Режим Владимира Путина превратил институт независимого наблюдения за выборами в опасный политический активизм. Во время мартовских выборов президента (которые скорее были электоральной процедурой, чем выборами) наблюдателей не пускали на участки, вызывали их в военкоматы, на них давили морально и с применением силы. Участницы независимого наблюдения в регионах поделились с «7х7» тем, что им пришлось пережить в эти дни.
«Спасали песни Монеточки»
Для 22-летней Алины из Уфы (имя изменено по просьбе героини) президентские выборы стали вторыми, на которых она работала наблюдателем. Изначально девушка занималась экологическим активизмом. К наблюдению ее привело понимание, что многое зависит от политики.
На выборах в сентябре 2023 года Алина столкнулась с “нарисованными” результатами. Поэтому на мартовской электоральной процедуре она была готова к нарушениям:
— Все прекрасно знают, что наш «электоральный султанат» [регион или район, в котором всегда впечатляющая явка и большинство голосов - за действующую власть] такое название заслужил, и качество соблюдения выборных законов у нас низкое и довольно избирательное.
То, чего Алина не ожидала - сильное давление со стороны членов участковой комиссии. С самого утра они заставляли ее уйти с участка и даже предлагали за это взятку. Каким-то образом члены комиссии узнали, где учится Алина, и дозвонились до проректора ее вуза. Он приехал на участок, молча прошел по нему. Девушке звонили и пересылали сообщения с просьбами уйти на обед, а если не уйдет - угрожали подставить.
Члены УИК подсчитывают голоса на избирательном участке, 17 марта 2024 года. Фото: Юрий Грипас / ABACAPRESS / ddp images / Vida Press
Перед тем, как отлучиться в туалет, Алина сфотографировала урну с бюллетенями, а когда вернулась, обнаружила “красивую змейку бюллетеней”. По ее словам, в новых урнах очень узкая щель, и стопку сразу не вбросить. Но если попытаться просунуть листы вместе, они упадут змейкой – в отличие от опущенных по одному. Члены комиссии сказали, что если Алина позвонит в полицию по поводу вброса бюллетеней, то ее отчислят из вуза.
— Я была в шоке, когда мне начали писать замкафедры, староста из вуза: грозили полицией, подставой, саботажем, отчислением. Они с комиссией все время друг на друга стрелки переводили: то комиссия скажет, что меня отчислят, то с вуза [сообщат], что меня подставят перед полицией — так весь день. Если честно, поэтому я и с участка в воскресенье [17 марта] вечером ушла, не дождавшись подсчета голосов — состояние не позволило остаться. Меня не напугали, просто адреналин так сильно подскочил, пока я пыталась понять и разрешить эту ситуацию, что к концу у меня наступило нервное истощение. В итоге эти угрозы ничем не закончились, мне ничего не сделали, я все еще учусь, — рассказала она.
Держаться все эти дни Алине помогли песни Монеточки в наушниках. При этом она считает, что смысл наблюдать был. Без наблюдателей о нарушениях остается только догадываться, а с наблюдателями есть свидетельства произошедшего:
— Да, сфальсифицировали, да, переписали протоколы, нарисовали какие-то волшебные цифры. Но я смогла зарегистрировать вброс, хоть и не смогла дать ход уголовному делу. Я точно знаю, что эти цифры [в протоколе] отношения к реальности не имеют, а главное, подпортила им картину и помотала нервы одним своим присутствием на участке, иначе почему они так стремились меня с него выгнать?
«Мне пытались помешать всеми способами»
19-летняя Ксения (имя изменено по просьбе героини) из Всеволожского района Ленинградской области была независимым наблюдателем первый раз. По ее словам, в современной России почти невозможно выразить свое отношение к происходящему без правовых последствий, поэтому она выбрала наблюдать за выборами.
Ксения ждала фальсификации и столкнулась с ними. Члены участковой комиссии постоянно что-то выписывали, не давали девушке посмотреть. Прикрывались листочком, закрывались в комнате с сейфом, отказывались показать акты о голосовании за 15 марта в УИКах и на дому. Требовали удалить фото и видео, снятые на участке.
К девушке отнеслись с презрением и насмешками. Причем как члены комиссии, так и другие наблюдатели от Общественной палаты - государственной структуры.
— Больше всего меня задело физическое насилие. Мне преграждали путь, держали за плечи, пытались вырвать из рук телефон — средство видеосъемки, на которые было письменное разрешение от партии КПРФ [которая направила Ксению на участок]. Было обидно, что другие наблюдатели обманом пытались меня увести с участка: зазывали то в столовую, то воздухом подышать, лишь бы вышла и не работала, — поделилась впечатлениями Ксения.
Финал второго дня голосования на избирательном участке в Ярославской области, 16 марта 2024 года. Фото: избирком Ярославской области / Telegram
После выборов ей пришлось несколько дней приходить в себя.
