Бремя миллиардов

Миллиардеры полезны для экономики. Плохо, когда у них слишком большая доля национального богатства

Сверхбогатые люди — не только предмет завистливых мечтаний невест и досужих обывателей. Их значение для экономики страны, способы получения богатства и даже уровень образования нередко оказываются предметом научных изысканий. Некоторые из них чрезвычайно любопытны.

В каком климате лучше всего растут миллиардеры?

Обычно качество деловой среды измеряется, например, по числу стартапов на количество жителей и долю занятых в собственном бизнесе. Но деловой климат, способствующий развитию мелкого предпринимательства, редко благоприятен и для становления крупных компаний — наподобие тех, благодаря которым сделали себе состояние участники списка Forbes.

Всего в 1996-2010 годах в глобальном списке Forbes присутствовали 996 миллиардеров из 50 стран, разбогатевших благодаря успеху созданных ими фирм, подсчитали Магнус Хенриксон и Тино Санандаджи из стокгольмского Research Institute of Industrial Economics. Это 58% глобального списка. Остальные получили богатство в наследство, заработали благодаря государству (подавляющее большинство российских миллиардеров иностранные исследователи относят к этой категории) или руководя чужими компаниями. Среди американских миллиардеров разбогатевших благодаря созданию нового бизнеса — 65%, а среди европейских — всего 42%.

По числу миллиардеров на миллион жителей лидируют, кроме США, Гонконг, Израиль, Швейцария, Сингапур, Норвегия и Ирландия. А вот в создании климата, подходящего для малого бизнеса, среди стран ОЭСР наиболее преуспели другие страны: Корея, Италия, Турция, Португалия, Мексика и Греция. В США малых предприятий и бизнесменов, работающих в созданных ими компаниях, относительно мало. Общему богатству страны больше способствуют не мелкие, а крупные бизнесмены. Чем больше в стране предпринимателей-миллиардеров, тем выше подушевой доход и доля венчурных инвестиций в ВВП. Последний показатель взят, чтобы приблизительно оценить, насколько страна порождает «шумпетерианских предпринимателей» — бизнесменов, рискующих и создающих новые блага. Наоборот, господство малого бизнеса связано со всеми этими величинами отрицательно.

Успешный предприниматель — это крупный предприниматель, создавший свой бизнес с нуля, полагают Хенриксон и Санандаджи. Такой бизнес часто вытесняет малых предпринимателей. Существующий всего полвека Walmart; компании Home Depot, Gap, IKEA, H&M, Amazon и т. д. послужили разорению огромного числа небольших компаний в своих сегментах рынка. А корпорации вроде Intel, Microsoft и Google «вредят» малому бизнесу тем, что нанимают работников, которые могли бы основать свои компании или работать в небольших фирмах.

Малому и сверхкрупному бизнесу нужна совершенно разная институциональная среда.

Так, сверхкрупный бизнес намного более чувствителен к тому, насколько прочны в стране гарантии прав собственности. Его значительно в большей мере, чем малый, останавливают налоговое бремя и регулятивные барьеры. Ведь небольшие предприятия могут уклоняться от уплаты налогов и нарушать регулятивные требования, а хорошо заметным на рынке корпорациям сделать это куда труднее.

Казалось бы, эти обстоятельства должны примирить общество с ростом состояния миллиардеров — по крайней мере тех, что сделали свой бизнес с нуля. Этого, однако, не происходит. Возможно потому, что за последние десятилетия в ведущих экономиках резко повысился уровень неравенства.

Начиная с 1980 года богатейшим жителям 23 развитых и развивающихся стран были выгодны как подъемы, так и спады экономики, показали три мексиканских экономиста, проанализировавших динамику доходов населения в странах, объединяющих больше половины мирового населения и почти три четверти глобального ВВП. Во время подъема доходы богатейших росли быстрее, чем у среднего домохозяйства, а в кризис — снижались медленнее, чем у него. В итоге неравенство в последние три десятилетия только росло.

Чем богаче страна, тем больше денег у ее наиболее зажиточных граждан. Но уровни неравенства сильно варьируются. Так, средний француз в 3,2 раза богаче аргентинца, но у ТОП-0,01% из этих стран доходы одинаковы (во Франции неравенство ниже).

Соотношения между доходами отдельных групп в большинстве стран стандартны. Доходы верхнего дециля (ТОП-10%) превышают средний уровень в стране в 3-4 раза. ТОП-1% зарабатывает в 2,5-4 раза больше, чем ТОП-10%, ТОП-0,1% — еще примерно вчетверо больше, ТОП-0,01% — еще в 4-5 раз больше. В результате доходы тех, кто находится на вершине пирамиды (ТОП-0,01%), превышают средний уровень в стране в 120-140 раз. В странах с высоким неравенством эта разница еще выше (в США — 152 раза), а в традиционно эгалитарных обществах — ниже (в Швеции — всего 42 раза).

