Либеральная обойма в чекистском маузере
Гарри Каспаров: Они остаются с Путиным
update: 30-01-2015 (16:12)
С сайта «Каспаров.ру».
В минувшие недели мы стали свидетелями активизации "либерального крыла" правящей группировки. Первый акт этого представления развернулся на Гайдаровском форуме, где прозвучали выступления целого ряда видных "сислибов", посвященные текущим проблемам российской экономики. При этом практически все выступавшие старательно избегали разговора о причинах этих проблем, о том, что они стали, в том числе, прямым следствием агрессивной внешней политики путинского режима, перешедшего от разговоров об "интересах России на постсоветском пространстве" к прямой аннексии территории сопредельного государства. Сами по себе эти выступления не заслуживали бы особого внимания, если бы часть оппозиционных авторов, прокомментировавших данное событие, не рассматривала упомянутых "сислибов", типа Грефа, Кудрина и им подобных, в качестве сущностной альтернативы путинскому режиму (или, по крайней мере, его "силовому крылу").
Впрочем, очень скоро на международном экономическом форуме в Давосе еще два ярких представителя российского "системного либерализма" — Дворкович и Шувалов — продемонстрировали, что подобные иллюзии не имеют под собой никаких оснований. Первый отметился заявлением о том, что Россия не вмешивается во внутренние дела Украины и не оказывает поддержки боевикам террористических организаций ДНР и ЛНР, второй — бьющей все рекорды верноподданнического подобострастия речью о русском народе, который не позволит менять своего лидера извне и в ответ на санкции лишь теснее сплотится вокруг любимого вождя, стойко перенося все лишения.
В условиях, когда российские войска и поддерживаемые ими террористы вновь ведут активные боевые действия на востоке Украины, подобные выступления являются не чем иным, как информационным прикрытием военных действий. В подобной ситуации всерьез говорить о "расколе в элитах" и разногласиях между "силовиками" и "системными либералами" могут лишь люди, решительно утратившие связь с реальностью.
Кудрин, Греф, Дворкович и другие высокопоставленные чиновники, относящиеся к лагерю системных либералов — это не альтернатива путинскому режиму, а неотъемлемая его часть, просто в рамках этого режима они выполняют несколько иные функции, нежели "силовики" и "патриоты". Эти люди, во-первых, придают режиму экономическую устойчивость, а во-вторых, выступают в качестве его PR-агентов. Здесь, кстати, следует заметить, что в условиях экономического кризиса их роль, возможно, даже более значима для выживания режима, чем, скажем, роль Шойгу или Рогозина. Важно также понимать, что, выполняя данные функции в то время, как путинская Россия ведет агрессивную захватническую войну, эти люди сами стали соучастниками военных преступлений. Они повязаны с Путиным кровью — никаких иллюзий по этому поводу быть не должно!
Не стоит забывать, что свою особую роль в системе российской власти "либералы" приобрели отнюдь не в годы путинского правления. Находясь у руля экономических реформ с начала 90-х годов, они все это время не рассматривали свободную конкуренцию ни в политике, ни в экономике в качестве ключевого фактора проводимых преобразований. Уродливая приватизация, залоговые аукционы, "подвиги" Чубайса и Ко во время президентских выборов 1996 года и, конечно, активное участие в назначении ельцинского преемника, являются наглядным тому подтверждением. Весьма показательно, что, несмотря на переход путинской диктатуры на новый уровень, адепты системного либерализма не собираются отказываться от привычной риторики, что подтверждают монотонные заклинания профессора Ясина на "Эхе" о непрекращающемся процессе строительства рыночной экономики.
По роду своей бывшей профессиональной деятельности я привык проводить тщательный анализ поражений, так как именно такой анализ является необходимым условием будущих побед.
Массовые протестные выступления зимы 2011 — 2012 годов давали России шанс на относительно мирную смену власти. Основной спор в рядах российского гражданского сообщества относительно упущенных оппозицией возможностей развернулся вокруг решения организаторов о переносе митинга 10 декабря с площади Революции на Болотную, принятого в результате ночных переговоров с чиновниками московской мэрии. На мой же взгляд, ключевым моментом протестного подъема был митинг на проспекте Сахарова 24 декабря 2011 года. Если 10 декабря столь стремительный рост числа участников митинга стал неожиданностью не только для власти, но и для оппозиции, то спустя две недели была твердая уверенность в том, что массовость акции превысит показатели Болотной. На фоне заметного повышения популярности интернет-групп, посвященных предстоящему митингу, наблюдалась мобилизация практически всех оппозиционных организаций, представляющих самые разные идеологические направления. Не мог не повлиять на рост протестного потенциала и выход на свободу десятков активистов, включая Алексея Навального и Сергея Удальцова, арестованных на акциях 4 и 5 декабря.
