А «пиво» по-прежнему отпускается только членам профсоюза.
Бесплатное здравоохранение – одно из немногих «завоеваний социализма», сохранившееся в наше весьма непростое, но очевидно рыночное время. С тех самых пор, как на место СССР пришла свободная, единая и неделимая Россия, наличие этого феномена порождает забавные эксцессы. Медики, искренне желающие помочь пациенту бесплатно, вынуждены жить «с петельки на пуговку». Да и пациенту тут не разгуляться по полису обязательного медицинского страхования.
Издали. Ситуация была блестяще было описана Михаилом Жванецким двумя фразами: «Врачи удивляются, как при таком лечении больные еще живы. Больные удивляются, как при такой зарплате врачи еще живы».
Естественно, что подобное положение не могло не вызвать оттока трудоспособных специалистов из отрасли. И буквально с середины позапрошлого десятилетия государство принялось решать этой проблему. Естественно, в своем стиле «латания тришкиного кафтана», то есть затыкая на теле нашей медицины самые зияющие дыры. Одним из первых актов стало повышение зарплат участковым терапевтам и медицинским сестрам на весьма солидную по 2006 году сумму 10 и 5 тыс. руб. соответственно. Естественно, это не могло не вызвать ревностной реакции их коллег – узких специалистов, которые на своих местах тоже не лаптем щи хлебают. Пришлось поднимать зарплаты и им тоже. Тут возмущаться стали доктора стационаров, которые ведут самых сложных пациентов и борются за их жизни в буквальном смысле этой весьма известной фразы. В общем, стало понятно, что повышать заплаты отдельным категориям медиков большого смысла нет.
В 2012 году был принят Указ Президента РФ №597 «О мероприятиях по реализации государственной социальной политики». Правительству поручалось обеспечить к 2018 году зарплаты высшего медицинского персонала до 200%в от средней по региону, а среднего – до ста. 7 мая 2018-го был принят Указ Президента №204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». Там эти нормы были сохранены, правда, несколько по-иному расставлены приоритеты. К примеру, озвученные 200 и 100% стали относиться уже не к каждому медику, а только к тем, кто вновь устраивается на работу. В действие эта норма должна была войти в 2020 году.
Именно в этот момент на земле грянула эпидемия коронавируса COVID-19. Медицина стала преображаться – и ей пришлось не столько укрепляться новыми кадрами, сколько заниматься сокращениями. Значительная часть медицинских учреждений была перепрофилирована под лечение коронавирусных больных. Медики многих специальностей, работавшие в этих учреждениях здравоохранения, либо отправлялись на вынужденный простой, либо перепрофилировались, либо просто увольнялись. Последнее особенно касалось лиц пенсионного возраста. 200 млн руб., поступившие в регион в 2019 году именно под эту целевую программу, практически полностью пришлось вернуть в бюджет. А в системе ФОМС образовалась «дыра» размером почти в 1 млрд руб. – видимо, коронавирус оказался весьма «затратной» болезнью.
Естественно, что благосостояние тех медиков, которые непосредственного участия в борьбе именно с COVID-19 не принимали, с тех пор не улучшилось.
- В мае нас оповестили о том, что с первого июня в действие вступит новый трудовой договор, - рассказала старшая медсестра одной из крупнейших больниц в регионе. - Сейчас уже июнь, и нам еще ничего не предоставили – даже для ознакомления, – но зарплату снова урезали.
В этом свете весьма показателен тот факт, что в Минздрав из ярославского облздрава уже ушел отчет о том, что мероприятия по реализации указа №204 выполнены в полном объеме. Как же это может быть? Да запросто, если всю властную вертикаль рассматривать не только с точки зрения «доктор-медсестра-санитарка», а заглянуть на ее самые «верхние этажи». Дело в том, что медицинский персонал наших медучреждений – это не только регистраторши, водители скорой помощи и другие «разнорабочие». Главные врачи и их заместители – это тоже медперсонал. Именно его доходы и позволяют поддерживать «финансовую температуру» «средней по больнице». А чиновникам облздрава – рапортовать наверх о том, что в их хозяйстве «все хорошо», как у той прекрасной маркизы.
