«В 2011 году „Единая Россия“ приписала себе около 32 тысяч голосов». На суде по делу экс-главы Избиркома Коми Шабаршиной рассказали о фальсификациях на выборах

В Сыктывкарском городском суде 14 декабря свидетели по делу бывшего руководителя Избирательной комиссии Коми Елены Шабаршиной, которая обвиняется в получении взятки, рассказали о нарушениях во время выборов. О показаниях трех свидетелей — в материале побывавшего на заседании корреспондента «7x7».

«По Сыктывкару „Единая Россия“ приписала себе около 32 тысяч голосов»

Секретарь республиканского отделения КПРФ Илья Богданов рассказал, что в 2010 году он входил в рабочую группу по обеспечению равных возможностей для партий на выборах. Он сообщил, что выборы в Коми курировал бывший заместитель главы Коми Алексей Чернов, но с ним по поводу выборов общался на тот момент начальник управления информации администрации главы и правительства Коми Павел Марущак. По словам Богданова, в 2015 году его и руководителя республиканского отделения КПРФ Олега Михайлова пригласили в кабинет Марущака, чтобы передать им перечень условий, среди которых было требование не выдвигать одного из партийных активистов Юрия Князева.

— От нас требовали согласовать список наблюдателей на выборах, но мы на это пойти не могли, — сказал свидетель.

— Вы вообще должны были согласовывать какие-то списки с Марущаком? — поинтересовалась у него прокурор Людмила Собчук.

— Нет, конечно, — ответил свидетель и добавил, что со стороны Марущака это была просьба.

В 2011 году Юрий Князев инициировал кампанию по выражению недоверия тогдашнему мэру Сыктывкара Зенищеву. По мнению Богданова, это могло стать причиной того, что Князева не хотели видеть в списках кандидатов в депутаты Государственного совета республики. Он сообщил, что Коми отделение КПРФ на это не пошло и выдвинуло Князева. Марущак, по мнению свидетеля, мог представлять интересы партии «Единая Россия».

— В 2011 году по Сыктывкару «Единая Россия» приписала себе около 32 тысяч голосов, заявив о 75 тысячах проголосовавших в ее пользу. Голоса приписали от других партий либо искусственно «накрутили» с помощью нехитрых технологий, — заявил он.

По словам Богданова, две видеозаписи, сделанные одним из избирателей, зафиксировали нарушения. Их отправили в республиканское управление Следственного комитета вместе с заявлением о нарушениях. После этого заявителю позвонил неизвестный и сообщил, что, если он не заберет заявление, его фирму закроют. Заявитель сделал то, что от него требовали, потому что, по словам свидетеля, беспокоился о судьбе людей, которые работали в его компании, а видеозаписи нарушений остались в Следственном комитете.

Илья Богданов указал на то, что во время дачи показаний следствию следователь предлагал ему не упоминать, что голоса были приписаны «Единой России», и написать только, что это было сделано по указанию Чернова и Гайзера, а не партии. Из-за пропавших протоколов делу о фальсификации выборов в Сыктывкаре не дали ход, а выборы в районах, результаты которых, по сведениям коммунистов, также изменили, суд признал учебными.

Елена Шабаршина спросила, имеет ли к этому отношение избирательная комиссия республики. Богданов ответил отрицательно.

«Костик  [Ромаданов] являлся „хранителем ключей“, то есть кассы»

Следующий свидетель, Роман Зенищев, которого сейчас судят за взятки, которые ему якобы давали члены команды экс-главы Коми Вячеслава Гайзера, вступился за Елену Шабаршину. Он заявил, что если в его свидетельских показаниях есть слова о том, что она брала взятки и работала в команде Гайзера, то только потому, что следователь ввел его в заблуждение, сказав, что сама Шабаршина уже призналась в этом.

— Весной 2008 года у меня состоялся разговор с Черновым в его кабинете. Мы говорили о проблемах, которые были связаны с деятельностью города. Алексей Леонидович сказал мне, что у Лены [Шабаршиной] проблемы в семье, связанные с болезнью мужа, и попросил ей помочь. Когда достаточно долго болел Иван Кулаков, а он был фактически моим учителем, я много денег отдавал семье на лекарства, на похороны. Были проблемы, когда болела Ирма Кутаева, все помогали, в том числе и финансово. Такая же ситуация была и с Леной, — объяснил Зенищев суду.

Он рассказал, что однажды летел вместе с Шабаршиной из Воркуты. По пути она ему рассказала, как боится, что Чернов может попросить ее сделать что-то противозаконное. Она опасалась, что ее уволят, и говорила, что в то же время замглавы ей по-человечески помогает. По мнению экс-мэра, ничего противозаконного она сделать не могла, так как только получала результаты выборов и не имела возможности на них влиять.

