Вашему вниманию представляю рапорта полицейские необыкновенные. Чем они так примечательны, что я решила посвятить этим рапортам отдельную публикацию?
Во-первых, событие, о котором говорится в рапорте, одно, а сам рапорт исполнен в трех вариациях: один из них противоречит двум остальным. В одном участковый Губский говорит о примененном насилии сотрудниками полиции к Турсумбаеву, в остальных двух содержится информация якобы о том, что это Турсумбаев напал на сотрудников.
Во-вторых, все три рапорта подписаны участковым Губским, зарегистрированы под одним и тем же номером в один и тот же день одним и тем же дежурным Хватневым.
В-третьих, рапорт о применении физической силы в отношении Турсумбаева загадочным образом исчезает из материалов уголовного дела после того, как мы сообщаем об этом в суде и в СМИ, а вместо него появляется другой: о том, что это Турсумбаев напал на сотрудников.
Как такое могло произойти? Зачем писать разные по содержанию рапорта? Зачем их регистрировать под одним и тем же номером? Давайте разбираться.
Участковый Сергей Губский не страдает каким-либо ментальным расстройством, из-за которого мог бы одно и то же событие воспринимать по-разному и соответственно изложить в двух разных версиях. Нет, дело не в этом.
Сам Губский в суде сообщил, что он подготовил рапорт, и его зарегистрировал дежурный Хватнев. Потом якобы рапорт пропал, и Губскому сообщили, что его надо продублировать. На компьютере, на котором Губский печатал рапорт, рапорт не сохранился, и Губскому пришлось печатать все по новой. Вроде логично все получается, и даже можно закрыть глаза на то, что Хватнев зарегистрировал рапорт в нарушение внутриведомственной инструкции под тем же номером.
НО версия не укладывается в стройную систему взаимосвязанных событий, и возникает ряд вопросов:
Откуда же появился третий рапорт о насилии, примененном к Турсумбаеву? Почему судья отказывается приобщать к материалам дела рапорт о насилии к подсудимому Турсумбаеву? Почему судья отводит наши вопросы к потерпевшему Губскому и свидетелю Хватневу по поводу этого рапорта? Судья запрещает демонстрировать Губскому и Хватневу рапорт о насилии к подсудимому Турсумбаеву, указывая на то, что данного документа не существует, хотя мы настаиваем на проведении фототехнической и почерковедческой экспертизы.
Если допустить, что версия Губского об утрате рапортов соответствует действительности, то возникают вопросы: кто утратил рапорт, если Хватнев как дежурный утверждает, что рапорт он не терял. Это первое. Если рапорт был утрачен, как потеряшки были приобщены к материалам уголовных дел в отношении Турсумбаева? Это второе. И самое главное: что побудило Губского написать третий рапорт по счету, а Хватневу — снова зарегистрировать его тем же номером, что и два предыдущих? Это третье. И четвертое: почему рапорт о примененном к гражданину насилии исчез?
Если бы судья Акбулакского районного суда Оренбургской области Ольга Скворцова была заинтересована в объективном разрешении уголовного дела, то, конечно, рапорт о полицейском насилии был бы приобщен к материалам, ему была бы дана оценка и наконец раз и навсегда поставили бы точку в наших вопросах.
Но, видимо, правда – это самое последнее, что будет устанавливать судья в этом процессе.
