О Лизе Глинка

Мы познакомились с Лизой осенью  2012 года, когда оба стали членами Президентского  Совета по правам человека.

Невысокая женщина с мягкими манерами и обаятельной улыбкой… Неужели эта женщина и есть знаменитая «Доктор Лиза» (я, к своему  стыду, о Лизе  о вхождения в состав СПЧ не слышал, но, когда  стал членом Совета, с удивлением узнал, что в моем окружении о ней знали все)? Однако  обманчивое впечатление рассеялось, когда  я увидел, как Лиза разговаривает с чиновником,  по вине  которого заключенные не  получили мед помощи.  Ее глаза метали молнии. Снисходительная улыбка  сползла с лица чиновника,  минут 5 он активно защищался,  еще минут 5  вяло спорил,  а затем  в его глазах что-то зажглось и я понял: с этой минуты  исправить ситуацию стало для него делом чести.

У Лизы было  необычное качество: противников и оппонентов она непостижимым образом  умела превращать  в сторонников.

Помню, как взволнованная судьбой лежачего инвалида  А.Ф. из Белгородской области она  в воскресенье мчится вместе со мною в колонию, где  Александр
отбывал наказание.  В обе  стороны – 800 километров, а там в колонии Лиза, как врач,  занялась не только Александром,  но и всеми,  кому нужна была ее помощь.  Вернулись мы в Москву  под утро.  «Придется отменить завтра утром лекцию,» - сказал я ей.  «А я отменить не могу, мне утром – в хоспис».

Лиза была  одним из главных идеологов  открытия хосписов в нашей стране. Но сотням  ушедших  из жизни  она скрасила последние дни жизни не, как теоретик, а как практик,  через сердце которого  прошла каждая судьба.  Когда она начинала мне рассказывать про этих людей, их судьбы, страдания, надежды, последние минуты, мне становилось жутко. Чисто физически  мне было тяжело об этом просто слушать. А она была с ними в их последние  минуты, делая так,  чтобы эти минуты стали менее ужасными,  чем гласил приговор судьбы.

Лиза никогда не отступала. Умудренный жизнью политик или хитроумный  бизнесмен мог прийти к выводу о том, что  перед ним ситуация, в которой ничего сделать нельзя. Для Елизаветы Петровны слов «ничего сделать нельзя», если это нельзя базировалось на политической воле, не существовало.  Когда надо было  помочь раненным детям ДНР и ЛНР, а на пути этой  помощи стояли бюрократические рогатки, она буквально смела их своей волей.  Закрутились шестеренки  сложных бюрократических механизмов и сотни детей были спасены.

Лиза много работала с заключенными. Она являлась членом моей Постоянной комиссии № 10 по тюремной реформе.  Помню, как я сердился на нее, когда она не  приходила на заседание Комиссии. «Я была на Донбассе, мы смогли вывести десятерых детей,  получивших  ранения,»  - говорила  она мне и все слова критики, которые я хотел ей высказать растворялись. «Довезли?» - спрашивал я ее. «Да, в этот раз довезли!»  - отвечала она.

Но тюрьмы Лиза посещала.  Посещала часто.  Однажды мы пришли с ней в СИЗО № 5 г. Москвы и увидели, что матрасы  пришли в негодность. Матрасы, что покупает ФСИН всегда почему- то приходят в негодность.    «Через несколько дней я привезу Вам  новые матрасы!» - пообещала Глинка. «Но у нас  особый порядок приема гум. помощи» - ответили ей в СИЗО.  Лиза смогла найти и матрасы, и способ, чтобы эти матрасы были приняты. С тех пор прошло 2 года, но заключенные  СИЗО  № 5 до сих пор спят на этих матрасах.

Особое внимание Лиза уделяла узникам Болотной площади. Возможно, она посетила не всех, но вместе с ней мы посетили человек десять из них. Ее внимание к ним помогло и принятию амнистии,  и решению их судеб в учреждениях.

Я не случайно не написал в заголовке «Памяти Лизы Глинка».  Когда  я звонил сегодня Михаилу  Александровичу Федотову,  то спросил его, есть ли шанс?
Он  ответил мне: Вы – человек верующий? Значит надо молиться  и верить, что такой  шанс есть. И я молюсь, чтобы  произошло чудо и случилось невозможное…

Оригинал