Недопустимая вольность

Недопустимая вольность

Из журнала «Грани».

В сегодняшней России называться либералом опасно и постыдно. Либералы - бесспорные враги государства, отъявленные русофобы и агенты мировой закулисы. Поскольку они глумятся над святынями и защищают всяких извращенцев, им дано особо похабное прозвище - либерасты.

Некоторые проводят тонкое различие между двумя понятиями и призывают либералов не быть либерастами. Другие считают, что хороших либералов не бывает - все зло от них, именно они источник всяческой скверны и пагубы:

Я это ненавижу органически... Я не хочу крючкотворства, я не хочу этой власти либерального фашизма... Ну конечно, вы, естественно, постараетесь, вы же крючкотворы, и для вас параграф важнее как бы содержания. Естественно, вы, либералы, еще раз говорю, принесли в нашу страну такие тюрьмы, которых она никогда не видела. Со времен ГУЛАГа... Потому что это было либеральное устройство. ГУЛАГ и большевистский террор в России устроили люди, которые хотели свободы, равенства, братства. Ли-бе-ра-лы.

Писатель-почвенник как бы даже по-джентльменски дает слово выдуманному им уроду:

"...началось, - протянет либерал, - опять про медведя. Кто вас хочет завоевать, прекратите. Кому вы нужны вообще?"
Мы никому не нужны, да. Но чего ты здесь делаешь тогда? Может, мы тебе нужны? Или, с чего-то вдруг, должны?

Но не выдерживает, срывается и приводит свою речь все к тому же общему знаменателю - однополому сексу:

В нашем новом либеральном мире нет идеализма, самоотречения и мужества - но есть ставка на субъективизм и самоценность индивида со всеми его странностями, а также мужеложество, зачем-то возведенное в идеологию сопротивления и свободы.

Как и откуда взялась на Руси эта напасть - и сами либералы, и ненависть к ним?

Если говорить о либералах как о западниках, притом имевших влияние на государственные дела, то они были и при Иване Грозном, и при Борисе Годунове, и особенно при Алексее Михайловиче, хотя и не афишировали свою политическую и культурную ориентацию. Первым же либералом, составившим политическую оппозицию самодержавию, был член Верховного тайного совета князь Дмитрий Михайлович Голицын. В 1730 году после неожиданной кончины юного императора Петра II он предложил пригласить на трон племянницу Петра I Анну Иоанновну - с тем, однако, чтобы она поделилась властью с "верховниками". Это была первая в истории России попытка ввести конституционную монархию. Она не удалась. Голицын умер в Шлиссельбургской крепости.

Либералкой была до французской революции Екатерина II, "юными забавами" либерализма грешил в молодости Александр I.

Пушкин писал прилагательное "либеральный" по-французски и нашел, как он считал, удачный русский эквивалент - "вольнолюбивый". В стихотворении "Кинжал" у него "Брут восстал вольнолюбивый", в послании "Чаадаеву" - "вольнолюбивые надежды". "Кинжал" к публикации не предназначался, а из послания цензура вольнолюбивые надежды вычеркнула, о чем Пушкин с досадой писал редактору Николаю Гречу: "...уж эта мне цензура! Жаль мне, что слово вольнолюбивый ей не нравится: оно так хорошо выражает нынешнее libéral".

Был ли либералом сам Пушкин? Во всяком случае таковым его считала власть. В "Отчете о действиях корпуса жандармов" за 1837 год, представленном на высочайшее имя, содержится посмертная характеристика поэта:

Пушкин соединял в себе два единых существа: он был великий поэт и великий либерал, ненавистник всякой власти. Осыпанный благодеяниями государя, он однако же до самого конца жизни не изменился в своих правилах, а только в последние годы стал осторожнее в изъявлении оных. Сообразно сим двум свойствам Пушкина, образовался и круг его приверженцев. Он состоял из литераторов и из всех либералов нашего общества.

Опасаясь, что траурные церемонии выйдут из-под контроля и примут нежелательный характер, власть после некоторых колебаний приняла решение избежать публичности:

Мудрено было решить, не относились ли все эти почести более к Пушкину-либералу, нежели к Пушкину-поэту. В сем недоумении и имея в виду отзывы многих благомыслящих людей, что подобное как бы народное изъявление скорби о смерти Пушкина представляет некоторым образом неприличную картину торжества либералов, - высшее наблюдение признало своей обязанностью мерами негласными устранить все почести, что и было исполнено.

