Андрей Дмитриевич Сахаров показал пример интеллектуального и нравственного сопротивления монопольной политической системе в ситуации, когда не было ни малейшей надежды дожить до свободы. Его способность выражать одновременно идею свободы и политическую позицию, основанную на этой идее, отразила политику будущего, которое не настало до сих пор.
Мысль у Сахарова неотрывна от действия, основанного на этой мысли. Сахаров был цельным, как сплав нержавеющего металла, для которого отсутствовала формула коррозии.
Человек Сахарова мыслит, следовательно, существует. Сахаров понял неразрывную связь между наукой, свободой и ответственностью властей за политические плоды научного знания. В его представлении о правильно организованном мире политика была естественно основана на морали и служила общественному благу. Сахаров видел предназначение человека в соответствии земного бытия Высшему замыслу и в этом смысле он, безусловно, был христианином.
Бескомпромиссность Сахарова была основана на его точном знании правильного и ошибочного, естественного и уродливого в человеке и человечестве. Он стремился совместить представления об идеальном в политике с политической практикой. При таком подходе к политической работе нравственный компромисс - это отход в сторону от верного и морально обоснованного направления движения.
Как политик, видевший главные моральные задачи преобразования государства и общества, Сахаров был пророком, то есть человеком, призывающим народ к нравственному развитию вопреки сложившейся пагубной политической традиции.
Сахаров не стал политическим камертоном в России, потому что общество оказалось не готово подняться на высоту его представлений о государстве и политике, а элиты следовали корыстным, а не общественным, интересам. Движущей силой преобразований не стала политическая сила, моральным лидером которой был бы Сахаров. Вести страну в будущее могла только партия будущего, а не прошлого.
Чтобы следовать Сахарову, необходимо было признать личные грехи, ошибки и преступления своей страны и публично заявить о недопустимости их повторения. Чтобы следовать Сахарову, необходимо было отказаться от большевизма как формы политической жизни.
Сахаров остался в эпохе назревших, но не вызревших перемен глыбой морального императива, который оказался не по силам обществу. Общество не пошло за Сахаровым в силу невежества и страха перед неизвестным и непонятым. Пророчество всегда показывает будущее, страх перед которым общества может парализовать стремление к переменам.
Сахаров остался предвестием эпохи, которая не настала не только потому, что он преждевременно умер, но в первую очередь потому, что нравственный выбор и нравственный труд при строительстве будущего не стал главной политической задачей страны.
Моральный труд преобразования общества предстоит всякому поколению, которое решит взять на себя ответственность за укоренение свободы в России. Политическое наследие Сахарова будет для этого поколения Конституцией необходимого нравственного усилия, условием будущей свободы.