– Опыт, конечно, стоит того, — считает она. — Я ни о чем не жалею и обязательно пойду наблюдателем на муниципальные выборы в сентябре, чтобы продолжить бороться с фальсификациями и ложью. Сейчас я стараюсь отвлекаться — слушаю Екатерину Шульман и читаю книги.
«Угрожали расправой прямо в отделе полиции»
Екатерина (имя изменено по просьбе героини) из города на Урале в прошлом ходила на митинги. В 2024 году она собирала подписи в штабе Надеждина, а на президентских выборах записалась проводить экзитпол - опрос избирателей по выходу с участка.
— Меня сильно увлекла мысль, что я могу что-то поменять, что от меня что-то зависит, как и от каждого человека. Почувствовала, что открылось окно возможностей. Я до сих пор все это чувствую и готова бороться дальше, — рассказала она.
Днем 17 марта, когда девушка проводила экзитпол у одного из участков, к Екатерине подошли сотрудники полиции и сказали, что задерживают ее за «подозрительную активность» якобы по обращению гражданина. У девушки изъяли телефон. Полицейские признались, что «работают как доставка – сказали привезти, мы везем».
Один из силовиков в отделении кричал на Екатерину, когда ему не нравились ее ответы, неадекватно, с ее точки зрения, реагировал на любой вопрос. По словам девушки, он постоянно матерился, хвастался связями с бандитами и тем, что может найти и «отпиздить», если будет нужно.
Екатерину удерживали в отделении около двух часов. Потом отпустили без протокола и вернули телефон. Девушка не стала настаивать на какой-то бумаге — иначе могли бы не отпустить и «неизвестно, что еще могло бы случиться»:
— В конце он [силовик, который применял психологическое насилие] спросил, куда я поеду после отделения. Я ушла от ответа, а он начал кричать: «Я тебя прямо сейчас тут переломаю, и что ты докажешь», «не защищайся, ты не у психолога», «меня на районе все знают, тебя найдут и убьют на месте». Я знала о «перегибах на местах», но этот человек занимает высокий пост в отделе. Возможно, сейчас только такие люди и могут получать высокие должности. Я решила просто кивать. Сказала, что пойду домой.
По ее словам, во время выборов за всеми активистами следили, предположительно, сотрудники Центра “Э”, так что чувства безопасности не было.
— Раньше я считала, что если человек говорит, что за ним следят из-за какого-то пустяка, вроде наблюдения на выборах, то он либо преувеличивает, либо у него не все в порядке с головой. Сейчас я на своей шкуре убедилась, каково это — опасаться каждой белой машины во дворе, — рассказала Екатерина.
«У комиссии моментально переключилось отношение: все дружелюбие куда-то исчезло»
22-летняя Диана (имя изменено по просьбе героини) из Приволжского федерального округа с 2022 года планировала, что будет наблюдать на выборах-2024. Диане было страшно, потому что ее подруга-наблюдательница рассказывала, как комиссия однажды чуть не довела ее до слез.
— Я еще довольно тревожный человек: если я начинаю о чем-то переживать, то представляю все самое плохое. У меня были навязчивые мысли, что мы можем поругаться до такой степени, что комиссия разобьет мне лицо. Но когда нас распределили по участкам, я посмотрела результаты прошлых выборов на своем и поняла, что они не сфальсифицированы. Тогда я успокоилась, — поделилась девушка.
Диана наблюдала два с половиной дня. Одна из наблюдательниц на участке была дочерью председательницы комиссии. Сперва члены комиссии отказывались показать Диане документы, но когда девушка сослалась на законы, сделали это. За время голосования между ними сложились «довольно человеческие отношения»: они сидели вместе, пили кофе, общались, шутили. Все это исчезло, когда при подсчете голосов комиссия нарушила одно из постановлений ЦИКа (собеседница “7х7” попросила не указывать, что за нарушение было, редакция знает о нем), и девушке пришлось писать жалобу.
— Я увидела, как у них моментально переключилось отношение ко мне. Все дружелюбие сразу куда-то исчезло. Мне было очень больно, ведь все эти дни мы нормально общались. Если с одной из девушек, примерно моего возраста, мы вместе пили кофе, что-то обсуждали, то теперь она говорит: «Мы сами на тебя жалобу напишем, это ты не права». Путинский режим разобщает людей, хотя мы все, по сути, в одной лодке, — считает Диана.
На ее участке Путин изначально набрал чуть больше 70% голосов - это число внесли в итоговый протокол. Девушка поверила результату - голосовали в основном пенсионеры. Но на каком-то этапе Путину нарисовали больше 90%: девушка узнала об этом, когда зашла на сайт Центризбиркома с итогами выборов.
