Вирусная реакция. Почему QR-коды вызвали массовый протест среди россиян и к чему он может привести

О волне протеста

Протестующие называют систему QR-кодов цифровым концлагерем и иронизируют, придумывая новые слова: QRепостное право, QRабство. Основные мотивы протестов – люди не скот и не товар, чтобы маркировать их и разделять на классы.

Тем временем вице-президент «Роснефти» Михаил Леонтьев в эфире телеканала «Вести FM» сравнил протестующих с животными: «Вы убеждаете баранов пастись самостоятельно. Бараны без пастуха и, желательно, собаки, не пасутся. Власть обязана обеспечить здоровье баранов вне зависимости от воли и сознания». Позже он принес извинения за слишком экспрессивную формулировку, но не за ее суть.

В части регионов России протест против QR-кодов поддержали в местных отделениях КПРФ. В партии назвали эти меры сегрегационными, а саму инициативу – «цифровым концлагерем» и «цифровым фашизмом». Члены партии и гражданские активисты начали собирать подписи против введения QR-кодов, записывать обращения к властям, выходить на пикеты, устраивать стихийные сходы. В Чувашии инициативная группа подала заявку на проведение референдума против новых ограничений, но получила отказ.

Лидер движения «Свободный Ярославль» Андрей Брой, который вместе с другими активистами участвует в движении против QR-кодов, говорит об избирательности этой системы и опасности сегрегации. Из-за отказа носить маску или предъявить код чаще страдают простые граждане, а приближенные к власти избегают наказаний. Брой рассказал, что трижды отправлял заявления о нарушении масочного режима ярославскими чиновниками, но никого из них не привлекли к ответственности. По его мнению, именно им следует убеждать жителей в пользе вакцинации на своем примере:

– Вот что странно: наши чиновники очень любят прямые эфиры: как снег убирают, так все чиновники ходят такими полублогерами с мобильниками, а как вакцинироваться, так никто об этом не рассказывает.

Да если бы чиновники пригнали на Советскую площадь грузовик с вакцинами и привились бы на глазах у людей, им бы поверили. Я бы так и сделал, будь я чиновником.

Стоит отметить, что в некоторых регионах чиновники рассказывают в соцсетях о том, что они вакцинировались. Например, губернатор Вологодской области Олег Кувшинников писал об этом на своей странице во «ВКонтакте». В группе ярославского губернатора Дмитрия Миронова тоже было много постов о необходимости вакцинации, пока он руководил регионом. В то же время сообщения о том, что летом он привился сам, в этом паблике не было.

Андрей Брой считает недопустимым трансляцию в СМИ, особенно на телевидении, негатива о людях, отказывающихся от прививок или выступающих против введения QR-кодов:

– [Телеведущий Дмитрий] Гордон призывал по телевизору антипрививочников унижать. Но мы не против вакцин, большинство из нас привиты [от ковида]. Просто заставлять и принуждать людей нельзя. Многие имеют хронические заболевания, и не каждый добровольно пойдет на прививку, зная, что его болезни могут обостриться.

О страхах 

Есть мнение, что люди лучше отнеслись бы и к вакцинации, и к введению QR-кодов, если бы власть вела последовательную просветительскую кампанию, а не заставляла вакцинироваться угрозами штрафов и увольнений. Политолог Александр Кынев считает, что запугивание больше не работает и вызывает у людей только недовольство:

– Никакого массового испуга в отношении вируса уже нет. Испуг – вещь однократная: фильм ужасов можно смотреть один раз, во второй вы уже знаете, кто откуда выскочит. Все страшилки работали весной 2020 года.

Сейчас большинство уже имеют личное мнение – переболели либо они сами, либо их друзья или родственники. Рассказывать новые ужасы бессмысленно.

Медиаконсультант Александр Амзин полагает, что растущую популярность движения против QR-кодов уместнее называть не информационной или общественной кампанией, а информационной волной. Внутри нее ни власти, ни сами протестующие не могут контролировать процесс распространения сообщений – они передаются устно и в мессенджерах, а сам протест порожден большим количеством страхов:

– В любой информационной волне есть четыре составляющие: отправитель, сообщение, носитель и реципиент. У волны нет четкой координации, одного отправителя, злого гения, который говорит: в Краснодаре выходите на протесты сюда. Проблема здесь, скорее, с носителем: большинство сообщений, в том числе для координации действий, приходят через мессенджеры. То есть один на один, через знакомых людей. Если тебе пишет сообщение твой знакомый, ты делегируешь ему авторитет вне зависимости от того, что именно он сообщает. Ему очень легко поверить, а его сообщение – переслать другому знакомому.

А контролировать или хотя бы мониторить такие сообщения очень сложно: невозможно представить, сколько людей прямо сейчас обмениваются в WhatsApp паническими сообщениями.

Участники подобных чатов, как правило, не проверяют достоверность фактов в таких сообщениях, при этом иногда пересылают их дальше своим знакомым и друзьям.

