Российские власти постепенно стирают память о политических репрессиях в СССР. Они запрещают проводить митинги в память о репрессированных, демонтируют таблички с именами последнего адреса и хотят отменить реабилитацию некоторых жертв политрепрессий.
Государство также давит на тех, кто занимается восстановлением памяти о репрессированных советской властью. В 2021 году суд ликвидировал юрлица «Мемориала» — одной из важнейших организаций, исследующих тему политических репрессий в СССР. Несмотря на это региональные отделения «Мемориала» продолжают вести базу данных жертв советского террора и помогают родственникам узнать судьбу их предков. «7х7» поговорил с членом красноярского «Мемориала» Алексеем Бабием об этой работе.
«Я был полным дураком»
Каждый день Алексея Бабия проходит одинаково. До полудня он разбирает электронную почту. После обеда до трех часов дня составляет списки лишенцев. Потом до пяти вечера сканирует архив дел репрессированных для сайта красноярского «Мемориала». Придя домой, Алексей снова садится за работу: оцифрованные документы из электронного архива нужно выложить на сайт. В таком режиме Бабий работает с 1988 года, когда «Мемориал» был основан в Красноярске. Себя он называет «архивной крысой».
- У нас [«Мемориала»] в работе сейчас находятся самые разные списки [репрессированных] на общее количество 150 тысяч человек. Есть чем заняться, - говорит Бабий.
Алексею 70 лет. Из них 36 он работает в «Мемориале».
Историей репрессий Алексей увлекся еще до “Мемориала”, в 1979 году, когда ему было 25 лет. Все началось с желания почитать архивы советской газеты «Правда». В библиотеке Бабию выдали несколько выпусков “Правды", самый старый - за 1943 год. Он попросил более ранние выпуски - библиотекарь отказал.
Именно тогда Алексей засомневался в верности «официальной» истории, которую преподавали в советских школах и университетах. Его смутило, что на первой полосе газеты от 1945 года было гордое: СССР объявил войну Японии. А атаку США на Хиросиму авторы “Правды” описали в двух предложениях мелким шрифтом.
Потом Алексей заинтересовался историей переселения его деда. В 1930 году предок Бабия неожиданно для своих родственников перебрался из украинской Полтавщины под Читу. От родственников Алексей узнал, что его дед Федор Савельевич был лишенцем. По мнению Бабия, сомневаться в верности слов властей и задавать вопросы о репрессированных в 1970-е годы было опасно.
- Я был полным дураком. Я не осознавал опасности этого [проявления интереса к годам репрессий], - вспоминает Бабий.
Он погрузился в изучение родословной и попытался узнать судьбу родственников своей матери, которая осиротела еще в детстве. Она рассказывала, что родителей арестовали в 1930-е годы. Молодой Алексей пошел за сведениями в архив Управления внутренних дел Новосибирской области, откуда его сразу выставили на улицу. Бабий нашел еще одно место, куда можно пойти, - областной архив. Там он узнал, что его бабушку и дедушку по материнской линии расстреляли в 1937 году. Конспектируя их личные дела, Бабий нашел родственников, переехавших в Лос-Анджелес.
В молодости Алексей Бабий воспринимал изучение семейной истории как увлекательное занятие. Только в годы работы с личными делами репрессированных он понял, каким бременем и горем для семей были репрессии и поражение в правах.
Работа в «Мемориале»
История «Мемориала» в Красноярске начиналась с энтузиазма основателей и акций протеста. А еще со сбора подписей, чтобы установить памятник жертвам советских репрессий, и опросов родственников репрессированных.
Алексей Бабий на сборе подписей. Фото: красноярское общество «Мемориал»
Алексей с коллегами собирал воспоминания родственников в рукописную карточку репрессированного. Со временем, в 1990-е, к сведениям от близких добавилась информация из личных дел репрессированных. Ее члены «Мемориала» часами конспектировали, сидя в архивах Красноярского края.
Спустя несколько лет команда красноярского «Мемориала» обнаружила, что у нее накопилось 40 тыс. рукописных карточек. Документы занимали половину квартиры председателя общества – Владимира Сиротина. Тогда исследователи завели электронную базу данных.
С развалом Советского Союза искать дела репрессированных стало гораздо проще. Власти и аффилированные с ним организации и СМИ с радостью помогали членам «Мемориала».
- Редакция красноярского [провластного] «Комсомольца» дала нам помещение, чтобы к нам раз в неделю вечером приходили жители. Люди приносили документы, фотографии, рассказывали о репрессированных родственниках. Они [редакция] через газету оповестили читателей о нашей встрече, - вспоминает Алексей.
Те, кто не мог приехать в Красноярск, отправляли «Мемориалу» письма. Одни предоставляли для архива информацию о попавших под репрессии родственниках. Другие просили отыскать репрессированных родных. Таких писем в «Мемориал» приходило около 20–30 в день.
