Унылая «веймарская» брехня
Евгений Ихлов: и немного о логике большевиков-пораженцев
С сайта «Каспаров.ру».
update: 09-08-2014 (01:04)
Возможно, его опять подвели референты, страдающие латентной симпатией к фашизму. Или годы службы родине на бывшей прусской земле пропитали его испарениями националистической демагогии времён "Веймарской" Германии (1919-1932). А может, сработала беспощадная логика политической эволюции в крайне правую сторону политического спектра...
В марте, присоединяя Крым, он назвал участников московского антивоенного марша "национал-предателями" — термином из гитлеровского лексикона. По правилам русского языка требовалось сказать что-то вроде "предатели нации", но завораживал магнетизм нацистской риторики.
1 августа, в столетний юбилей, открывая в мемориальном комплексе на Поклонной горе памятник российским воинам Первой мировой войны, и говоря о её причинах и итогах, он практически полностью повторил все штампы германской монархической и правонационалистической пропаганды.
Немного о самой открытой скульптурной группе. Если бы в ноябре 1919 Деникин взял Москву, то её миниатюрная копия стала бы идеальным значком для белого "комсомола" - развивающийся госфлаг с царским солдатом-героем — вместо ленинского профиля. И избитый штамп барельефного шлейфа.
Но вернёмся к юбилейной путинской речи. Так мог бы выступить отставной кайзер Вильгельм II, после своего бегства в Голландию. Начиная от тезиса: "наша страна до последнего пыталась удержать европейские державы от войны" и завершая: "мы побеждали, но революционеры нанесли удар в спину". Только в Германии в качестве пятой колонны правые поминали отнюдь не большевиков, а умереннейших социал-демократов, самими же генералами приведёнными в правительство (неправильно рассчитали, что Антанта будет с ними снисходительней, правильно рассчитали, что они заблокируют радикализацию Ноябрьской революции).
По правде говоря, именно кайзер в июле 1914-го буквально заваливал своего кузена Ники призывами не начинать войну с его страной, пророча, что в огне такой войны погибнет европейская цивилизация. А кузен Ники тем временем приказывал (между прочим, в разгар уборочной страды) мобилизовать сотни и сотни тысяч призывников и лошадей в военных округах, прилегающих именно к Германии. Когда кузен Вилли, который не хуже Суворова-Резуна, знал, что полной мобилизацией в ходе полевых работ не шутят, и обратного хода она не имеет, и, стремясь совершенно по-пацански "отвечать за базар", объявил "дорогому Ники" войну, то именно российская армия, реализуя тщательно согласованные за три года до этого с французским Генштабом планы, немедленно развернула* наступление на Восточную Пруссию, на Алленштейн (французы же пошли освобождать аннексированный Бисмарком Эльзас, а германские войска, реализую скрупулёзно составленные "кадетами-биглерами" из прусского геншаба планы, молниеностно заняли Бельгию и двинулись к Марне, оставив в стороне совершенно беззащитные в те дни стратегические порты Ла-Манша, в которые скоро прибудут английские войска).
Второй удар российская армия должен был быть нанесён по Торну (Торунь) — на Берлинско-Одерском направлении. Но тут во фланг изготовившейся группировки самоотверженно ударила Австро-Венгрия. За это она жестоко поплатилась — разгромом в Галиции, утратой Львова и крепости Перемышль.
Бегло пересказывая историю Первой мировой войны, Путин упустил произошедшие без всякого участия большевиков поражения под Танненбергом в сентябре 1914 и полный развал фронта весной-летом 1915-го. Он сразу перешёл к Брусиловскому прорыву. Брусиловский прорыв, безусловно, очень помог итальянцам в их мясорубке с австрийцами на подступах к Венеции, но настолько обескровил российскую армию, что в том же 16-ом она осталась лишь пассивным наблюдателем оккупации Румынии. Брусилов же своими "жуковскими" потерями заслужил в армии такую жуткую репутацию, что планируя июльское наступление 1917 года, Керенский был вынужден срочно заменить его генералом Алексеевым.
Теперь поговорим о большевистской вине за развал армии. Печально знаменитый приказ №1, по единогласному утверждению всех белых эмигрантов, мгновенно разваливший армию, был издан умеренными социалистами — меньшевиками и эсерами (правыми), составившими полное большинство в первом составе Совета рабочих и солдатских депутатов, и — это самое главное — социалистов, с пеной у рта отстаивавшими лозунг "войны до победного конца". А до приезда Ленина из Цюриха ещё оставался месяц.
Просто умеренные социалисты решили, что солдаты, измученные двух с половиной летней бойней, заслуживают человеческого уважения. Однако, солдаты, избавленные от офицерских и унтер-офицерских зуботычин и наказания в виде выставления под огонь противника с полной выкладкой, солдаты, получившие право на рукопожатие вне строя, настолько почувствовали себя людьми, что категорически расхотели умирать. Собственно говоря, дисциплина в израильской армии во время Войны за Независимость 1948-49 годов почти не отличалась от идеальной "сознательной революционной дисциплины" в армии Керенского. Что совершенно не мешало евреям успешно наступать, и совершенно не приводило их к попыткам брататься с арабами.