Андрей Брой говорит, что многими людьми сейчас движет страх остаться без работы, а тот факт, что они не понимают логику вводимых ограничений, их озлобляет:

– Чиновники каждый день дают новые вводные, противореча сами себе. Если бы власть вводила что-то во благо людей, не ущемляя их права, был бы другой разговор, но мы понимаем, что ввод этих пропусков не принесет ничего хорошего. Еще одно ограничение – еще один повод для озлобленности людей. И новые проблемы: кто-то мобильный забыл, кому-то не пришел код – и людям придется идти на работу пешком, как в Казани, потому что в транспорт их не пустят.

Людей отстраняют от работы, не думая, что они будут есть и пить. Кому от этого легче? Нам надо здравоохранение поправить, койки новые открыть, мы не победим эту болезнь ограничениями.

Политик и общественный деятель Юлия Галямина допускает, что власти могут использовать ограничительные меры для давления на людей:

– У людей есть понятные опасения, что все превратится в цифровой концлагерь, как это происходит в Китае. Власти дали массу поводов думать, что ковид-ограничения могут иметь политический характер: достаточно вспомнить Виолетту Грудину, которую посадили в ковидный госпиталь, чтобы она не могла баллотироваться [в депутаты городского совета Мурманска]. Опасения людей понятны, и поэтому я поддерживаю то, что люди объединяются. Это очень важно.

Александр Амзин согласен, что эти страхи вполне объяснимы:

– Я абсолютно уверен, что после того, как QR-коды плотно войдут в нашу жизнь – а это случится, – они будут использоваться для учета и контроля гражданского населения во всех сферах, как это происходит сейчас в Китае. Я думаю, что, когда снимут ковидные ограничения, контрольно-учетная функция QR-кодов для разных ситуаций сохранится, и это закрепостит людей.

Однако Амзин считает, что проблема, скорее, в отсутствии внятных объяснений, зачем нужен QR-код и почему так важно получить его. Похожий провал в просвещении населения произошел в Латвии, где стала резко расти заболеваемость. Оказалось, что долгое время прививочная кампания велась только на государственном языке и не охватывала русскоговорящих жителей. Теперь правительству приходится публиковать в СМИ разъяснения на русском языке.

– У нас на языковом уровне эта коммуникация вроде бы понятна, но на смысловом уровне не до всех доведена. И починить это сложнее: хорошая на федеральном уровне задумка неизбежно ухудшается, спустившись на региональный уровень, а пока ее адаптируют под региональные реалии, теряется ее смысл, – уверен Александр Амзин.

Александр Кынев полагает, что причина недовольства QR-кодами кроется в другом — не в отсутствии четкой информации, а в неприятии ограничений как таковых:

– Я не думаю, что люди стали бы лучше относиться к системе QR-кодов, если бы власти проводили более продуманную политику по их введению. На каждом углу показывать свои документы не нравится никому.

О массовости и неорганизованности протеста 

Собеседники «7x7» считают, что этот протест отличается своей децентрализованностью. Впервые у российских протестующих нет единого центра – лидера, движущей силы или символа. Несмотря на это, люди смогли объединиться.

– В первую очередь, это нежелание людей делегировать больше контроля государству, во-вторых, нежелание и непонимание самого механизма: что такое QR-код, как он устроен и почему это важно. В-третьих, усталость людей от многочисленных запретов и ограничений, которые их измотали во время пандемии, неважно, целесообразными они были или нет, – перечисляет возможные причины Александр Амзин.

Юлия Галямина называет одной из причин растущей популярности этого движения общее недовольство людей, которое они долгое время не могли выплеснуть:

– Это ведь не просто движение «люди против QR-кодов» – здесь соединяется все накопившееся недовольство граждан несвободой и неравенством. В протесте звучат концепты свободы, равенства, справедливости. Раздражение копилось долгие годы, многие люди раньше не высказывали его на политические темы.

То же голосование о поправках в Конституцию было не коллективным действием, а индивидуальным выражением мнения. А сейчас раздражение наконец-то можно выразить. QR-коды – просто удобный повод.

На массовость протеста влияет и то, что новые ограничения касаются повседневной жизни большинства граждан, считает Александр Кынев:

– В отличие от других реформ последних лет, QR-коды затрагивают всех, в том или ином виде, независимо от возраста, образования, доходов и так далее. При этом многие вакцинированные люди также выступают против QR-кодов. Я сам вакцинирован, и у меня есть код, но саму процедуру я считаю оскорблением и унижением человеческого достоинства. Ведь вместе с кодом еще придется предъявлять паспорт, доказывающий, что этот твой код. В результате любому малограмотному охраннику и вообще кому угодно мы теперь на каждом углу должны будем предъявлять код и документы. Это не жизнь, а тюрьма.