Алексею Бабию нравится работать с письмами, потому что в них много новой информации. У него получается находить данные о репрессированных и о родственниках, о которых люди ничего не знают. Алексей знакомит их, и они продолжают уже вместе составлять родословную. Сейчас Бабий получает до десяти писем в день.
С 2010-х годов давление властей на «Мемориал» усиливалось, но организация продолжала тесно работать с красноярскими властями. Совместно с краевым архивом, архивами РУ ФСБ и ГУ МВД по Красноярскому краю «Мемориал» сделал «Книгу памяти» арестованных и раскулаченных в Красноярском крае. А с Минкультом региона «Мемориал» проводил акции памяти 30 октября. Причину такой отзывчивости Алексей видит в преемственности поколений:
- У нас [в Красноярском крае] во власти много людей, которые произошли из ссыльных. До начала ссылки, до 1930 года, край был маленький. Он за счет ссыльных увеличился раза в два, если не в три. Многие из этих людей здесь остались. У них были дети, у детей были тоже дети. Эти дети детей сейчас в коридорах власти заседают.
Открытие памятника жертвам политических репрессий в Красноярске, 30 октября 2001 года. Фото: красноярское общество «Мемориал»
Суд ликвидировал юрлица «Международного Мемориала» и правозащитного центра «Мемориал» в декабре 2021 года. Из-за этого отношение властей к членам организаций резко поменялось. А после начала войны России в Украине сотрудничество вообще прекратилось.
Новые инструкции, по которым только родственники могут получать личные дела репрессированных, лишили «Мемориал» возможности получать информацию из личных дел архива ГУВД. Он был чуть ли не самым ценным источником о репрессированных для красноярского «Мемориала».
Красноярские власти больше не сотрудничают с «Мемориалом» - но и не вредят. Сейчас членам организации приходится обрабатывать собранный архив. За 36 лет работы красноярский «Мемориал» создал базу данных из 300 тыс. репрессированных. По словам Алексея, это треть сосланных в Красноярский край. Исследователи считают, что число репрессированных и сосланных в регионе может достигать 1 млн человек.
- Я думаю, что красноярские власти лучше понимают травму репрессий, чем власти где-нибудь в Москве или даже в Питере. За исключением карьеристов, которые могут побежать впереди паровоза и решить, что они сейчас могут себе маленький гешефт заработать за счет того, что погнобят «Мемориал», - говорит Алексей Бабий.
365 дней в архиве
У Алексея Бабия почти нет выходных и времени на отдых. Иногда он выбирается на природу на неделю или смотрит боевик по телевизору. Все остальное время работает. Но не потому что хочет построить “Прекрасную Россию будущего” или “открыть людям глаза”. Его мотивация - отсутствие преемников и близость смерти:
- Мне 70 лет, а я один из самых молодых в команде. Мы [члены красноярского «Мемориала»] в достаточно обозримом будущем помрем. Мы собрали гигантский архив. Его нужно представить людям. У нас для этого основной инструмент - сайт. Наша задача - эту работу как-то завершить.
Алексей – специалист по работе с ЭВМ. Ему интересно заниматься версткой сайта и организовывать архив «Мемориала».
Одно из писем, отправленных в «Мемориал». Фото: красноярское общество «Мемориал». Источник: www.memorial.krsk.ru
Еще в начале 2000-х Алексей понял, что команда «Мемориала» потерпела, как он говорит, «полное фиаско». Начиная работать с историей репрессий, исследователи хотели поменять взгляды россиян, открыть им глаза на ужасы, о которых молчала советская власть. Но потом Путин стал президентом, а люди стали ностальгировать по СССР.
- Мы прекратили попытки как-то воздействовать на состояние умов других людей. Эту глупость мы перестали проповедовать очень быстро – через пять лет работы. Люди не меняются. Это труба, бесполезно. Менталитет невозможно изменить, - констатирует Бабий.
Сейчас если люди обращаются в организацию, исследователи и правозащитники советуют, в какие архивы лучше всего обратиться, помогают составить официальный запрос личного дела. Часто оказывается, что запрашиваемые данные уже есть в архиве «Мемориала». Тогда исследователи делятся ими и рассказывают обратившимся обстоятельства жизни и смерти репрессированного предка.
Бабию никогда не надоедала работа в «Мемориале». Даже когда он понял, что идея что-то изменить провалилась. Раскапывая архивные данные о репрессиях, он чувствует, что занимается единственно правильным для себя делом.
О будущем Алексей не волнуется. Хотя он придерживается мнения, что история циклична, и в РФ может повториться террор, как в 1930-е годы. По словам Бабия, мемориальцы готовы к нему, потому что изучали репрессии всю жизнь.
