После объявления частичной мобилизации из России уехало несколько сотен тысяч человек. Они были вынуждены оставить свой дом и уехать в Казахстан, Грузию или Армению.
Алексей, Надя и Марья незнакомы между собой, но их объединяет решение создать шелтер — временный дом для тех, кому нужно адаптироваться в новых условиях. Как и почему они на это решились, в чем видят свою миссию и какие условия создают для уезжающих — в материале «7x7».
«Это полезно для всего мира»
Последние 10 лет Алексей Садомовский жил в Нижнем Новгороде и занимался политикой — состоял в «Яблоке» и руководил «Городскими проектами». Реакцией на его оппозиционную деятельность в Нижнем за это время были давление от Центра «Э», избиения на улице, порча машины, задержания, штрафы, давление на близких со стороны ФСБ. После объявления войны он решил с друзьями уехать через Казахстан и Армению в Польшу.
— У нас в Нижнем Новгороде в 2020 году усилились репрессии. Журналистка Ирина Славина сожгла себя у здания МВД после обыска. Эти обыски были у всех значимых политиков и журналистов, в том числе у меня. Ближе к началу войны сложилась ситуация, в которой я не понимал, как мне как политику дальше в этих условиях работать: если ты что-то делаешь — рискуешь сесть в тюрьму. А из-за пределов России я могу организовывать шелтеры, могу говорить и писать что хочу и не опасаться, — рассказывает Садомовский.
Идея шелтеров пришла к Алексею 27 сентября, после того, как он увидел очереди на границах. Он решил: «Что думать? Надо делать». Для открытия временных убежищ в Казахстане он объявил фандрайзинг, позже собрал 13 тыс. долларов и вложил 2 тыс. из личных средств.
— Казахстан стал мне близок после того, как я сам через него уезжал. Самая протяженная сухопутная граница у нас с этой страной, именно туда больше всего людей уехало, — говорит Алексей.
Алексей, находясь в Польше, собрал команду из местных казахстанских активистов, которые помогали ему искать помещения, договариваться с собственниками, организовывать спальные места. Через несколько дней шелтеры запустились в Алматы и приграничном городе Актобе. Общее число мест в двух городах — 25. «После запуска заявки хлынули сотнями», — говорит Алексей. Сейчас в листе ожидания на заселение — около 500 человек.
В шелтерах предоставляют белье, полотенца, возможность пользоваться стиральной машиной. Питаются жители самостоятельно.
Максимальный срок пребывания — 10 дней. По задумке организаторов, за это время можно отдохнуть, сделать документы, SIM-карту, решить бытовые вопросы, найти себе постоянное жилье, купить билет куда-то дальше и спланировать будущее.
— На улицу гнать мы никого не будем, у нас не отель со строгой датой выселения, но мы сразу всем говорим, что заявок много и нам хочется помочь как можно большему количеству людей, — говорит Алексей.
Сейчас в шелтерах живут в основном люди оппозиционных взглядов и известные правозащитники, есть пары, есть люди с животными: «Бегут либо от мобилизации, либо от эскалации войны».
— Одна из задач, почему я делаю шелтер, — чтобы люди понимали, что ничего страшного в эмиграции нет. Когда ты сидишь дома и думаешь об этом, тебе кажется, что это гораздо сложнее, чем когда ты уже в процессе. Поэтому я хочу сказать: «Если вы думаете, уезжать или нет, то надо уезжать», — говорит Алексей.
Сейчас команда, по словам Алексея, в рабочем настроении. Ищут помещения в других городах, например Уральске — наиболее близком городе к Центральной России, где не так давно кинотеатр организовал ночлег для бегущих россиян.
— Хочется помочь людям, открыть больше мест. Когда читаешь анкеты, причины отъезда и тебе нужно решать, кого вселить, кого нет: ты не можешь... Очень обидно, жалко, что приходится отказывать, но приходится. Главное — чтобы люди в итоге нашли, где жить. И все у них было хорошо. Думаю, так и будет, — рассказывает Алексей.
По прогнозам Алексея, шелтеры, особенно в Алматы, могут быть востребованы долго — еще около года. В приграничных городах они потеряют актуальность раньше. Он не исключает, что попробует открыть шелтеры в других странах, если в Казахстане спрос будет удовлетворен.
— Мы готовы продлевать и собирать деньги на то, чтобы это дольше работало. Мне хочется, чтобы как можно меньше мужчин, которых могут призвать, туда ехало. Во-первых, чтобы они сохранили свою жизнь. Во-вторых, чтобы у армии Путина было меньше солдат. Потому что нет ничего хорошего в том, чтобы поехать умирать. Я считаю, что каждый уехавший, сумевший избежать мобилизации, — это полезно для всех, для всего мира.
«Дом на ней»
Когда Путин объявил начало военных действий, Надя Аладинская была в Москве: приехала к родственникам на Новый год из Тбилиси.
