Около 3 тысяч россиян стали инвалидами на идущей СВО. На самом деле, это нижняя планка: это люди, которые оформили инвалидность в связи с военной травмой за прошедшие четырнадцать месяцев. Это данные не очень точные, и система подсчета там довольно сложная: посмотреть на данные по прошлым годам, посмотреть увеличение и на его основании сделать выводы. Но на самом деле, эта цифра, по крайней мере, действительно похожа на нижнюю планку правды. Почему нижнюю планку - дело в том, что оформление инвалидности - это действительно очень долгий процесс, который, кажется, собрал в себе худшее от всей российской бюрократии, из чего я могу предположить, что не каждый начавший успел закончить к моменту выгрузки данных, не каждый вообще за это взялся, не каждый дошел до конца. Особенно это касается людей, получивших ранения в 2023 году.
На 2021 год в России жили 11,76 млн людей с инвалидностью
Важно понимать, что инвалидность - это не универсальное явление. Когда мы слышим об инвалидности, мы чаще всего представляем себе людей с ограниченной подвижностью и, так скажем, какими-то визуальными признаками. Что по сути своей такое инвалидность? Государство признает, что ввиду физиологических особенностей человеку объективно сложно вести нормальную полноценную жизнедеятельность, в том числе работать, и выделяет ему льготы и пособия.
Есть три группы инвалидности: к первой относятся ампутации, параличи, слепота, тяжелая онкология и другие состояния, которые сильно влияют на жизнь человека. Вторая группа - это проблемы «полегче»: нарушения зрения, туберкулез, цирроз, проблемы со слухом, различные нарушения развития. Третья группа, соответственно, это все то же самое, но государство решает, что с этим вполне можно жить и работать. На практике, эта категоризация - повод для бесконечных битв к комиссиями, которые определяют и признают инвалидность. Есть что-то до дрожи ужасное в том, как человек вынужден доказывать, что обрубок руки на два сантиметра ниже локтя не делает его более функциональным, чем если бы этих двух сантиметров бы не было.
Число в 11,76 миллионов - это нижняя планка. Я лично знаю людей, которые, имея право на инвалидность, не получают этот статус, потому что все круги ада, которые необходимо пройти, совершенно не окупаются социальной пенсией в размере… в общем и в целом, все выплаты варьируются в районе десяти тысяч рублей плюс-минус. Меняются индексации, размер чуть плавает, но в общем и в целом, размер пенсий и пособий редко превышает двадцать тысяч рублей. Даже с учетом положенных льгот вроде сниженной платы за ЖКУ, бесплатных лекарств и проезда, нельзя сказать, что эти пособия делают жизнь человека с инвалидностью безоблачной. Людей, получивших инвалидность на военной службе это тоже касается. Ничего из этого не приближается к размерам медианой зарплаты по регионам, хотя выплаты и выше, чем для «мирных» инвалидов. Важная разница - есть единовременная компенсация: инвалиду I группы - 2 226 348 рублей, инвалиду II группы – 1 484 232 рубля, инвалиду III группы – 742 116 рублей.
Чтобы получить инвалидность, нужно для начала разобраться в сложной системе справок, свидетельств, документов и инстанций, которые нужно пройти чтобы ее получить. И в целом, государство не делает ничего, чтобы упростить эту систему. Можно сказать, что для получения «заветного» статуса нужно обрести особую квалификацию и разобраться в юридическом деле в целом.
А давайте скажем честно: нет, участвовать в боевых действиях не идут люди с высоким уровнем образования и склонностью к системному подходу. Поэтому только после конца этой войны мы узнаем, сколько людей с инвалидностью вернулось на самом деле. И мне кажется, эти цифры сильно выше.
Принято считать, что на одного убитого в современных вооруженных конфликтах приходится от семи до девяти раненых. Это соотношение условно и сильно зависит от многих факторов: как устроена эвакуация с поля боя, как много госпиталей, как далеко они расположены, как оснащены. Грубо говоря, в XVIII веке соотношение раненых к убитым было почти один к одному из-за низкого уровня медицины и антисанитарии.
Вплоть до Крымской войны раненого солдата проще и милосерднее было добить. Сейчас уровень медицины даже в России, конечно, сильно выше. И в таком случае возникают вопросы к соотношению: такое количество людей с инвалидностью по отношению к погибшим означает либо сверхвысокий уровень смертности уровня прошлых веков, либо сверхвысокий уровень медицины, который позволяет снизить количество тяжелых последствий от ранений, либо людей с реальной, не оформленной официально, инвалидностью, все-таки сильно больше.
Учитывая средства, которыми ведется современная война, и вспоминая российскую медицину в целом, я лично сильно сомневаюсь в том, что такое соотношение реально. Значит, люди просто не могут оформить официальный статус инвалидности. Несмотря на относительно низкие выплаты, я сомневаюсь, что дело в нежелании. Учитывая контингент военных и их финансовое положение, мало кто откажется даже от относительно небольшого финансового подспорья. Для людей из глубокой провинции десять тысяч рублей и льготы - это немало.
По-хорошему задача государства сейчас - это упростить систему получения пособий и выплат.
