Установить памятник жертвам насилия, найти безопасные для них места, рассказать об аморальном поведении писателей, в честь которых названы улицы, и устроить пикеты — такие акции провели в Петербурге феминистки из объединения «Восьмая инициативная группа». Во время первой акции четырех девушек задержали на двое суток и оштрафовали на общую сумму 135 тыс. руб. Корреспондентка «7х7» поговорила с участницами объединения Евгенией Сметанкиной и Мариной Ширяевой о том, как они пришли к феминизму, как к их акциям относятся окружающие и как провести одну из них невольно помогла судья, которая назначила им штрафы.
О неожиданном задержании на акции в поддержку жертв насилия
Марина: «Восьмая инициативная группа» существует с 2019 года, но я пришла в нее около года назад. Ее создали феминистки Петербурга, которые поняли, что нужно объединиться для совместных действий. Сейчас в группе больше 50 женщин и других персон. У нас нет ни программы, ни устава, участницы придерживаются разных взглядов, мы не поддерживаем никакие партии и политические силы.
Евгения: Я в группе с весны. Ее название отсылает к 8 Марта. Я это не сразу поняла и сначала в шутку спросила, а где остальные семь групп. Я занимаюсь не только фемповесткой, но мой путь в активизм начался именно с темы феминизма. 8 марта 2020 года была моя первая пикетная очередь, после этого я выходила с пикетом за Юлю Цветкову. Когда узнаешь о какой-то проблеме и погружаешься в нее, уже не можешь закрывать на это глаза.
Марина: Часто люди приходят в феминизм через личный опыт. Очень многие из нас испытывают на себе гендерное неравенство. Есть и те, кто пережил насилие либо наблюдал его. Я думаю, что практически любая женщина в нашей стране сталкивается с этими проблемами.
В рамках дней против гендерного насилия мы провели четыре акции. Во время первой из них меня и еще трех активисток задержали. Это нас очень сбило, и мы не успели воплотить все идеи.
Если честно, мы не ожидали задержания. Акция не массовая и проходила в месте, где почти не бывает людей.
Для нас это место знаковое, потому что здесь плавал [Олег] Соколов (который убил и расчленил свою молодую любовницу, аспирантку) с руками убитой им Анастасии Ещенко. Мы принесли туда свой памятник жертвам насилия, буквально 10 минут постояли и ушли. Нам казалось, что никаких проблем не будет. Но я заметила мигалки и начала трясти Марину [Сингх], говорить, что за нами приехали. Она ответила, что это бред и паранойя, что никому мы не нужны. Через пять минут мы уже ехали в автозаке.
О том, как поводом для споров стал Достоевский
Евгения: Все активистки и активисты, какой бы повесткой они не занимались — экологической, политической и любой другой, — сталкиваются с задержаниями, арестами, административными и уголовными делами. Все это, конечно, вносит дополнительный стресс.
Может, это звучит немного пафосно, но я задаю себе вопрос: «Кто, если не я?» Если я могу это делать, если у меня есть ресурсы, я должна заниматься активизмом, так я считаю.
Марина: Пока проблема существует, мы будем говорить о ней всеми доступными способами. Несмотря на большой отклик независимых СМИ и общественности, государство нас не слушает. Оно подарило нам информационный вакуум. Мы пытаемся пробиться через эти стены, поэтому наш манифест был в первую очередь обращен именно к государству.
Евгения: Больше всего внимания вызвала акция «Топонимика насилия», во время которой мы повесили на улицах, названных в честь российских писателей, плакаты с цитатами о том, что эти люди совершали насилие по отношению к женщинам.
Идея пришла, когда мы делали Сентябрьскую неделю женской истории и возвращали улицам их исторические женские имена. Мы тогда столкнулись с большой волной критики, потому что на Малой Конюшенной повесили имя Софьи Перовской (член Исполнительного комитета террористической организации «Народная воля», руководила убийством российского императора Александра II). Улица именно так называлась вплоть до 1991 года. Несмотря на это, нам стали писать, что мы оправдываем терроризм и цареубийство. Тогда мы подумали: а почему, собственно, это так возмущает людей?
Почему никого не волнует, что мужчины, в честь которых названы улицы, далеко не всегда приятные люди? Многие из них убивали или приказывали убивать, были насильниками, избивали жен.
Марина: Эта акция вызвала очень много внимания — и негатива, и поддержки. В основном критиковали нас за цитату Ковалевской о Фёдоре Достоевском. Многие нам писали, что всю ночь проверяли источники и пришли к выводу, что это неправда.
На самом деле это не единственный источник, который свидетельствует о том, что Достоевский совершил насилие над 10-летней девочкой. Об этом помимо Ковалевской пишут Григорович, Висковатый, Назарьева. Но наши оппоненты доказывают, что он говорил о своем персонаже Свидригайлове (персонаж из «Преступления и наказания»), а цитата вырвана из контекста.
Конечно, были и положительные отзывы. Нас поддержали другие активистки, нам многие говорили, что акция хорошая. Даже корреспондентка «Дождя»* во время интервью сказала, что ей понравилась эта акция. Нам писали, что нужно продолжить проект. Мы, наверное, так и сделаем, потому что факты насилия известных людей в отношении женщин на самом деле не редкость. Об этом нужно говорить.
О том, как феминисткам помог совет судьи
Евгения: Еще год назад оскорбления и хейт меня бы расстроили. Сейчас я смотрю больше на положительные отклики, а их много на самом деле. Но все равно есть опасность, что хейт и угрозы перейдут в действия, это в России нередко случается, поэтому я хожу с перцовым баллончиком.
Марина: На завершающей акции в День прав человека мы снова использовали такой же манекен, как во время открытия. Первый манекен у нас отобрали в полиции, его так и не вернули. Это не было запланировано, но когда мы стали думать, как закрыть цикл, мы решили воспользоваться советом судьи, которая назначила нам штрафы.
Она заявила: «А зачем вы делаете это в публичном месте? Сделали бы во дворе, и проблем бы не было».
Поэтому мы принесли в самый обычный двор новый манекен, обклеенный вырезками из газет о насилии над женщинами и убийствах женщин. Потом мы закрасили его в черный цвет. Мы хотели показать, во-первых, масштаб проблемы. Практически каждый день появляются новости о гендерном насилии, но государство по-прежнему этого не видит. Закрашиванием в черный мы показали, что у нас сегодня нет никакой надежды быть услышанными, надежды, что на голоса пострадавших женщин обратят внимание и что их опыт может что-то изменить.