О причинах неэффективности протеста

Неготовность идти на компромисс. По мнению Александра Амзина, чиновники могут не прислушаться к мнению протестующих, поскольку никто не готов к переговорам:

– Я не уверен в том, что обе стороны готовы найти компромисс. Государство, которое теряет тысячу граждан в день только по официальной статистике, не готово к переговорам. Граждане, которые не хотят пользоваться QR-кодами, тоже не просят смягчить процесс их введения, а выступают за полную отмену.

Непонимание целей ввода QR-кодов. Александр Амзин уверен, что задача QR-кодов – не только проконтролировать перемещения граждан, но и подготовить их к будущему – электронному – транзиту власти. Это еще одна причина, по которой власть может не прислушаться к мнению протестующих, даже если их будет очень много:

– В ближайшую пятилетку у власти большие планы на цифровое государство, и организация учета с помощью мобильных приложений и QR-кодов – это первый шаг к социальному, китайскому, совсем не «здравоохранительному» рейтингу.

Государству сейчас надо произвести прыжок из бумаги в цифру, и этот прыжок будет сопровождаться дичайшим недоверием.

Но федеральным властям критически важно совершить этот прыжок в ближайшие два-три года, потому что грядущие президентские выборы будут по большей части электронными. Соответственно, государству предстоит в кратчайшие сроки обучить людей, как голосовать онлайн дома, и убедить всех, что так надо. Тут нет свободы маневра – это смерти подобно для подготовки транзита власти, - полагает Амзин.

Отсутствие экспертов. Александр Амзин считает, что любому протесту критически важно иметь экспертов, которые будут представлять мнения жителей во властных структурах и СМИ и выражать продуманные позиции:

– Самый людоедский закон последних лет – об иноагентах – породил не только огромное количество петиций, но и какое-то количество альтернатив, поправок и обсуждений в публичном пространстве. Если закон об иноагентах остается как факт, он может быть изменен. А у тех ребят, что сейчас собираются на площадях против QR-кодов, нет представителей в экспертном поле. Нужно менять программу, выводить ее в дискуссионное поле.

«Давайте просто отменим QR-коды» – это не равноправная дискуссия, это не тот язык, который понимают люди, принимающие решения.

Отсутствие альтернативных решений. QR-код – всего лишь один из инструментов, который использует власть, чтобы сдержать распространение вируса. Другие инструменты пока оказываются неэффективными, а протестующие не предлагают альтернативных решений. Александр Амзин вспоминает, как в самом начале пандемии крупные корпорации выпустили дополнительные функции к операционным системам, которые могли собирать данные, например, при помощи Bluetooth, и сообщать пользователям, не находятся ли они рядом с зараженными. Но этот инструмент так и не стал массовым, в отличие от QR-кодов:

– Важно понимать: QR-коды тоже не спустились с облака, а были использованы как инструмент после перебора множества методов сдерживания, и, видимо, пока срабатывают. Пока нет понимания, чем можно было бы их заменить. В данном случае краткосрочная цель – остановить распространение болезни – диктует краткосрочные приоритеты.
 

Прогнозы

Принятие решения о повсеместном введении QR-кодов не найдет одобрения у населения и ударит по рейтингам властей, считает Александр Кынев:

– Был многолетний фактический негласный контракт власти и государства: люди не трогают власть, а власть не мешает людям жить. Фактически живут параллельно друг другу. Но введение QR-кодов стало нарушением этого негласного контракта.

По мнению Кынева, именно страх власти перед массовыми протестами способен замедлить или полностью остановить введение QR-кодов.

– Власть очень боится и прекрасно понимает негативный потенциал протестов. Вспомним, летом в Москве QR-коды для доступа в рестораны продержались всего около месяца. Принятие реформы постоянно сдвигают, вот сейчас опять – до февраля, и якобы решение будут принимать регионы. То есть власти не только хронологически сдвигают строки, но и перекладывают ответственность на других, так что вовсе не факт, что реформа будет принята в таком виде. Но у нее есть главный психологический эффект: запугать людей и заставить их вакцинироваться. Думаю, даже если эту реформу примут, ее не смогут продержать в жестком виде хотя бы в течение полугода.

Тут вопрос рейтингов и экономики – слишком большие риски. Скорее всего, она будет изменена или не проживет долго после принятия. В любом случае, ее будут саботировать.

Юлия Галямина думает так же:

– Это не какие-то, по представлениям власти, маргинальные граждане, которые пикетируют за абстрактные понятия вроде свободы слова или политических заключенных, – это народная масса. Поэтому они боятся, и, когда они сталкиваются с народным недовольством, чаще отступают.

Видя недоверие людей к QR-кодам, правительство решило отказаться от использования этого термина в публичном пространстве, а соответствующие документы переименовать, например, в «сертификат здоровья» или «санитарный паспорт». Снятие с рассмотрения законопроекта о QR-кодах на междугородном транспорте протестующие считают результатом своего объединения. Депутат КПРФ Евгения Овод из Ярославля назвала это "первой победой общества" и призвала продолжать борьбу против "цифрового концлагеря" и "незаконного отъема конституционных прав".