К примеру, возьмем одну из больниц ЯО. То, что главный врач в месяц получает больше 200 тыс. руб., – факт в общем непримечательный. Действительно, работа тяжелая, ответственность огромная, но… Одних только заместителей по медицинской части у главного врача – шесть человек. Каждый – с окладом под 100 тыс. руб. А есть еще заместители по другим направлениям, не может не быть, в конце концов, главного бухгалтера, с доходом под полтораста тысяч… И если все это суммировать, а потом поделить на общее количество персонала, получается, что медикам грех жаловаться на низкие доходы и невыполнение указов президента. А то, что коллега-медик в какой-нибудь ЦРБ на окраине региона зарабатывает на полной ставке 15 тыс. руб. (и это еще за счастье – могли бы и на полставки перевести), – это его, провинциала, зона ответственности. В конце концов, мог бы и в Ярославле трудоустроиться.
Картина эта, в принципе, не слишком отличается и в других учреждениях здравоохранения. Где-то побольше оклады главврача, где-то поменьше высокооплачиваемых заместителей… Но суть та же: административная часть медицины отнюдь не бедствует. Из чего делается вывод, что все в порядке во всей области.
А что же в этих условиях проделывает профсоюз работников здравоохранения? По словам его руководителя Любови Трановой, он, конечно же, защищает права медработников, но… Только тех, кто состоит в профсоюзе. То есть может отстоять интересы незаконно уволенного или сокращенного человека или отстоять его зарплату. Когда же дело заходит об интересах всей медицинской отрасли в целом, то тут возникает вопрос: а может ли – и должен ли – профсоюз отстаивать интересы тех медиков, кто в нем не состоит? И не платит ежемесячно один процент от своей зарплаты, начисляемой, как правило, в пределах от 15 до 25 тыс. руб.? К тому же реализация указа №204, по мнению профсоюзных лидеров, одни проблемы уберет, а другие – создаст.
- Сегодня средний возраст докторов, работающих в государственных медицинских учреждениях, приблизился к 50 годам, - пояснила Любовь Транова. – И если эта тенденция сохранится, скоро в отрасли останутся только предпенсионеры и сотрудники пенсионного возраста. В этом смысле положение правильное – молодых специалистов привлекать необходимо. Другой вопрос, что здесь просматриваются как минимум две сложности. Первая – далеко не все потребности выпускника медуниверситета можно оценить в зарплатной ведомости. У нас есть примеры того, когда молодые медики, получившие целевое финансирование для своего образования, выкупают контракт у своего нанимателя, лишь бы не ехать туда, где нет возможности обеспечить нормального образования и развития своих детей. Вторая сложность – отношения в коллективе. Медики, которые в нем уже работают, вряд ли будут обрадованы сверхдоходам молодого специалиста, которого еще нужно адаптировать к работе в нашей отрасли. Похоже, мы опять пришли к тому положению, когда благоприятные финансовые условия создаются только части медиков. Но мы это уже проходили в нулевых – и тогда подобная практика не дала результатов.
Впрочем, что значит «не дала результатов»? Это в смысле наполнения отрасли кадрами она его не дала. А во всем, что касается возможности написания отчетов наверх о повышении благосостояния медиков здесь, как раз все хорошо. Правда, медицина оказывается как-то сбоку… И она останется сбоку, пока лидеры профсоюзов не поймут, что и члены профсоюза и те, кто пока в него не вступил, находятся в одной лодке. И что настала пора бороться не только за справедливость в рамках имеющихся законов, но и формулировать те их редакции, которые позволят стране сохранить систему поддержания здоровья граждан за счет сохранения самой профессии медика.
