12 декабря 1993 года я после долгих сомнений проголосовал против проекта Конституции России.
Мне не понравилось, что Конституция принималась одновременно с выборами в Государственную думу, которые были организованы на коленке после разгона предыдущего парламента, почитать который у меня не было никаких оснований.
Шел второй год реформ, и я видел, как сторонники демократии становились ее противниками, не увидев демократии.
Кризис 1993 года был не только кризисом борьбы за власть, но кризисом самой власти, которая не справилась с реформами и потеряла чувство общества. А Конституция должна быть общественным договором.
Общественный договор в 1993 году в России заключен не был. Не было согласия власти и народа о государственном устройстве России. Проект Конституции был продуктом власти, а не общества.
Проверить, каким был счет голосов в действительности, невозможно: все бюллетени всенародного голосования были уничтожены почти сразу после голосования, и никто уже не сможет доказать чистоту цифр, которые, по некоторым воспоминаниям, написал Борис Ельцин на листке бумаги на встрече один на один с тогдашним председателем ЦИК Николаем Рябовым после завершения голосования.
Конституционное окно 1993 года похоже на разбитое снарядом окно парламента. Срок жизни этой Конституции будет равен сроку правления выросшей из нее власти.
Но родившиеся в дни государственного слома первая и вторая главы этой Конституции остаются нашим личным щитом в дни бесправия.
Когда настанет время переучреждения государства Российского, опыт конституционной реформы 1993 года будет важен как опыт грандиозного замысла, не укоренившегося в рассыпающемся обществе. Конституция 1993 года не стала общественным достижением и не защитила общество от произвола власти.
Поэтому 12 декабря – это день памяти Конституции, о которой мечтали, но которая не родилась.
