Кто полковнику не пишет...

...А пишет полковнику даже ленивый.

Лишь этот стоит в стороне от раздач,

хотя не из робких, не из терпеливых –

умней адресата и более зряч.

Не гоже носителю трезвого взгляда

хмельного задиристой речи внимать:

наследные принципы, твёрдость уклада

легко отвергают развязность и мат.

Служителю доблести, рыцарю чести

мужчины-ровесника низость мерзка;

не дастся и страху, избегнет и лести,

и выстоит дом его не из песка,

от чувства: круги нарезают акулы –

не дрогнет ни волос его седины...

Как это даётся – читайте: и скулы

в напряге, и брови почти сведены.

И праздный, меж тем, для досугов мечтатель,

для мерзости – шпатель, обиды – жилет,

природы и женщин – в себе примечатель...

Не бука, одних кто с полковником лет.

Всё дело в количестве взятого груза?

Иль в мере соблазнов того и сего?

Возможно, что в качестве меры и вкуса...

Да в чём же ответами зло залегло?!

Так битый, сто раз уже, бьётся о стену

и той же напраслиной метит её:

глухую историю эту раздену!

На преданность честное слово моё.

Ведь знаю: концы не сойдутся с концами,

узлы не развяжутся – надо рубить;

судеб на похожесть годятся отцами,

но лишь на дуэль, в лучшем случае, – сами;

сойдутся – один будет точно убит.

Окстись, говорю себе, горькая чаша

сегодня пусть мимо и завтра, всегда –

при стычках наивность высокая наша

страдала от ран и большого вреда.

Всё так... Приоткрыли хотя бы завесу:

на жертву дуэли годится лишь мой,

такой же по возрасту, росту и весу,

да образом странным иной, не земной.

Отчётливо вижу: стреляет он первым

и – в воздух... Убийственно медлит второй,

чем, думает, водит героя по нервам.

А тот обречённо стоит под горой.

Зачем под горой?

Ну, понятно же... Впрочем,

он может стоять на февральском снегу...

Давай-ка мы, вот что, на этом закончим:

чем было, придумать больней не смогу.

17.11.14