Российская академия наук: ликвидационная реформа

Всадники апокалипсиса вышли на La Ligne droite.
Усаживайтесь поудобней и наслаждайтесь, как вбивают последний гвоздь

Кстати говоря, годовой бюджет всего Коми научного центра составляет 800 млн рублей (УГТУ получает из бюджета под миллиард), а бюджет всей РАН — 60 млрд, что сопоставимо с бюджетом Сколково (что-то не слыхать оттуда новостей). Я уж не сравниваю с расходами на Олимпиаду и ЧМ-2018.

В 2015 году на внутреннюю безопасность (МВД и иже с ними) будет потрачено 2 триллиона (12 нулей значит). Это в 30 раз больше бюджета РАН.

А сокращение расходов на науку - это тоже безопасность режима Путина. Ему нужнее такие, как Сердюков.

Уже не один год нас учат ничему не удивляться, заранее смириться с любой нелепицей, идущей с "верхов". Однако цинизм, с которым проводится сейчас ликвидация Российской академии наук и прочих государственных академий, способен удивить и шокировать даже бывалых.

РАН, конечно, давно подвергалась заслуженной критике, в том числе и со стороны либерально и прозападно настроенных ученых. Фактически это наше "министерство фундаментальной науки" представляет собой пережиток прошлого - этакого неповоротливого ящера, долгое время занятого в основном пресечением попыток ее реформирования со стороны Минобрнауки. Далеко не самые глупые люди не раз предлагали забыть наконец про Академию и сосредоточить всю науку в университетах по образцу большинства западных стран. Но при этом сколько-нибудь вменяемые эксперты сразу оговаривались: у нас исторически так сложилось, что научными исследованиями занимаются в основном не в учебных учреждениях, а в институтах системы РАН, то есть собственно наука у нас всегда явно отделялась от преподавания. Эта особенность не уникальна: есть и другие страны со сходной системой, вполне успешно решающей стоящие перед ней задачи (Германия, Испания, Китай и т.д.). В таком положении можно найти как свои минусы, так и плюсы.

Министр образования и науки Дмитрий Ливанов - давний противник РАН, и нынешняя его атака далеко не первая. Однако и он, казалось, всегда отдавал себе отчет в том, что разговоры о неэффективности Академии и неуклонном старении ее кадрового состава применимы в той же мере и к системе образования. Попытки выйти из тупика путем создания "параллельной академии" (в виде структур, подчиненных путинскому выдвиженцу Михаилу Ковальчуку) или пресловутое Сколково энтузиазма не прибавляли - денег вбухали немерено (в основном мимо Академии, которую теперь и обвиняют в бездарном проедании подросшего научного бюджета и коммерчески провальном использовании многочисленной недвижимости), часть их предсказуемо разворована, а эффективность оказалась еще ниже, чем у старой доброй Академии.

Всё это вполне естественно: в нынешних российских реалиях практически невозможно заново выстроить работоспособную структуру, правильную систему независимой экспертизы, и решения в конечном счете всегда зависят от произвола начальства. От перестроечных лет сохранилась достаточно удачная грантовая система Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), но ее давно не расширяют и держат на голодном пайке. Непрозрачность принимаемых решений, отсутствие публичного их обсуждения, всеобщая зависимость лишь от высшего начальства - все это приводит к неизбежной коррупции на всех уровнях. Отдельные положительные начинания быстро теряются среди "распилов" и бессмысленных "мегапроектов". Выборность же и консервативность Академии по крайней мере способствуют определенной зависимости руководителей от личной репутации.

Научное сообщество, еще несколько лет назад условно разделившееся на сторонников и противников реформы РАН (что бы под этими реформами ни подразумевалось), сходилось в основном на том, что альтернативы Академии пока нет, поэтому "динозавра" нужно сохранять и надеяться на то, что необходимость самообновления будет осознанна самими академическими структурами. Крайностями можно счесть призывы всё сломать не считаясь ни с чем при первой возможности (и тогда у нас якобы автоматически станет как на Западе) или же вообще ничего не менять и не сотрудничать с властями, дожидаясь ухода Путина (а жить-то все равно как-то надо; работа администраторов, в том числе и по модификации существующих структур под насущные потребности, порой так же необходима, как труд пахаря, кормящего людей при любом режиме).