Именно в николаевское царствование слово «либерал» приобрело негативную окраску. Фаддей Булгарин в специальной записке на имя управляющего Третьим отделением фон Фока объяснял возникновение русского либерализма (к либералам он относил и декабристов, со многими из которых был лично знаком) неудачами по службе и пагубным влиянием иностранных воспитателей:

Люди несколько пообразованнее (не говорю просвещенные) тотчас делаются либералами и, повторяя уроки своих гувернеров или кое-что вычитанное, толкуют вкось и впрямь о правах народных, о законах, представителях и тому подобное... Должно заметить, что прежде французской революции недовольное русское дворянство удалялось в Москву, и там довольствовалось только тем, что пересуживало двор и его обычаи. Лет двадцать тому назад настало другое обыкновение, которое ежедневно усиливается, а именно, как только человек почитает себя обиженным, недовольным и как только вздумает блестеть умом, тотчас начинает либеральничать.

В пореформенной России либерализм вздохнул полной грудью, стал полноправным участником интеллектуального дискурса ("Нет сомнения, - писал в 1862 году вождь российских либералов Борис Чичерин, - что в настоящую минуту общественное мнение в России решительно либерально"), а затем и вошел в моду. Вспомним Стиву Облонского, который "получал и читал либеральную газету, не крайнюю, но того направления, которого держалось большинство... Степан Аркадьич не избирал ни направления, ни взглядов, а эти направления и взгляды сами приходили к нему, точно так же, как он не выбирал формы шляпы или сюртука, а брал те, которые носят". "Множество людей, - писал Константин Леонтьев, - либеральны только потому, что они жалостливы и добры; другие потому, что это выгодно, потому, что это в моде... К тому же и думать много не надо для этого теперь". И цитировал Щедрина:
- Как, - говорю, - папаша, в своем здоровье? либеральничает?
- Нынче, - говорит, - этакими-то либералами заборы подпирают, а не то чтобы что...

Либералы внушали самую злобную ярость Достоевскому. О Герцене он писал, что он "не эмигрировал, не полагал начало русской эмиграции; нет, он так уж и родился эмигрантом". О Белинском и того чище, в особенности потому, что сам на каторге "оставался еще тогда все еще с сильной закваской шелудивого русского либерализма, проповедованного говнюками вроде букашки навозной Белинского". А Тургеневаназывал "русским изменником", который сделался немцем потому только, что "Россия осмелилась не признать его гением".

В последнее время чрезвычайную популярность приобрела диатриба против либералов, которую произносит в романе "Идиот" Евгений Павлович. Режиссер Владимир Бортко вставил ее в свой сериал в сильно сокращенном и, стало быть, искаженном виде, а недавно то же самое сделал в фейсбуке режиссер Андрей Кончаловский. "Русский либерализм, - утверждает герой Достоевского, - не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать". В романе это говорится для эпатажа, и присутствующие воспринимают монолог как не совсем приличную шутку, однако нет сомнений, что именно таково было мнение самого Достоевского. Именно в этом он обличает либералов в одном из писем:

Все эти либералишки и прогрессисты, преимущественно школы еще Белинского, ругать Россию находят первым своим удовольствием и удовлетворением. Разница в том, что последователи Чернышевского просто ругают Россию и откровенно желают ей провалиться (преимущественно провалиться!). Эти же, отпрыски Белинского, прибавляют, что они любят Россию.

Совершенно очевидно, что это обличение из "Идиота" стало источником для спичрайтеров Владимира Путина, писавших ему валдайскую речь 2013 года:

При всей разнице наших взглядов дискуссия об идентичности, о национальном будущем невозможна без патриотизма всех ее участников. Патриотизма, конечно, в самом чистом значении этого слова. Слишком часто в национальной истории вместо оппозиции власти мы сталкиваемся с оппозицией самой России. Я уже вспоминал об этом. Пушкин сказал об этом. И мы знаем, чем это заканчивалось, - сносом государства как такового.

