Приехала ко мне недавно родственница, старой закалки тетушка, двоюродная мамина сестра. Семью посмотреть, себя показать, всем раздать гостинцев, в общем, обычный семейный визит вежливости. Тетушка бойкая, кругленькая, страшно активная, на все имеет что сказать и мнением своим делиться не стесняется. Идешь с ней по городу, а она рассказывает: оболдуи, хапуги, погань, снег не убирают, что вот это за мусорка забитая, мусорки нужно каждый день выносить, почему зимой мусорка на улице без крышки стоит? Службе вашей коммунальной, говорит, нужно шею намылить за такую работу, почему воняет в подъезде?
Пьем чай, она рассказывает про своего сыночку, который тоже обалдуй, а еще немного прохиндей. Что-то он какой-то там бизнес открыл, закрыл, в долгах остался, гол как сокол, да и жениться все никак не может, нашел себе профурсетку и возится с ней, да какая из нее жена. Рассказ мне ее не очень интересен, зато словарный запас пополняю с удовольствием. Я ведь не просто так вам тут перечисляю всю эту умилительную терминологию. Потому что в какой-то момент, которого, естественно, было не избежать, заходит речь о том, о чем не зайти она не может. И я не знаю, как передать-то этот слом шаблона, когда тетушка, которая только что сыпала шутками, прибаутками да прохиндеями и оболтусами, начинает чеканить: наш верховный главнокомандующий, специальная военная операция, националистические формирования Украины, пропаганда бездуховности… ну вы поняли.
Дело ведь даже не в том, что она повторяет логику госпропаганды, на это я уже насмотрелся, ну тетя шестидесяти пяти лет, это ядро целевой аудитории первого канала, удивляться тут нечему, я удивляюсь, когда вижу оппозиционно настроенных тетушек такого возраста. Дело в лексике. Человек, который только что говорил своими словами, начинает говорить совершенно чужими. Это очень яркий момент, но вообще я это замечал и раньше. Вот мужик, например, в репортаже каком-нибудь, жалуется на состояние поликлиники. Говорит: черти-что творится, бессовестные, половина монолога запикана, ясно что там внутри. Другой репортаж, спрашивают: как вы относитесь к специальной военной операции. И начинается опять: наш верховный главнокомандующий, наши вооруженные силы ну и так далее.
То, что пропагандистский новояз формирует какую-то особую картину мира, это давно понятно, логику и тактику работы пропаганды разобрали до нитки еще в прошлом году все оппозиционные медиа. Меня удивляет другое, люди буквально говорят этими словами. То есть этот суп существует в отдельной огороженной территории их сознания и вообще никак не перерабатывается. То есть, если бы тетушка как-то осмысляла все, то что ей навешивают, националистические формирования бы мутировали в ее собственные конструкции. Тоже в какую-нибудь погань или обалдуев. Но они не мутируют. Остаются ровно в той форме, в которой были получены.
Это не массовая история, спасибо, я сижу в интернете и вижу очень большое разнообразие названий: там и верховный главнокомандующий у людей Вован, и украинцев называют словами, которые я не хочу повторять, и специальную военную операцию они называют войной. Многие люди это все осмысляют, переваривают в какую-то свою кашу и живут с этим. Но сколько таких людей по стране, которые вообще не обдумывают происходящее, потому что… а не знаю, почему. Потому что не хотят? Потому что страшно? Потому что плевать? Тетушке вон по ходу плевать, у нее у сына что-то там врожденное с сердцем, ни в какую армию он не собирается, а все остальное ей глубоко по барабану.