Но, как мы видим, этим особо не занимаются. Удивительного в этом тоже ничего нет, зачем тратить время на то что государство считает отработанным материалом, если нужно набирать новый и обещать новым солдатам космические по их меркам зарплаты.
Может ли человек, вернувшийся с войны с инвалидностью, работать?
Вообще, по статистике, в России работает меньше трети всех людей с инвалидностью. Но тут важна специфика. Грубо говоря, человек с параличом нижней части тела никак не ограничен в том, чтобы заниматься интеллектуальным трудом: хоть бухгалтерией, хоть юриспруденцией, хоть программированием. Самые частые травмы, связанные с войной, - это травмы позвоночника, которые ведут к ограничению подвижности, разного рода контузии и потери конечностей. Ну и универсальные психические травмы вроде посттравматического стрессового расстройства, но это вообще другая тема: психической реабилитацией у нас никто не занимается. Ну допустим, за исключением контузий, которые могут влиять на когнитивные возможности, большинство травм связаны с физическим состоянием.
И здесь опять же важен контингент. Каков портрет среднестатистического мужчины, который выбрал для себя военный путь? Чаще всего это люди с низким уровнем образования и заработка, задействованные в неквалифицированном труде, который соответствующим образом оплачивается. Водители, охранники, грузчики, разнорабочие. Хотелось бы уточнить, что я не вкладываю в это описание никакого негатива или презрения к этим профессиям, просто важно называть вещи своими именами: большинство людей, которые вернутся с войны с инвалидностью, не смогут вернуться на те должности, которые они до войны занимали, потому что они напрямую связаны с телом и его возможностями. Грузчик, который отправился добровольцем или мобилизовался, чтобы получить зарплату в несколько раз выше той, на которую он мог рассчитывать в мирной жизни, вернувшись без руки или ноги или с тяжелым повреждением, не сможет снова стать грузчиком.
Кем он сможет стать? Хотелось бы сказать - кем угодно, но мы понимаем, что это не так. Да, если бы речь шла не о России, мы могли бы говорить, к примеру, о бесплатной системе переквалификации, где человек мог бы освоить новую профессию и получить образование, к которому у него, скорее всего, ввиду системной бедности, не было доступа ранее. Но подобных программ не предусмотрено. Предусмотрены компенсационные выплаты. Возможно, кто-то из военных инвалидов и инвестирует в свое будущее, купив какие-нибудь курсы программирования. Но это явно будет ничтожно малый процент от общего числа тех, кто пострадал на войне. В большинстве случаев это будет стандартная картина: непроработанные психические травмы, алкоголизм, суицидальные настроения, асоциальное поведение.
Почему вообще нас должно это волновать
Все эти рассуждения - это плод недавней дискуссии, в которой мне довелось участвовать. И одна из позиций в ней была такой: почему вообще нас должно это волновать. Да, мы поняли, эти люди будут жить плохо, но разве они не сами на это подписались? Все это вопрос выбора человека, причем выбора, мягко говоря, морально неоднозначного.
Я понимаю, что многим людям достаточно сложно проявлять какие-то формы гуманизма к людям, которые по доброй воле пошли на войну, которую многие не поддерживают в целом. И все же, важно понимать, что, не касаясь вопроса индивидуальной вины и ответственности, важно видеть окружающую действительность. Был ли у людей выбор? Формально был, на практике… на практике этот выбор такой же, как весь процесс получения статуса инвалидности. Получить его в теории можно, на деле - невероятно трудно и требует массу усилий. Да, бедные, необразованные люди совершают не лучшие выборы в жизни и платят за них кровью. Всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет.
Но даже если абстрактный гуманизм вам не близок, не забывайте и о том, что люди, попадающие на социальное дно, люди, у которых не остается выбора, как интегрироваться в общество, очень быстро из этого общества выпадают.
Нравятся вам эти люди или нет, сочувствуете вы им или нет, если не решить их проблемы, вскоре они устроят проблемы вам.
Кто-то будет без сознания валяться в ваших подъездах пьяным, кто-то будет будить ваших детей криками от ночных кошмаров из-за психических травм, кто-то будет добывать деньги, как сможет: кражами и разбоем, кто-то изобьет свою семью, кто-то станет бездомным. Нравится нам это или нет, но проблемы инвалидов, возвращающихся с войны, придется решать.
Спонсировать психологическую и физическую реабилитацию, обеспечивать протезирование и физиотерапию. Устраивать курсы переквалификации. Упрощать систему получения государственных пособий и увеличивать размеры этих пособий. Работать над городской средой, чтобы люди могли свободно перемещаться. Кроме того, не забывайте, в России в 2021 году было 11,76 миллионов инвалидов. И эти люди жили в таких условиях годами: ненужные ни обществу, ни государству.
Решая проблемы военных инвалидов, мы поможем и этим людям. Давайте не забывать, что вина и ответственность одного не могут быть важнее блага большинства. Мир не станет сильно лучше от мстительного отношения к тем, кто по глупости или намеренно совершил зло. Никому не станет лучше от того, что человек, потерявший ногу на войне, будет жить в бедности, как бы вы к нему не относились. Рациональный подход - это только помощь безотносительно личности тех, кому эта помощь нужна.
