Российские власти часто критиковали оппозиционера Алексея Навального за подростков на его митингах. «Дети должны быть вне политики», — пропагандистский нарратив, родившийся в марте 2017 года после антикоррупционных протестов. При этом сама власть постоянно занимается политической пропагандой среди детей, начиная с предвыборных праздников во дворах от кандидатов-единороссов и заканчивая идеологическими «Разговорами о важном». Новая ступень индоктринации юных россиян — военные на позиции школьных учителей.
По мнению Владимира Путина, самое лучшее воспитание патриотизма — это личный пример солдат. Поэтому с начала 2024 года власти помогают так называемым «ветеранам СВО» получить работу в школах. В условиях кадрового голода эти люди преподают не только профильные «Основы безопасности и защиты Родины», но и обществознание, историю, другие предметы.
Светлана Бронникова для «7х7» рассказывает, для чего Кремль лоббирует трудоустройство военных в школы, может ли такая пропаганда «патриотизма» стать успешной и как она отразится на детях.
«Власть перекрывает негатив потоком позитива»: зачем Кремль приводит в школы военных
На базе Государственного университета просвещения (московский вуз, в котором студенты изучают преимущественно педагогические специальности) в марте 2024 года появился Центр военно-патриотического воспитания «Вершина». Инициатором создания такой организации выступило министерство просвещения, и уже через несколько дней Владимир Путин подписал соответствующий указ.
Центр «Вершина» обучает людей, вернувшихся с войны в Украине, по программам повышения квалификации и профессиональной переподготовки на педагогические специальности.
На сайте «Вершины» написано, что участники военных действий могут учиться по нескольким направлениям: «Основы безопасности и защиты Родины: теория и методика преподавания в образовательной организации»; «Деятельность руководителя клуба военно-патриотического воспитания в общеобразовательной организации»; «Психология межличностного общения. Основы коммуникации».
В числе выпускников первого набора «Вершины» был 51-летний Андрей Шинягин. По информации издания «Агентство», до войны в Украине он в Москве вместе с подельниками занимался насилием в отношении женщин. Участники группировки представлялись сотрудниками Службы внешней разведки, заманивали женщин в квартиру, а там их избивали, раздевали, заковывали в наручники, делали вид, что те употребляют наркотики. Свои действия мужчины записывали на видео, чтобы потом выманивать деньги шантажом. В 2017 году Андрей Шинягин получил четыре года колонии общего режима. «7х7» не нашел информацию, где он работает теперь.
С начала войны в Украине СМИ и другие источники упоминали минимум 14 случаев, когда участники боевых действий пошли работать в школы («7х7» не считал учителей, ушедших из школы на войну, а потом вернувшихся к своей работе). В декабре 2022 года 21-летний мужчина после возвращения из Украины устроился учителем физкультуры в школу №42 в Ульяновске. В августе 2024 года журналисты писали, как бывший депутат повоевал и стал директором школы №87 в Перми.
С помощью внедрения в школы солдат Кремль показывает военным, что они — новая элита страны. Политолог Аббас Галлямов говорит, что это классический пропагандистский проект. Причем направлен он не на тех, кто уже воюет, а на тех, кто думает заключить контракт с Минобороны.
— Конечно, главный мотивирующий фактор поехать на войну — деньги. Но в среднем российские обыватели, даже лояльные власти, не очень доверяют государству, считая, что оно обманет. Они видят новости, что некоторые [россияне] военные выплаты не могут получить, сомневаются — стоит ли подписывать контракт в таких условиях? Власть перекрывает этот негатив потоком позитива, — пояснил Галлямов «7х7». — И через работу в школе и в других местах власть говорит этим людям: мы хотим вручить вам воспитание подрастающих поколений, потому что вы — ценные кадры.
По словам Галлямова, вынужденные принимать военных на работу институции недовольны решением Кремля. Даже председатель партии «Единая Россия» и заместитель председателя совета безопасности Дмитрий Медведев сказал главам региональных исполкомов ЕР, что не любые «ветераны СВО» могут пойти на выборы.