Как правило, динамика текущих доходов идет рука об руку с динамикой богатства — накопленных доходов. Конечно, на индивидуальном уровне это не так: можно много зарабатывать и все тратить, а можно накопить недюжинные богатства при небольших доходах за счет бережливости или удачных инвестиций.

Но в последние 60 лет накопленное богатство на уровне целых стран растет быстрее доходов, доказали в недавней работе Томас Пикетти (Парижская школа экономики) и Габриэль Зукман (Лондонская школа экономики). Только за 1970-2010 годы отношение богатства к годовому национальному доходу в 9 развитых странах выросло с 200-300% до 400-700%. Это близко к максимальному уровню за всю историю наблюдений.

Большая часть принадлежащего жителям страны богатства находится внутри страны. Исключение — страны с устойчивым торговым профицитом.

Германия и Япония (вероятно, через некоторое время к ним присоединится Китай) накопили за границей активы в размере 40-70% национального дохода. Такие же накопления за рубежом были у Великобритании и Франции перед Первой мировой войной.

Работа Пикетти и Зукмана стала возможной благодаря тому, что в последние годы статистики развитых стран стали публиковать длинные ретроспективные ряды, показывающие активы и обязательства домохозяйств, корпораций и правительств. Экономисты построили первую международную базу данных, показывающую накопление и структуру богатства в разных странах и долю верхушки в доходах всего населения. Для отдельных стран эта база доходит до начала XVIII века.

В последние десятилетия богачам жилось очень неплохо. В США в 1972-2012 годах доля доходов, приходящихся на ТОП-1%, возросла с 7,8% до 19,3%. А часть пирога, приходящаяся на богатейших ТОП-0,1%, вообще увеличилась почти впятеро: с 1,9% до 8,8%. Похожей была динамика доли доходов ТОП-1% и в других англосаксонских странах. А вот во Франции, Германии, Японии и т. д. относительная величина доходов самых богатых стагнировала.

Аккумулированию богатства мировым ТОП-1% помогло драматическое снижение подоходного налога в США и европейских странах. Оно дало толчок послевоенному взлету рынков финансов и недвижимости. Вторая причина ускоренного роста богатства — замедление роста производительности труда и населения.

Во время Второй мировой войны подоходный налог на самых богатых достигал в США 94%, а недавно был повышен с 35% до 39,6%. Снижение ставки принесло богатым огромную выгоду, возмущается бывший замминистра финансов США, демократ и колумнист Forbes Брюс Бартлетт. Теперь, по данным многочисленных соцопросов, американцы выступают за дальнейшее повышение максимальной ставки налога. Это нужно сделать, чтобы реформировать образование и медицину, увеличить инвестиции в инфраструктуру, говорит управляющий директор Pimco Билл Гросс. Ему вторят миллиардеры Уоррен Баффетт, Билл Гейтс, Джордж Сорос, Тед Тернер.

Впрочем, нужно учитывать, что налог на самых богатых за последние десятилетия стал весьма «демократичным».

70 лет назад максимальная ставка применялась к тем, чьи годовые доходы превышали $2–3 млн (в современных деньгах), а нынешняя — к доходам от $400 000 в год. Республиканцы блокируют попытки демократов повысить подоходный налог на эту категорию, несильно отличающуюся от среднего класса. А перспектива увеличения ставки для миллионеров и миллиардеров тонет в политических дебатах.

До сих пор в развитых странах не обнаруживалось заметной связи между ставками налога на доходы для самых богатых и темпами экономического роста. Однако дальнейший рост доли богатства, приходящегося на ТОП-1%, может замедлить рост всей экономики в развитых странах, полагают Томас Пикетти и Эммануэль Саец (университет в Беркли). Резкое аккумулирование богатства на самом верху вносит гигантский вклад в общий рост неравенства. На этом фоне в развитых странах могут усилиться «социалистические» настроения, тревожится Бартлетт. И не только у населения — во время недавнего кризиса политики Германии, Франции, Великобритании и т. д. наперебой предлагали «социалистические» меры по усилению перераспределения между богатыми и бедными, особенно в финансовом секторе. Сторонники более прогрессивного налога на доходы в развитых странах могут в ближайшие годы добиться успеха, особенно если экономический рост будет оставаться вялым.