В то же самое время, очевидно, власть пребывала в состоянии наибольшей растерянности и даже то обстоятельство, что формально президентом в тот момент являлся Медведев, делало крайне маловероятным жесткий разгон митинга в случае обострения ситуации на проспекте Сахарова.
Несмотря на массовость митинга и наличие ряда других благоприятных факторов, российский протест в тот момент оказался не готов к по-настоящему решительным действиям: прозвучавшие со сцены слова "мы здесь власть" должны были либо означать начало "русского Майдана", либо они были обречены стать фальстартом, что в итоге и произошло. Весьма характерно, что именно в тот момент представителями "неполитической" части выступавших была заявлена альтернативная повестка для протестного сообщества, выраженная известной фразой "власть не надо менять, на нее надо влиять". Хоть эта позиция и была освистана участниками митинга на проспекте Сахарова, постоянная работа по ее внедрению в оппозиционный дискурс, проводившаяся при активной поддержке основных либеральных СМИ, принесла свои плоды — значительная часть гражданского сообщества оказалась попросту дезориентирована, что предопределило неудачу массового протестного движения.
Первым сигналом о том, что что-то идет не так, стало появление на сцене протестного митинга Алексея Кудрина — давнего путинского соратника (кстати, именно Кудрину с Чубайсом Путин обязан тем, что они помогли ему получить работу в столице, в федеральных органах власти, после того как его бывший шеф — Анатолий Собчак — проиграл выборы на пост губернатора Санкт-Петербурга). Многим хотелось верить, что появление Кудрина на этом митинге — знак раскола элит, в действительности же оно было частью плана Кремля по расколу оппозиции.
В тот момент у "системных либералов" еще существовала реальная возможность порвать с Путиным и решиться на союз с радикальной оппозицией. Поступи они таким образом, и шансы на мирный демократический транзит были бы весьма высоки, а сами "сислибы" имели бы и возможность, и моральное право претендовать на достойное место в новой политической системе. Однако они сделали другой выбор — остаться вместе с Путиным, и этот выбор означает, что они останутся с ним до конца, в том числе и потому, что количество и тяжесть преступлений, к совершению которых они имеют самое непосредственное отношение, растут с каждым днем.
Мне уже доводилось писать о том, что режим окончательно приобрел все признаки фашистского. Помимо прочего, это означает, что при следующем подъеме протестного движения (а подъем этот неизбежен, учитывая стремительно ухудшающуюся социально-экономическую ситуацию), конфликт власти и общества будет развиваться по гораздо более жесткому сценарию, при котором у "системных либералов" уже не будет никакого пространства для маневра. Они сами прекрасно понимают это, а потому будут держаться за Путина до конца.
Крайне важно, чтобы это понимало и российское оппозиционное сообщество. Избавление от иллюзий — один из важнейших шагов на пути к исправлению допущенных ошибок, а значит — на пути к успеху.
�лаP� ��0�V � U ... Мы не хотим, чтобы закрывали "Эхо Москвы". Мы не можем здесь на "Эхе" называть это "аннексией", потому что это повод для придирки. Нам важно сохранить эту радиостанцию, чтобы вы на ней могли иногда задавать свои вежливые вопросы. "Аннексией" это, может быть, будет называть трибунал в Гааге - его за это не закроют. А "Эхо" ходит под закрытием, одно предупреждение у него уже есть. Поэтому, если вы такой храбрый, называйте это так, как хотите, в своей личной практике... А здесь мы будем говорить - пока, во всяком случае, - "присоединение" Крыма. Хотите - называйте это "аннексией", это ваше личное право. Но не учите нас храбрости.
Дмитрий Быков, писатель и журналист
И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: "Закон об оскорблении величества..." Мысли понеслись короткие, бессвязные и необыкновенные: "Погиб!", потом: "Погибли!.."...
Тут Пилат вздрогнул. В последних строчках пергамента он разобрал слова: "...большего порока... трусость".
Михаил Булгаков. "Мастер и Маргарита"
