Карание и изоляция

Тяга к технологии репрессий, как эффективному социальному инструменту, все же у нас довольно распространена и широкоподдерживаемая, если не больше этого, если не считать ее даже наиболее близкой для нашего населения технологией. 

Винсент ван Гог. Прогулка заключенных. 1890 г.

При том, что исторический опыт учит нас, что одобрение любых репрессий, даже очень справедливых в России выливается только в одно, в то что через мало время эти самые репрессии опрокидываются против той самой группы одобрителей. Технология репрессий, как и любая технология имеет тенденцию к развитию и расширению и глядишь уже опрокидывается на тех, кто был наиболее горяч в желании реализации именно технологии репрессий для решения социального конфликта. Тот кто наиболее активно кричит о необходимости наказания, даже справедливого наказания, вдруг, немного времени погодя, сам оказывается в роли репрессированного. 

Нужен полный отказ от репрессий, вообще отказ от репрессивных технологий. Как же так, крикнут мне, но ведь государство - это механизм репрессий. Должен огорчить всех сторонников репрессивных технологий - государство - это институт не репрессий, а институт социализации, институт возвращения в общество любого члена общества даже заслуженно наказанного. Поясню, что изоляция и кара - это две самых известных технологий репрессий в странах мира даже на сегодняшний момент. Сама система наказания рождалась как система репрессий через карание и через систему изоляции. Дело в том, что нарушитель социальных правил, преступивший социальный порог до которого договорились рассматривался с точки зрения сакральной носителем чуждой, грязной, опасной для общества силы. Т.е. человек не просто нарушал запрет или табу, он это делал потому, что внутри него жило нечто очень опасное, что можно разрушить весь социум от соприкосновения с преступившим. А значит данного человека можно было либо изолировать до конца жизни, но оставить живым, либо покарать, силой смерти или силой насилия, боли, страха, унижения очистить его тело от нечистой силы. 

Увы, вся технология репрессий в общества начинается именно с этого подхода. Самым начальным способом наказания за нарушения запрета является именно смерть или изгнание, что равносильно смерти, а то еще и хуже смерти, потому что мертвый имеет право на обряд захоронения и его близкие имеют право на наследование имущества умершего, а изгнанный на это уже все не имеет, у него нет даже прав умершего. Он как бы дважды умерший. Увы, до сих пор мы продолжаем созерцать в нарушителе социального спокойствия именно носителя зла, которое может вырваться и заразить других, а потому преступника надо не просто карать, его надо карать через смерть, либо через такую плотную и долгую изоляцию что бы он не вырвался наружу, надо прервать всего его соприкосновения с внешним миром. В законодательстве России и законодательстве СССР - это очень четко прослеживается. Чем тяжелее преступление тем более длительная изоляция, тем более жестокое наказание, тем дальше высылаю, тем меньше контактов и все сделано для того, что бы он уже никогда не вернулся назад. Преступление - это не просто болезнь - это неизлечимая болезнь, как проказа, когда больных надо на всю оставшуюся жизнь бросить на далекий остров и забыть там. А лучше всего просто уничтожить, что бы не тратиться. 

Правда в начале существования власти большевиков затеплился новый взгляд на систему наказания не как на систему репрессий (кары и изоляции), а как на систему возвращения назад в мир. Увы, эта система не прожила долго, она была сначала сведена к нулю, а потом было возвращение к ней, но это возвращение было очень очень минимальным. Увы, у нас в России государство нужно иметь под рукой именно систему кары, а не систему возвращения в общество. Это, увы, заказа общества и этот заказ поддерживается и развивается властью. К стати на истории развития советской системы наказания можно проследить как менялись признаки этой системы от исправления к каранию опять к исправлению. 

Самые яркие признаки работы системы карания: большие сроки изоляции, плохие условие содержания, переполненность, отказ заключенному в общении с родственниками, удаленное от места жизни родственников содержание под стражей, смертная казнь, быстрота следствия и суда при усилении тяжести наказания, минимизация или отказ от профилактической работы как со стороны следствия, так и со стороны исполнения наказания, отказ от системы возвращения заключенного в общество, не зависимости величины срока заключения от поведения в местах принудительного содержания. Понятно что если такие технологии начинают усиливаться - значит система карания возвращается, если такие признаки начинают слабеть, а усиливаются противоположные им технологии: уменьшение сроков изоляции, улучшение условий содержания, снижение числа заключенных, поощрение контакта с родственниками, содержание рядом с домом, отказ от смертной казни, чем жестче наказание тем длиннее следствие и суд, предпочтение судом и следствие профилактической работы, развитие разных систем адаптации освободившихся, развитие разных систем зависимости срока наказания от поведения в местах принудительного содержания. 

Увы, сегодня опять мы разглядываем в своих согражданах исчадие ада, опять мы смотрим сакрально на преступление, опять мы жаждем репрессий. Тут один мой знакомый, который проработал в системе полиции 70-е, 80-е и 90-е годы отмечает, что качество следаков падает очень катастрофически, профилактика вообще ушла из жизни полиции, полицию не учат предупреждать преступление, а ждут только отчетов о посаженных и преследуемых, премии и награды связаны напрямую с тяжестью понесенного наказания. Тоже про профилактику я недавно узнал в воспоминаниях и у бывших работников КГБ СССР, которые рассказывают, что КГБ в 70-е годы не стремилось к посадкам, а работала очень много в области профилактики. Старые работники КГБ с сожалением отмечают, что от профилактики практически отказались, что новые следователи ФСБ работают не на предотвращение, не на помощь оступившимся людям, а на то, что бы сломать судьбу и как можно тяжелее сломать судьбу, запугать.

Видимо эта война между репрессивной технологией и социализирующей будет идти очень долго, это наш, в том числе и моральный выбор и моральный путь. Нам его придется пройти, но сколько еще мы будем платить за это. В моем видение репрессивная технология - это самая опасная технология и опасна она тем, что развращает само общество, приучает общество к технологии быстрого отказа от преодолении преступности, которая в результаты ломает судьбы самих сторонников репрессий, а преступность так и не остается побежденной, а напивается кровью своих вдохновителей.

Оригинал