Мы до сих пор ничего не знаем о заказчиках этого варварского уголовного дела. Очевидно, что дело не в спектакле «Финист Ясный Сокол», несколько лет шедшем на многих сценах. Что было в начале? Чье слово? Чье решение? Приступ пещерного антисемитизма? Атака на театр «Дочери СОСО»? Атака на «Золотую маску»? Личная неприязнь к Евгении и Светлане? Чья-то изуверская личная месть? И знает ли об этих заказчиках само следствие? Для следователя достаточно приказа. Любого приказа. Так же, как и 100, 90, 80, 70 лет назад в нашей залитой слезами и кровью невиновных стране. Людоедская машина принимает любые заказы.
В основу постановления о возбуждении дела была положена антинаучная «деструктологическая экспертиза» с сильным антисемитским душком, которую состряпали Роман Силантьев, Галина Хизриева и Елена Замышевская. Якобы в пьесе, героини которой познакомились в интернете с представителями радикального ислама и решили уехать к ним в Сирию, производится героизация боевиков террористической группировки ИГИЛ*, а также «идеологии радикального феминизма». По мнению специалистов по литературе и театральному искусству, наконец, многочисленных зрителей, спектакль является антитеррористическим.
Суд, не признав «деструктологическую экспертизу» недопустимым доказательством, счел, тем не менее, что нужна новая экспертиза и заказал ее… в УФСБ по Свердловской области. Ближе экспертов не нашлось.
«Экспертиза, ради результатов которой продляется мера пресечения, проводится 4 месяца. Специалисты за этот срок никак не могут установить наличие в спектакле оправдания терроризма, а обвиняемые в этом девушки сидят уже 6 месяцев. Можно предположить, что специалистам сложно обосновать, что «белое является черным», – говорит адвокат Елена Орешникова. Она отмечает, что за полных 7 месяцев «расследования» следователь Дмитрий Полещук допросил лишь 12 лиц. Прокурор Мария Калякина поддерживает ходатайство следствия о продлении ареста в связи с тем, что «расследование дела представляет особую сложность».
Адвокаты Ксения Карпинская и Сергей Бадамшин подробно разбирают четыре тома юридически пустого дела. Экспертиза, послужившая основанием для возбуждения дела, недопустима (федеральный экспертный центр Минюста подтвердил), доказательства виновности отсутствуют, основания для применения меры пресечения в виде ареста нет, ждать результатов новой экспертизы без ущерба для следствия Евгения и Светлана могут под домашним арестом.
Но все это время (после 4 мая) ни от кого не скрывавшиеся Евгения Беркович и Светлана Петрийчук находятся в СИЗО. «Почему-то нужно, чтобы мы сидели в СИЗО. И не просто в СИЗО, а в тяжелостатейных камерах, где сидят реальные убийцы, женщины, которые ели человеческие органы в ритуальных целях... Почему-то именно в таких камерах должны сидеть режиссер и драматург спектакля, который кому-то не понравился...», – сказала Петрийчук.
Две удочеренных Женей Беркович и ее супругом девочки-подростка с ментальными особенностями, Кира и Анна, находятся в критическом психологическом состоянии, подтверждает психолог Дарья Дмитриева.
«Вы пытаете людей! Это живые люди. Это пытка!», – говорит Беркович следователю Полещуку. Тот смотрит в стол.
«Если встретите закон, то скажите, что я спрашивал о нем», – сказал судье Юрию Рахматову адвокат Петрийчук Сергей Груздев.
Все это не принимается судом и арест продлевается на очередные два с лишним месяца. «С Новым годом, Дмитрий Геннадьевич!», – восклицает Женя Беркович.
Пытка продолжается. Чтобы понять глубину этой пытки, посмотрите фильм Катерины Гордеевой «Это ужасно изматывает», в нем говорят Женина бабушка Галина Львовна, она в Санкт-Петербурге, и ей в феврале исполнится 90, и Женина приемная дочь Кира, она в Москве, ей 17.