Ответ о причинах такого различия очень прост — российская армия летом-осенью 1917 совершенно не понимала, за что именно она воюет.
Такие обширные царские планы, как присоединение к русской Польше прусской и австрийской части польских земель (при абсолютной ясности, что такая Большая Польша неизбежно станет независимой) или присоединение Галиции к Украине (очень важное только для украинцев) уже не могли восприниматься сколь-нибудь серьёзно. А возможность для сербского двора, укрывшегося в конце 1915 г. от австрийцев и болгар на греческом острове Корфу, присоединить к своим восстановленным владениям остальные части будущей Югославии, уже не вдохновляли даже записных панславистов.
У войны, уже унесшей 2 миллиона жизней, осталось только две цели.
Первая. Парадно-пропагандистская: овладение Истамбулом-Константинополем (с парой миллионов турок и греков в нагрузку), Проливами и, возможно, куском Ближнего Востока.
Вторая. Подлинная, но тщательно от солдат и простого народа скрываемая: помощь "светочу цивилизации" — прекрасной Франции, оттягивание "тевтонских полчищ" от Парижа на себя.
Мечтаю о невозможном: чтобы Путин, проклявших большевиков-пораженцев перед строем генералов, адмиралов и ветеренов, десятилетиями состоявших в "ленинской коммунистической партии", честно сказал, каких из вышеперечисленных плодов гипотетической победы лишили большевики Россию. Разве, что возможности для Гучкова и Милюкова потусоваться в Версале — вместе с Вильсоном, Ллойд-Джорджем и Клемансо.
Год назад, когда я проклинал либералов, во имя поддержки Навального мысленно принесших в жертву судьбы миллионов азиатских гастарбайтеров и выходцев с Кавказа, я вспоминал, как без малого век назад такие же либералы морально санкционировали перемалывание миллионов мужиков в серых шинелях в мясорубке фронтов. Во имя защиты Парижа. Во имя спасения культуры и цивилизации.
Теперь я выворачиваю своё сравнение наоборот. Никакого иного смысла, чем помогать союзникам, обескровленным на Ипре и Сомме, под Верденом и Амьеном, на реке Изонцо, для России в продолжении войны с Германией и Австро-Венгрией в 1917 году уже не было. Именно такая жертвенная помощь и была скрыта в лозунге: "Война до победного конца!". Победный конец — это ещё миллион "бедных солдатиков" в сырой земле и ещё один — на костылях — и Россия получает статус сверхдержавы, парады победы в Вене, Будапеште и Константинополе. В нагрузку, она ещё получает почётное право разнимать сцепившихся между собой венгров, румын, словаков и чехов на руинах Дунайской монархии, греков, армян и турок в Царьграде и Анталии, евреев и арабов (отдельно — мусульман, отдельно — православных) на Святой земле...
Теперь немного о логике пораженцев-большевиков и о "превращении войны империалистической в гражданскую". Большевизм стал мировой квазирелигией. Как всякая мировая религия, он даровал своим адептам иммунитет от этнического национализма. Первые христиане были сообществом евреев и греков (и эллинизированных сирийцев). В середине I века н.э. греки и евреи относились друг к другу приблизительно так же как евреи и немцы, и немцы и поляки в году этак 1940. Как армяне и азербайджанцы в Нагорном Карабахе и Баку в 1988-90 годах.
Христианство временно эту племенную ненависть отменило. А полтысячелетия спустя Халифат объединил левантийцев и арабов, египтян и ливийцев, враждовавших даже не веками, но тысячелетиями.
Становясь большевиком, русский солдат внезапно видел Мировою войну уже не как "Вторую Отечественную", но так, как её назвал президент Вильсон осенью 1914 года — "пьяная драка в публичном доме". При этом он понимал, что дрались — именно им, как тяжелой и бессловесной дубиной. В этих условиях идея поквитаться с без устали размахивающим им три года истеблишментом, выглядела не только соблазнительной, но и здравой.
Точно также последовательно-демократические взгляды, своеобразная цивилизационная солидарность европейцев в современной России с украинскими либералами дают надёжный иммунитет от "крымнашизма".