И вот, казалось бы, время самообновления РАН наступило. Бессменный (на протяжении всей постсоветской эпохи с 1991 года) президент Академии наук Юрий Осипов в ходе выборов был заменен сторонником реформ Владимиром Фортовым, обновился наполовину и состав президиума. При этом академики отделения физики в который раз продемонстрировали свою "неуживчивость", лишив директорского поста в Институте кристаллографии (входящем в систему РАН) путинского "любимчика" Михаила Ковальчука (пять лет назад Общее собрание не позволило Ковальчуку превратиться из члена-корреспондента в академики и претендовать на должность президента РАН).

Умные головы еще тогда предсказывали, что этот демарш академикам даром не пройдет (плюс письма против засилья РПЦ, плюс так и не забытая история с Петриком и Грызловым...), и советовали обращать особое внимание на то, насколько быстро Путин утвердит Фортова в должности (ведь длительное ожидание означает крайнюю степень недовольства властей). Прошел месяц, президента РАН так и не утвердили, а тут и как снег на голову грянула министерская "реформа", воспринятая многими прежними сторонниками Ливанова как личное оскорбление.

Впрочем, мало кто сомневается, что за этой реформой стоят не Ливанов и Медведев, которые в случае неудачи могут сыграть лишь роль мальчиков для битья, а обиженные Ковальчук и Путин, решившие попросту сломать то, что не смогли контролировать. Оскорблением и практически незавуалированной попыткой подкупа многие уже сочли обещание пожизненной пенсии всем академикам "по крайней мере в 100 тысяч рублей в месяц" (все равно не дадут или отберут) и звания академиков для всех бывших членкоров, в том числе из сельскохозяйственной и медицинской академий. Впрочем, статус академика неизбежно обесценится и мало чем будет отличаться от звания, скажем, академика РАЕН или Российской академии космонавтики. Некоторые крупные ученые уже заявили, что не будут "проситься" в новую академию, к чему их обязывает новый регламент.

Лишь человеку совершенно стороннему может показаться противоестественным, что всего за один день прежние сторонники реформирования РАН отказались от какой-либо поддержки Ливанова и переметнулись в противоположный лагерь. Ведь это все не крикуны, а люди наиболее конструктивные, готовые к всякому сотрудничеству, идущему на благо науки. Дмитрий Ливанов в одночасье лишился всей возможной поддержки, предпочтя разрушить хрупкое доверие дееспособной части научного сообщества в угоду хозяину Кремля. Те, кто не следил за событиями, могут недоумевать: призывавшие к "разрушению Карфагена", казалось, должны радоваться, что наконец получили свое. Но дьявол кроется в деталях. Основная претензия связана с тем, как скоропалительно, втайне ото всех и без каких-либо обсуждений возник новый проект, который был немедленно отправлен в Думу, где его тут же обещали принять в рекордные сроки. Все это напоминает карательную экспедицию, а не предложение сотрудничества.

Существенно также наличие специальной "операции прикрытия", убаюкавшей научное сообщество, создававшей ощущение, что в руках общественности есть хоть какие-то рычаги, какой-то контроль над ситуацией. Ведь начало работы нового министра ознаменовалось созданием при Минобрнауки двух советов, куда вошли действующие и авторитетные ученые: Совета по науке и Общественного совета (набор в последний происходил путем голосования на сайте "Эха Москвы"). Юмор в том, что советы, предназначенные для обсуждения реформ, подобных нынешней, просто не были о ней проинформированы (как, собственно, и руководство реформируемой Академии) и уже успели принять протестные постановления (каждый в отдельности и совместное), призывающие немедленно отозвать законопроект из Думы и начать его всестороннее обсуждение. Характерно, что в ходе "блицкрига" правительство ничтоже сумняшеся "забыло" и о своих же собственных инструкциях, обязывающих публично обсуждать подобные проекты в течении по крайней мере нескольких месяцев.