Не знаю, что сказал об этом Пушкин, а текстуальное совпадение с Достоевским налицо.

Когда заходит речь о его собственной политической принадлежности, Путин, как правило, уклоняется он прямого ответа. В июле 2001 года он попросил журналистку избавить его от ответа на вопрос: "У вас есть какой-то политический ярлык, которым можете себя описать: социальный демократ, либерал или еще кто-то?"

В 2010-м, будучи недоволен критикой действий полиции при разгоне массовых протестных акций, онговорил о либералах с явной неприязнью:

Нужно понять, что эти органы власти исполняют важнейшую функцию в государстве и нельзя опускать их "ниже плинтуса", а то придется нашей либеральной интеллигенции бороденку сбрить и самим надеть каску - и вперед, на площадь, воевать с радикалами.

Сразу видишь сцену из фильма "Ленин в Октябре", где трясут своими жиденькими бороденками разные там эсеры, кадеты и меньшевики.

В сентябре 2013 года Путин назвал себя "прагматиком с консервативным уклоном", хотя среди предложенных ему на выбор вариантов был и "либерал".

Ни в коем случае не считает себя либералом и Дмитрий Медведев:

Очень часто и мне говорили: "Вы же либерал". Я могу вам сказать откровенно: я никогда по своим убеждениям не был либералом. По своим убеждениям, да, я человек с консервативными ценностями, это так. Но если говорить о европейской системе координат, то мои ценности очень далеко стоят от либеральных.

А год назад Путин вдруг назвал себя настоящим либералом - точнее, согласился с таким названием. "Я хотел бы, - сказал ему корреспондент ВВС Эндрю Марр, - чтобы вы сказали: "Я настоящий либерал, и я придерживаюсь либеральных взглядов". "Так и есть", - молвил в ответ президент России.

Как только не изощрялись сервильные комментаторы, успевшие к тому времени измызгать термин, доказывая, что Путин имел все основания назвать себя настоящим либералом в отличие от "ревизионистов и оппортунистов от либерализма и идеологических диверсантов"!

Непосредственно после этого интервью Путин и показал свой либерализм во всей красе, учинив крымско-донбасскую авантюру.

Как же дальше будет жить Россия, граждане которой разделились на партии либералов и патриотов и люто ненавидят друг друга? Ведь ни пяди не осталось общей почвы, на которой они могут сосуществовать. Герцен писал о славянофилах и западников своей эпохи как о двуликом Янусе: "Головы смотрели в разные стороны, но сердце билось одно". Сегодня это наивно-недостижимый идеал. Леонтьев, называя либерализм злом, оговаривался: "Я говорю "зло", заметьте; я не говорю злонамеренность. В жизни и любовь, и великодушие, и даже ложно понятая справедливость - могут порождать зло. Надо это понимать". Сегодня его самого заклеймили бы за мягкотелость: либерала положено считать сознательным, именно злонамеренным врагом России.

Тяжким будет выздоровление, и не скоро оно придет. А в том, что Россия больна, сомневаться не приходится: бациллы ненависти, витающие в воздухе, не приживаются в здоровом организме. 

На власть не обижаются

 Пара фраз (в блоге Пара фраз) 11.01.2015

Еще вот такой вопрос - как вы лично пережили... то, что с вами произошло, - вплоть до домашнего ареста?

Глупо было бы отрицать, что это не является каким-то предметом для переживания. Конечно, является. Но пережил нормально. Вы понимаете, жить прошлым нельзя, нужно жить будущим. Я и живу будущим, а прошлое осталось в прошлом.

Но обиды на власть у вас нет, как я понял?

Ну что вы, смеетесь, что ли? Я плоть от плоти этой страны - какая обида? 

Владимир Евтушенков, глава АФК "Система"

Говорят, Константина Рокоссовского, будущего маршала, в 1939 году дважды вывозили в лес на мнимый ночной расстрел, наводили на него стволы, потом опускали и везли в тюрьму. Это тоже - высшая мера, примененная как следовательский прием. И ничего же, обошлось, жив-здоров, и не обижается.

Александр Солженицын. "Архипелаг ГУЛАГ"