Теперь представим себе, что Путин, точно также прижатый к стенке расследованием ракетного обстрела малазийского "Боинга", как сербский двор — первыми итогами австрийского расследования покушения на эрцгерцога в Сараево, вторгся в восточную Украину. Но очень скоро был разбит. Допустим, при штурме Харькова. Точно также, как войска Грачева были разбиты в Грозном в январе 1995. Затем война идёт с переменным успехом года три, и в измученную Россию, прочно севшую на карточки, пришло 2 миллиона похоронок. И вдруг — чудо. Одновременно восстали обе обескровленные армии — российская и украинская. Их поддержал забастовками и протестами голодающий тыл. Российская восставшая армия повернула на Москву и привела к власти людей, программой которых стал манифест КС оппозиции декабря 2012 года. Одновременно армия украинская в Киеве свергла власть олигархов и ура-патриотов и привела в правительство и Раду радикально-демократическое крыло Майдана. Которое приняло федеративную конституцию (или дала широчайшую, по образцу Басконии и Каталонии, автономию Юго-Востоку). А потом свободная РФ и свободная УФ заключили союз близкородственных демократий**.
Будет ли такое развитие событий национал-предательством? Проклянут ли его где-нибудь в 2114 году, как лишившее Россию заслуженных плодов победы — возможности ещё ценой одного-двух миллионов жизней передвинуть границы аж до Днепра и Днестра? Или помешавшее Украине (той же ценой) — "вернуть исконные" Кубань и Белгородчину?
Послесловие.
Если сравнивать Первую мировую и Донбасские войны, то прежде всего поражает два сходства.
Первое. Внезапная демонизация противника. Русские с прусскими не воевали 150 лет и были союзниками во всех антинаполеоновских коалициях. И вдруг немыслимый по интенсивности поток пропаганды ненависти.
Второе. Стремление длить войну уже после вполне ясного финала, когда в обоих случаях крах всех стратегических замыслов обозначился в течении первых 10% от общей длительности войны.
После поражения Германии на Марне и у стен Ивангородской крепости, после поражения Российской империи в Восточной Пруссии и остановки у Карпатских перевалов, неудачи австрийского наступления в глубь Сербии, а французского — в Эльзасе, всем стало ясно, что предвоенные планы воюющих держав провалились, и что у Германии нет никаких шансов на победу (это лишний раз подтвердил сокрушительный крах весенне-летнего немецкого наступления на Париж в 1918 году, уже после фактической капитуляции России).
При минимальном рассудке, уже с 1 января 1915, после стихийного рождественского перемирия на Западном фронте, можно было договариваться о мире на условиях восстановления предвоенного статус-кво. Разве что попросить сербского короля повесить организатора сараевского теракта полковника "Аписа" Дмитриевича на два года раньше, чем он это сделал на самом деле.
Возможные издержки такого "досрочного" замирения. Франции пришлось бы навечно отказаться от ревашна за 1870. В политические элиты вошли бы более левые силы — социалисты во Франции, Германии и Австро-Венгрии, лейбористы в Британии, кадеты в России. То есть, то что и так произошло чуть позже. Но политическое безумие толкало на продолжение и расширение войны. В апреле 1915 германская подлодка утопила американский лайнер "Лузитания", что подействовало на президента Вильсона почти так же как ракетный удар по малазийскому "Боингу" — на Обаму и Меркель.
После трагедии 2 мая в Одессе стало ясно, что операция "Новороссия" провалились, и что опираясь на западную поддержку армия 40-миллионной Украины, пусть и за полгода, но задавит донбасских мятежников. После этого поддержка сепаратистов стала лишь средством нагнетания антиамериканской и антизападной истерии в России, её самоизолирования от западных демократий, и бессмысленного разрушения юго-востока Украины, а также отчаянным оттягиванием признания факта крупнейшего путинского внешнеполитического провала.
Хотя, возможно, не последнюю роль в затягивании войны играет стремление перемолоть на её фронтах чересчур активных романтиков "Русского мира", которые в перспективе могли бы стать вторым эшелоном протестного движения, заменив собой утомлённых либералов. Очень может быть, что сейчас Владимир Владимирович, подобно кузенам Ники и Вилли 100 лет назад, хочет, чтобы ему как можно позже стали задавать бестактные вопросы о смысле и цене войны.
* Формально войну Российской империи первой объявила империя Германская (Второй рейх). Но первой границу перешла армия российская, когда генералы Ренненкампф и Самсонов двинулись на Кёнигсберг. Двинулись уже в начале августа, полками с ещё не пополненным мобилизацией кадровым составом — ведь этой срочности от России требовали и секретный протокол к спасшему самодержавие от финансового краха договору с Францией от апреля 1905, и многочисленные совместные разработки российских и французских генштабов. Так начинался "русский блицкриг". Так царь успел то, чего не успел сделать Сталин 27 лет спустя — нанести по Германии превентивный удар.
** Картина не очень фантастическая. Разумеется, Третью Русскую и Германскую революции разделяли год и два дня, но Веймарская конституция превратила каждую германскую землю (бывшее королевство и княжество Второго рейха) в парламентскую республику, а после конференции в Рапалло в 1922 г. коммунистическая Россия и социал-демократическая Германия создали настоящий военно-политический союз, просуществоваший до 1933 г.