— Мне стало очень плохо, когда я увидела нарисованные результаты за Путина. Это было в три часа ночи, и на следующий день мне нужно было идти на работу. Я в слезах переписывалась с друзьями. Легла где-то около шести утра, не выспалась. Было очень тяжело. Я просто не понимала, как можно написать то, что захотелось, - поделилась Диана своими чувства в ту ночь.
Она стала писать жалобу в ЦИК на сфальсифицированные результаты, и пока разбиралась, как это сделать, боль прошла. Диана даже думала поговорить с кем-то из членов участковой комиссии и лично выяснить, что произошло.
— Я не понимаю, кто и как сфальсифицировал результаты на моем участке. Мне до сих пор интересно, знала ли сама комиссия, что результаты сфальсифицируют. Хочется верить, что они не знали. Вообще хотелось бы, чтобы мне просто кто-то взял и рассказал, что произошло на самом деле. Но я понимаю, что такого никогда не будет, и мне снова грустно и больно за то, что произошло.
Диана считает, что ей повезло наблюдать лично за самыми непрозрачными выборами в России (так их охарактеризовало движение в защиту прав избирателей «Голос»):
— Мне помогает справляться тот факт, что без фальсификаций Даванков мог занять второе место. То есть люди смогли консолидироваться. Властям пришлось перерисовывать эти результаты, и я надеюсь, что им было хотя бы немного сложнее это сделать, чем если бы народ не объединился.
«На третий день я поняла, что уже ничего не изменится»
34-летняя Елена (имя изменено по просьбе героини) из Самарской области с 2012 года наблюдала за выборами, а в 2023 году стала членом участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса. Женщина на своем опыте знает отношение к наблюдателям: «Подходить [к урне] нельзя, книги брать нельзя, снимать нельзя, тут сиди и не двигайся».
Елену ранее задерживали на одной из акций – тогда ее посадили в изолятор на два дня. После этого случая ей постоянно звонил участковый. Перед выборами силовики оживились: присылали сообщения с предупреждением, что ей нельзя нарушать избирательные законодательство — это грозит уголовной статьей. Когда Елена ушла работать на голосовании, к ней домой приходил неизвестный мужчина.
На участке женщина чувствовала себя не в своей тарелке. Другие члены комиссии придерживаются провластных взглядов и не скрывают этого - в общем чате они делились картинками с президентом, “СВО”. Коллеги Елены проголосовали за Путина в первый же день.
- Одна из членов комиссии принесла 1500 георгиевских ленточек, которые у каких-то волонтеров забрала. По ее инициативе эти ленточки раздавали [избирателям], все три дня [на участке] играли патриотические песни. Это такой сюр. Все в одном порыве - полицейские, члены комиссии, [провластные] наблюдатели. Они действительно верят в это все. Когда увидели в бюллетенях несколько галочек, то вообще не поняли, зачем так делать? Они живут в параллельной реальности, - рассказала Елена.
Избиратели не сильно отличались от комиссии. Урны прозрачные, поэтому женщина видела, за кого люди голосовали. В первый день «пригнали» бюджетников - 90% из них проголосовали за Путина. Второй день - то же самое. И на третий их тоже было много.
В итоге на участке Елены 77% голосов были за Путина при явке 66%:
- Я своими глазами видела эти бюллетени за Путина. Я словила такой диссонанс, картинка в моей голове перевернулась. Я не понимала: «Какая у вас мотивация, если результат ясен?» Но они идут и идут. Такие довольные шли, с чувством выполненного долга, даже не скрывая бюллетени. Я надеялась, что на третий день придет протестный электорат, но в 12 часов [во время акции “Полдень против Путина] на нашем участке никакой очереди не было.
По словам Елены, комиссия работала “более-менее исправно”: документы были в доступе, коллеги отвечали на ее вопросы. Женщина думала о том, чтобы написать жалобу на несколько нарушений: например, члены комиссии настаивали на надомном голосовании, даже если избиратели на него изначально не подавались:
- На участке спрашивали людей: «А точно вашей соседке 1936 года рождения не нужна комиссия на дом?». Это тоже уже какое-то принуждение. Когда я сказала, что сейчас напишу жалобу, они начали говорить: «Ну ты что, ты же с нами работаешь! Нам потом премию не доплатят».
Жалобу она не написала:
- Я не стала сильно конфликтовать, потому что голоса были не на моей стороне, и не стала себя подставлять. Я тогда читала новости о давлении на членов комиссии и наблюдателей, и решила, что не хочу больше никуда лезть. Но серьезное нарушение я бы не оставила.
Елена считает, что работа на выборах помогла ей увидеть, как много людей поддерживает власть, и держать участковую комиссию в тонусе - без нее они могли бы сфальсифицировать результат.
- Я считаю свою позицию верной, даже если большинство сейчас немного в тумане либо не владеет информацией. У меня теплится надежда, что все-таки много нормальных людей, и, когда у всех будет доступ к информации на хотя бы один денек, они проснутся и поймут, - заключила женщина.