При этом в показаниях, данных Зенищевым следствию, есть утверждение, что Шабаршиной ежемесячно выделяли средства за организацию и фальсификацию выборов, подтасовка происходила обычно на уровне районов по указанию Чернова и Гайзера, членом команды которого она стала.

Адвокат Шабаршиной попросила пояснить эти показания. Экс-мэр ответил, что слова о плате за фальсификацию выборов принадлежат не ему, а следователю, который сказал, что Шабаршина сама призналась в этом и в том, что была членом команды Гайзера.

— До 2015 года никто ни о каком сообществе даже не думал. Я даже теоретически не мог себе представить, что в 2011–2012 годах приду к Чернову и попрошу: «Ну что, возьмете меня в преступное сообщество?».

Елена Шабаршина попросила Зенищева пояснить его показания следствию о списке людей, которым якобы ежемесячно выплачивали взятки. Ее интересовало, почему он был именно у экс-заместителя председателя правительства Коми Константина Ромаданова.

— Костик, Константин Юрьевич, являлся «хранителем ключей», то есть кассы, был самым богатым человеком в республике. Соответственно, он точковал и контролировал средства, которые проходили через его руки. Записи выглядели так: фамилия, тире, сумма. Там не было ни долларов, ни рублей. Когда Костя собирался к Чернову, а я не совсем вовремя пришел, он как раз сверял по телефону с Соколовым [руководитель ООО «Комплексные управленческие решения» (КУПРО) Алексей Соколов] суммы денег, которые тот должен был принести, фамилий там было около двадцати. Соколов иногда появлялся и у Чернова в кабинете, и Алексей Леонидович не скрывал, для кого эти деньги.

— Вы говорили, что когда было необходимо, вы поднимали явку, как вы это делали? — поинтересовалась Шабаршина.

— Праздники, пирожки, концерты — все стандартно, старались делать так, чтобы явка вышла за 60% и была ближе к 70%, — объяснил экс-мэр. Повышением явки, по его словам, занимались в основном политтехнологи, которые приезжали из Москвы или других городов. Зенищев рассказал, что для привлечения избирателя раздавались призы — от автомобилей до предметов бытовой техники. На это собиралось до 15 млн руб. через частные пожертвования.

Он также подтвердил, что с 2007 по 2011 год в подвальном помещении здания администрации Сыктывкара в дни выборов находились люди Чернова, а также сам Чернов, которые мониторили явку. Но Шабаршиной, по его словам, там не было.

— В подвале осуществлялся контроль за явкой, это было единственное место, где можно было собрать в течение дня всю информацию по ней. Отслеживать информацию нужно было, чтобы при низкой явке в течение дня дать команду главам администраций повысить ее.

«Называли фамилию Хорунжего»

Консультант информационного отдела аппарата Избирательной комиссии Коми Татьяна Печорина рассказала суду, что в подвале администрации Сыктывкара не только следили за явкой, как утверждал Зенищев, но и переделывали протоколы голосований. По ее словам, новые председатели участковых комиссий рассказывали о том, что именно в подвальных помещениях администрации их принуждали переписывать протоколы.

— Кто их принуждал? — поинтересовалась у свидетеля представитель стороны обвинения.

— Называли фамилию Хорунжего [экс-председатель территориальной избирательной комиссии Сыктывкара Всеволод Хорунжий], — ответила Печорина. — Скорее всего, это был декабрь 2007 года, несколько председателей зашли в расстроенных чувствах и сказали о том, что их принуждали переписывать протоколы.

По ее словам, на следующих выборах также были подобные жалобы, но она не смогла вспомнить, на каких именно. Свидетель пояснила, что председателя ТИКа не устраивали именно результаты протоколов, а не оформление документа.

В июне 2016 года против экс-председателя Избирательной комиссии Коми Елены Шабаршиной возбудили уголовное дело по обвинению в получении взятки в особо крупном размере. 1 июля 2016 года она не явилась на заседание суда, где ей должны были выбрать меру пресечения. Позже выяснилось, что она оказалась в реанимации после попытки самоубийства. 

В начале октября 2017 года Шабаршина раскритиковала обвинительное заключение, а через месяц отказалась от явки с повинной. Позже свидетели рассказали, как представители власти «давили» на оппонентов до и во время выборов, как работали избирательные комиссии в Коми, а также о поощрительных выплатах команде Торлопова и Гайзера. На последнем заседании экс-мэр Сыктывкара Роман Зенищев сообщил о том, как члены правительства республики выплачивали деньги представителям силовых ведомств.