— Медведев явно пытался обойти острые углы, но основная мысль, которую он хотел выразить, — не надо увлекаться набором СВОшников в депутаты, — сказал политолог. — Он выступил голосом региональной бюрократии, которая не хочется отдавать свои мандаты неудобной публике. А СВОшники — это неудобная публика. Потому что, с одной стороны, это люди достаточно глупые, а с другой — с раздутыми эго и амбициями, считающие, что они, значит, воевали за родину, пока другие в кабинетах сидели. Сама система их уже отторгает и будет продолжать это делать, если Кремль не начнет в ручном режиме заставлять принимать таких людей в систему. То же можно сказать про школы и другие места, куда придут эти люди.
Галлямов считает, что Кремль не остановится только на депутатских собраниях и школах, а будет задействовать все имеющиеся ресурсы:
— В ситуации, когда надо набрать людей на войну без особо выдающихся перспектив, важен принцип тотальности. Участников войны скоро и в киноиндустрию примут. Вполне вероятно, что воевавшим людям с медицинским образованием будут раздавать должности главврачей. Чем дольше затягивается война и чем больше свидетельств, что она идет не по плану, тем меньше появляется желающих идти на войну. А заманивать людей туда как-то надо.
Как ПТСР у военных-учителей влияет на учащихся
В Воронежской области учитель истории, обществознания и ОБЖ в мае 2024 года стал фигурантом уголовного дела, возбужденного по статье «Развратные действия». По версии следственного комитета, мужчина пытался у себя в квартире совратить восьмиклассника из школы, в которой преподавал. Этот учитель — 24-летний мужчина, вернувшийся с войны в Украине.
Новости о том, как военные возвращаются в регионы и совершают преступления, — не редкость. По данным издания «Верстка», 242 человека погибли, 227 — получили опасные для жизни тяжелые увечья в результате преступлений, совершенных участниками войны в Украине.
Во время военных действий значительная часть военнослужащих сталкивается с психическими расстройствами, в том числе с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). Детский психолог Анна Томилина рассказала «7х7», что около 20–30% участников вооруженных столкновений могут страдать от ПТСР. У людей, находящихся на передовой более 35 суток, психические расстройства проявляются в 98% случаев.
С посттравматическим расстройством работают психиатры и психотерапевты. Однако военнослужащие часто отказываются обращаться за психологической помощью. Томилина связывает это со страхом — они боятся, что общество будет воспринимать их как слабых.
Иллюстрация: Анастасия Покотинска
Люди с ПТСР могут испытывать внезапные вспышки гнева, раздражительности, тревожности, что может повлиять на их способность контролировать эмоции в социуме. Если такие люди без курса лечения окажутся в школе, то в стрессовых ситуациях велика вероятность, что они будут срываться на учениках и коллегах.
Томилина выделила четыре проблемы, из-за которых человек с недолеченным ПТСР может быть опасен в школьной среде:
1. Когнитивные проблемы. Нарушения памяти и концентрации, характерные для ПТСР, могут затруднять преподавание, усложняя подготовку и проведение занятий. Это снижает их эффективность и может негативно сказаться на успеваемости учеников.
2. Негативное влияние на учеников. Избегающее поведение, характерное для ПТСР, или склонность к чрезмерной осторожности могут привести к тому, что учитель будет избегать обсуждения сложных или потенциально травматичных тем. Также учащиеся могут сами испытывать стресс, наблюдая за эмоциональными реакциями учителя, особенно если они неконтролируемые.
3. Физические симптомы. Люди с ПТСР часто сталкиваются с нарушением сна и хронической усталостью. Это может привести к снижению энергии и мотивации на рабочем месте.
4. Антисоциальное поведение. ПТСР может способствовать развитию антисоциальных наклонностей — изоляции от коллег или агрессивному поведению. Такие проявления могут нарушить атмосферу сотрудничества в школе и повлиять на способность к установлению здоровых отношений с учениками и коллегами.
