Нехорошо, когда люди превращаются в цифры. Если погибших меньше 10 - для серьезной ленты новостей происшествие не годится. Если посадили шестерых - это не массовые репрессии. И так далее.
Всегда есть отдельные, конкретные люди, имена и лица. Вот Клубков отправил Пчелинцева на 18 лет за колючую проволоку, на зону, в ГУЛАГ, превращаться в лагерную пыль.
Что заставило Клубкова это сделать? Дикий страх? Животная ненависть? Аморфная бессознательность, атрофия всех органов, кроме желудка и спинного мозга? Или бесконечная его, Клубкова, глупость и необразованность? Или просто тупая дисциплина, виртуозно совмещенная с любовью к загородному дому и жареной курочке с коньячком? Или все это вместе (ничего себе портрет)?
Как относиться к Клубкову? Помолиться за него? Уехать подальше от Клубкова, в Канаду, в Кетцалькоатль, в Гоа? Исчезнет ли после этого Клубков из окружающего мира? Или это ты исчезнешь из мира Клубкова (чего он и добивается), чтобы не мешать ему бросать Пчелинцева за забор, за толстые железобетонные стены, на съедение другим садистам с электрошокерами?
Что будет с Пчелинцевым? С его близкими, родными, которые хранят (или не хранят) его школьный дневник, его фотографии из детского садика (это точно хранят)?
У Клубкова и Пчелинцева были примерно одинаковые детские садики, школа, они говорят на одном языке, по крайней мере пишут той же самой кириллицей. Но они с разных сторон стены, The Wall, через которую не достучаться, не докричаться и которую многие хотели бы сломать, но странное дело - 250 лет ломают, а она все крепче (по крайней мере с близкого расстояния так может показаться).
И эта стена - внутри одного народа, который ругается одним и тем же матом, знает наизусть одни и те же фильмы (с книгами дело обстоит хуже), так, может, народ неправильный? Или, может, сделать какую-то, наконец, физическую стену, как между ФРГ и ГДР, но более точно - между Северной и Южной Кореей, чтобы научным экспериментом на живых людях доказать, что дело-то не в народе, а в чем-то другом?
Мне про Пчелинцева, как кажется, более-менее ясно: он может быть более-менее приятным или неприятным типом, может заблуждаться, или, наоборот, быть вкруговую прав, но мне примерно ясны его рефлексы, так сказать, окно возможностей.
А вот Клубкова мы все-таки изучили и поняли не до конца. Достоевского и Шаламова оказалось мало, есть где-то недоработка.
И, вообще, в сухом остатке горькое чувство - это лично я систематически плохо вел себя, годами плохо работал, все профукал и до сих пор ничего не понял, потому что Клубков в импортных ботинках уверенными шагами шагает по городу Пензе к своей курочке, к своему коньячку... А Пчелинцев теперь сидит.
Чувство вины приводит к злости и неприятной истерике (слышу такие крики через соцсети), а что делать? Что делать? Не хочу тут отвечать, а то глупо получится от человека, который только что путался в трех вопросах, тут же и давать ответ. Мы тут все-таки не в кроссворде сидим, а живем жизнь.
Но, пока Пчелинцев (и сотни, тысячи других пчелинцевых) сидит, не будет нам тихого места на этой земле, никакое Гоа не спасет. Не надейтесь.
