Я окончательно перестал понимать людей

11 января с головой окунулся в существование (жизнью это не назовешь) людей в бывшей женской тюрьме на Витебском шоссе. За годы журналистской работы повидал всякого, но все равно каждый раз как в первый с условий... и неприятия - как так можно-то?

Я не понимаю нашу власть, которая, будучи слугами народа, не оббивает каждый день пороги вышестоящих инстанций для выделения денег на расселение или хотя бы ремонт, а еще лучше - на поиски инвестора, готового выкупить древнее, дышащее историей здание (здесь все пропитано духом боли и страданий, ведь во времена оккупации в здании располагался еще и штаб Гестапо), да сделать здесь современный музей, квест-комнаты, экстрим-отель, арт-пространство исторической направленности - что угодно, но никак не жилой дом.

Я не понимаю страну, в которой способны расселить в мобильный фонд (куда расселяют ВРЕМЕННО погорельцев), в комнаты, бывшие некогда камерами для заключенных, а после забывают на десятки лет, предпочитая не замечать страданий человека XXI века без горячей воды, ютящегося с семьей из четырех человек на 10 квадратных метрах.

Но еще больше я не понимаю самих людей. Поразительная разобщенность. Общаешься и видишь - хата с краю. Это сквозит в словах, в жестах, во взгляде. Объединиться всем блоком и выскоблить до блеска заваленный мусором до потолка туалет? Зачем? Это не мы должны делать, а НАМ должны, не за наш же счет. Окей, должны. Но не делают, не делают годами, когда вы продолжаете выживать в антисанитарии, среди полотнищ паутины, растрескавшихся, покрытых плесенью бачков унитазов, грязных раковин, разбитых зеркал.

Я понимаю, что преимущественно в таких домах ютятся те, у кого преступно мало денег. Но вы живете здесь! Собраться, выделить какие-то копейки, поставить хорошую дверь, чтобы не дуло из подъезда на блок из 20 комнат, чтоб не забирались подростки, гадящие по углам, расписывающие все нецензурщиной. Зачем? Нам все должны.

Да, должны. Но когда никто не делает, а жить как-то надо, почему наш человек способен ремонтировать лишь до порога своей комнаты, а за него не шагнет ни на сантиметр? Мне этого не понять. Мы не сковырнем прыщи, сидящие в уютных креслицах и помыкающие нами согласно своим извращенным представлениям, пока не научимся вот в таких вот общагах собираться вместе, чтобы хоть раз за год, не ожидая от управляющей компании, убраться в собственном туалете, где от вони слезятся глаза. От вами же оставленной вони, которую вам должны убрать.

Жестко, но жалости к таким людям нет. Профессор Преображенский был слишком прав. Начните, пожалуйста, начните с себя! И станет лучше. Я верю.