— Было страшно, потому что у меня был обратный билет, а у моей семьи, моих друзей не было, — говорит Надя.
В Тбилиси она переехала летом 2021 года: «Я давно решила, что нужно уезжать из России, потому что мне не нравилась политическая обстановка». Еще одной причиной переезда было бегство от ментальных проблем.
— Я читала книгу, не помню, как называется, — про эмиграцию тоже. Все говорят, что первые три месяца настигает эйфория, то есть тебе классно, ты привлекаешь внимание, тебя все удивляет. После трех месяцев началось... Мне перестало нравиться, казалось, что я не могу найти единомышленников, не понимала, что я делаю там. В общем, было тяжело, но первое время — прикольно.
В начале этого лета девушка перебралась в Армению - в Ереван. С тремя подругами она сняла большой дом в 250 м². 21 сентября, после объявления мобилизации, они сидели вместе в зале этого дома.
— Сначала мы подумали, что будем пристраивать всех своих знакомых, а потом мы поняли, что это всеобщая беда, и перестали делить всех на гендеры, на знакомых и незнакомых, — говорит Надя.
Так в доме, где до этого они жили вчетвером, появилось еще 16 спальных мест — для тех, кто бежит из России, Украины или из-за военного конфликта Армении и Азербайджана. Первое время девушкам помогали друзья: отдали два свободных матраса, составили меню на неделю, готовили. Организаторы домашнего шелтера закупили белье.
— Честно говоря, я не очень хотела открывать сбор денег, — говорит Надя. — Но потом мы поняли, что если этого не сделаем, то мы просто сами ни с чем останемся.
Первым заселившимся в шелтер стал брат Надиной соседки. После того как он приехал, у подруг появился новый стикер в чате — «Может, накроем поляну?». «Он постоянно подходил ко всем и говорил эту фразу. Это смешно, он просто хотел всех накормить».
В первую очередь всех заселяющихся кормят. Затем знакомят со всеми, показывают балкон. У девушек есть огромная терраса.
— Мы стараемся внедрить человека в нашу компанию. Изначально мы с девчонками обозначили, что ребята у нас остаются на три-четыре дня и потом им нужно находить жилье. Они между собой знакомятся, ищут квартиру и снимают вместе. Я считаю, это самое важное. Потому что найти еду, жилье — это было бы желание. А вот найти людей, которые тоже будут адекватными, — это сложно.
Каждый день в шелтере остается самая активная из девушек, это означает, что «дом на ней». Нужно ко всем подойти и спросить: «Поел ли ты?», посмотреть, чисто ли в ванной, проверить, сколько еды осталось, что-то заказать.
Гостям шелтера Надя тоже пишет список задач: погулять с собаками, подмести пол, сварить макароны. По ее словам, парни сами подходят и спрашивают: «Надя, чем помочь?» Гости шелтера — из разных городов России, 15 мужчин и 1 девушка. У них разные профессии: айтишники, архитекторы, грузчики, курьеры.
— Они рассказывают истории о том, как проходили пограничный контроль. В целом быстро и нормально у всех. Но у меня были личные случаи — друг пересек границу с Казахстаном, и через час его маме принесли повестку. Повезло, — рассказывает Надя.
По вечерам она проводит в доме чек-ин — что-то вроде лагерной свечки. Все жильцы собираются в зале, рассказывают, что происходило днем, чем-то делятся. Если человек не хочет делиться, он может просто рассказать анекдот или историю.
В это воскресенье в шелтер придет преподавательница армянского, она будет рассказывать про базовые армянские слова и про то, как себя вести в Армении. «Еще, конечно, мы стараемся познакомить с нашими друзьями, потому что у нас очень классные друзья. И мои придут в эту субботу готовить сырники, драники», — рассказывает Надя.
С открытия шелтера прошло больше недели, трое из заселившихся уже нашли квартиру в Ереване. Надя не знает, сколько времени они смогут размещать людей, все будет зависеть от ее соседок — «пока они готовы».
— В чем ты видишь свою миссию?
— Мы живем в огромном доме, где очень много пространства. И не размещать сюда людей — это абсурд, правда.
— Прошла неделя, как вы, организаторы, себя чувствуете?
— Мы уже устали, но пока работаем, держимся. Мы поняли, что это отдельная работа. Поняли, что абсолютно все готовы нам помогать. Еще поняла, что некоторые люди бывают капризными. У нас был парень, который мне написал, что ему срочно нужно жилье. Я ему говорю: «Раз тебе срочно нужно, я тебе вызову такси, пожалуйста, поезжай за креслом, потому что это отдельное спальное место, я тебе обратно „газель“ тоже вызову». Он говорит: «Ну нет, я тогда лучше что-то получше найду».
— Что значит сейчас остаться мужчине призывного возраста в России?
— Либо смерть, либо тюрьма, либо долго прятаться.
— Говорят ли парни о близких, которых пришлось оставить?