«Чем раньше человек индоктринирован в систему, тем дольше установки остаются с ним»: получится ли у власти привить патриотизм через учителей с фронта
Как минимум 53 преподавателя российских вузов и школ, по подсчетам издания «Сирена», столкнулись с административным или уголовным преследованием из-за антивоенной позиции с февраля 2022 года. Неизвестно, как часто педагогов увольняют с работы из-за нежелания транслировать пропагандистскую риторику власти.
После начала войны изменения коснулись многих образовательных программ. В курс по истории Институт стратегии развития образования (разрабатывает федеральные программы для школьного образования) добавил разделы «Специальная военная операция (СВО)», «Фальсификация истории», «Возрождение нацизма», «Украинский неонацизм» и др.
С 1 сентября 2023 года Министерство просвещения внедрило единые программы по географии, русскому языку, истории, обществознанию, литературе и ОБЖ. Раньше образовательные учреждения могли сами планировать темы уроков, ориентируясь на государственный стандарт ФГОС. В перечне стандартов от Минпроса также появились ориентиры на духовное, патриотическое и личностное развитие детей.
Педагог и психолог Дима Зицер считает, что успех внедрения «патриотизма» через новые предметы и стандарты в школе зависит от возраста учеников. Если вернувшиеся с войны в Украине люди будут вести занятия в средних и старших классах (новое ОБЖ начинается с 8 класса), то шансов внушить пропагандистскую риторику меньше — у подростков уже сформировано представление о мире. А в начальной школе индоктринация учеников проходит легче. Младшеклассники еще верят взрослым и формируют картину мира, исходя из ценностей старших.
Нужно учитывать, что пропаганда патриотизма проникает не только в школы. Государство использует комплексный подход, внедряя патриотическое воспитание в различные детские и молодежные структуры. Например, «Разговоры о важном» теперь проходят в детских садах, а активисты государственного молодежного движения «Движение первых» регулярно проводят встречи подростков с участниками войны. По словам Димы Зицера, если ребенок включен в систему с детского сада, противостоять пропаганде ему сложнее — даже когда он достигнет зрелого возраста.
— Чем раньше человек индоктринирован в систему, тем дольше установки остаются с ним, даже если когда-нибудь человека из такой системы «извлекут». Чаще всего то видение ситуации, которое заложили в ребенка сначала в садике, а после в школе, остается с ним на всю жизнь, — объяснил «7х7» педагог и психолог.
Иллюстрация: Анастасия Покотинска
Транслируемые в детском саду ценности, модели общения и восприятия мира впечатываются в людей очень глубоко. Когда человек взрослеет, он в редких случаях может переосмыслить заложенные с детства установки. Для этого нужен повод, сильное потрясение.
— Пропагандисты действуют, к сожалению, умно и профессионально, представляя происходящее не как противоречащее тому, что было, а напротив, как доказывающее их суждения, — считает Зицер. — Они говорили, что война — это плохо, а сейчас говорят: на нас напали проклятые враги, и мы вынуждены защищаться.
Похожая практика воспитания была в гитлеровской Германии. Согласно исследованиям, дети, которые родились в 1920-х и 1930-х годах, транслировали антисемитские взгляды в три раза чаще (даже после смены режима в стране) чем те, кто родился раньше или позже. Потому что поколения 20-х и 30-х с детства были подвержены гитлеровской пропаганде. С 1933 по 1945 год молодые немцы подвергались воздействию идеологии в школах, во внеклассном Гитлерюгенде, а также через радио, газеты и кино.
— Я все время говорю родителям, что нужно быть подозрительными, потому что индоктринация начинается с мелочей и захватывает быстро человека, — добавил Дима Зицер. — Не нужно успокаивать себя тем, что «мой ребенок проскочит пропаганду». Сейчас уже идет речь о прямом растлении детей — к ним запускают преступников, которые ничему хорошему научить их не могут. Выход тут один — либо перевести ребенка в другую, проверенную, школу, либо обеспечить ему домашнее обучение.