— Они особо не открываются. А так все с большим сарказмом обсуждается, с огромным количеством шуток. Это какой-то стрессовый момент, никто не грустит.
— Вспомни что-нибудь смешное за это время.
— У меня бритая голова, и недавно я купила машинку, предложила всем ребятам: «Давайте я вас побрею налысо?» Все отказались. Я говорю: «Блин, я вообще не понимаю, это самый лучший вариант в мире — ходить с бритой головой. Я хотела бы, чтобы все человечество ходило с бритой головой». И потом кто-то сказал: «Ну да, Путин, видимо, тоже».
«Еду своих выручать»
Накануне 21 сентября Марья Андреева ждала речь Путина. После объявления мобилизации она вышла на митинг в родном городе, Челябинске. А спустя четыре дня у нее созрело решение — организовать шелтер в Казахстане. Сама Марья работает массажисткой и проводит творческие мастер-классы, но вместе с тем она 10 лет занимается путешествиями автостопом в одиночку.
— Я хорошо знаю, что такое тяжелый переход через границу. Я знаю, что такое находиться в новом городе, где у тебя нет ничего, и даже денег. Я знаю, что такое ночевать в палатке, когда на улице минусовая температура. Это все неприятные вещи. Как только я узнала, что на границе с Казахстаном, где я недалеко живу от моего родного города в России, скапливаются большие очереди людей, я приняла решение, что я использую свой опыт в организации шелтера, — говорит Марья.
Такие шелтеры под названием «Дом вольных путешественников», «Дом для всех» она организовывала и раньше. На этот раз она назвала свой проект «Дом невольных путешественников».
— Я уже переживала тревожные состояния, я знала, что бездействие меня разрушит. И если я так же буду заботиться о своем благополучии и только о нем, тревога меня в итоге сильно накроет и мне будет неуютно жить. И вот буквально сегодня пришла к выводу, что именно к этому вся моя жизнь меня и готовила, — говорит Марья. День назад она перешла границу Казахстана с рюкзаком.
При переходе границы у Марьи спрашивали:
— А ты-то чего едешь? Ты же не военнообязанная.
— Я еду своих выручать, — отвечала девушка.
Еще будучи в России, она через сообщество путешественников нашла Вадима, который согласился стать ее напарником и найти место для шелтера в городе Рудном недалеко от границы. Марья запустила сбор средств и собрала 60 тыс. руб. На часть из них организаторы сняли квартиру.
Марья рассказывает, что у них спартанские условия: спать гости убежища будут на полу, в спальниках на пенке, но они всегда могут рассчитывать на ночлег и горячую кашу. Минимальное количество мест, по словам Марьи, — 10.
— Моя локальная задача — как-то облегчить судьбу людей, которые провели десятки часов на границе. Сегодня немножко видение изменилось, теперь моя задача — дать людям с небольшим ресурсом первую опору в новых для них обществе, государстве.
В шелтер уже заехал первый житель. По словам Марьи, у нее нет никакого листа ожидания, ночлег будут предоставлять тем, кому «нужно здесь и сейчас».
— Я не вижу смысла в листе ожидания, если человек через два дня может быть в другом месте, в Алматы или Астане. Поэтому в этом нет необходимости, — говорит она.
Организаторы «Дома невольных путешественников» предполагают, что люди будут останавливаться у них на пару дней. Но если ситуация на границе будет не драматичной, этот срок могут увеличить до семи дней.
Интервью прерывает звук старых часов, Марья останавливается, признается, что пока у них холодно и ей хочется попить чаю. По ее словам, их соседи — тоже русские, квартиру им сдает тот же владелец. Только в отличие от квартиры, арендованной под шелтер, в соседней нет стиральной машины.
— Пригласим постирать одежду и чай попить вместе, познакомимся, — смеется Марья.
Пока девушка готовилась открыть шелтер, на личной странице у нее появлялись угрозы: «Привет тебе, Марья, от костанайцев, воюющих на Донбассе. Мы бы очень хотели с тобой познакомиться поближе, еще поближе...» Костанай — город недалеко от Рудного. Марья называет эти угрозы смешными.
— Как думаете, как долго еще понадобятся шелтеры?
— Столько, сколько будет угроза жизни наших граждан. Столько, сколько наши граждане будут чувствовать себя не в безопасности в родной стране.
Я думаю, что в России понадобятся шелтеры для женщин через пару лет. Они сейчас действуют для женщин, которые переживают семейное насилие, страдают от него. А через пару лет они будут очень актуальны, потому что выжившие в Украине сограждане приедут с... Я очень надеюсь, что они приедут здоровыми и ментально сохранными. Но мы знаем, что такие события, как война, влияют на ментальное здоровье, мы знаем, что воевавшие люди с диагнозом «посттравматическое стрессовое расстройство» — это опасные бытовые агрессоры.
Поэтому если мой запал сохранится, то, возможно, я какое-нибудь подобное место открою в России уже через пару лет. Но я не знаю, что будет через пару лет.