Разумеется, претензии вызваны не только беспардонными методами продвижения закона. Отъем собственности и властных полномочий неизбежно вызывает множество коллизий. Если "экспроприация" производится в пользу тех, кто может этим лучше распорядиться, то возникает вопрос: что же это за собственник такой и каковы гарантии правильного использования отнятого? Законопроект говорит об этом глухо: будут созданы некие агентства, куда власть назначит своих представителей. Так что есть большой риск, что решения по конкретным научным программам будут принимать чиновники, а не ученые, возникнет чудовищная система откатов, потоки бумажек и все прочие прелести бюрократизации. Между тем "непрофильная" недвижимость РАН быстро реализуется за счет структур, подобных скандальному "Оборонсервису", обогатив совершенно посторонних лиц. Избежать этого можно было бы путем введения независимой внешней экспертизы и полной прозрачности, однако сама история продвижения закона о РАН таких надежд не дает. Скорее всего и дальнейшая судьба всех объектов РАН будет решаться втихомолку, а дельные эксперты и просто честные люди, в других обстоятельствах способные сотрудничать с министерством Ливанова, будут избегать его как чумы. Отыграть назад уже не удастся. Даже если "реформа" будет остановлена, третьего шанса Ливанову никто не даст. Но ведь если его и заставили провести реформу именно таким образом, то на его месте любой сколько-нибудь проницательный человек предпочел бы сразу уйти в отставку.

Среди неизбежных в такой ситуации "теорий заговора" самой фантастической кажется та, по которой Ливанов выбрал роль камикадзе, чтобы собрать в один противодействующий министерству лагерь всех неравнодушных, вывести таким образом ситуацию из анабиоза. Академики Рубаков с Некипеловым уже садятся вместе на одной пресс-конференции! Заявления Осипова, Алферова и Фортова по сути мало чем отличаются друг от друга. Практически полное единодушие наблюдается при обсуждениях на любых площадках, ранее склонных в основном поддерживать Ливанова: от "Троицкого варианта" и Клуба научных журналистов до Общества научных работников, Научно-образовательной колонны и профсоюзов. И какой "ручной" ни была бы у нас Дума, вряд ли те же коммунисты проголосуют за подобные "реформы" и столь явно продемонстрируют свою сервильность. Даже со стороны "Единой России" слышны голоса, призывающие отложить принятие законопроекта во втором и третьем чтении до осени. Если действительно отложат - все преимущества "блицкрига" сойдут на нет, все преимущества скрытности и скорости обернутся против Ливанова.

А между тем происходит то, что еще неделю назад трудно было представить: в пока еще не отнятых помещениях под благожелательным присмотром дирекции устраиваются собрания различных подразделений РАН, представители самых разных "серьезных" структур подписывают гневные петиции. Тем же самым они будут заниматься все ближайшие месяцы, а затем вольются в ряды недовольных повышением стоимости услуг ЖКХ и прочих страдальцев. От призывов остановить реформу многие собрания уже перешли к призывам отправить в отставку правительство. Обращаются они за этим, конечно, к Путину, однако каждый при этом понимает, что без монаршей воли ни одна серьезная бумага не начинает движения, тем более такого скоростного, как с реформой РАН. Ливанова (а может быть, даже и Медведева) в результате всего этого ералаша снимут (есть вариант, что интрига, в частности, для этого и затеяна) - либо за остановленный неудачный проект, либо за бездарную реализацию (если он-таки пройдет и станут ясны все масштабы катастрофы). Но мало кто при этом будет сомневаться, что оценка "два" ставится тем самым лично Владимиру Владимировичу.

Цинизм в случае с РАН понятен! А в масштабе РК закрытие юрфака в СГУ не цинизм ! А ну да там же масштаб !

КОМУ юрфак нужен в стране дураков и не писанных законов?

мои коменты уже старательно чистят

было бы ошибкой полагать, что столь скверно обстоят дела исключительно в ракетостроении. Просто катастрофы там труднее скрыть. На самом деле в нашей стране происходит системный технологический кризис. В результате российская промышленность во все меньшей степени способна производить любую сложную продукцию: корабли, самолеты, реакторы, турбины и двигатели. С вытекающими для нас последствиями…
Причины этого кризиса не являются военной тайной. Вопреки широковещательным заявлениям о «новой индустриализации» в стране происходит угасание промышленного производства. Главная проблема заключается в том, что государство так и не смогло предложить эффективной модели функционирования промышленности в рыночных условиях. Все свелось к тому, что сотни предприятий механически согнали в гигантские колхозы, именуемые объединенными госкорпорациями. Расчет был на то, что в рамках этих компаний удастся наладить производственную кооперацию. Но этого не произошло. Как и 5-10 лет назад, комплектующие для сложных изделий изготавливают «на коленке», полукустарным способом на заводах конечной сборки.
И это оборачивается как минимум двумя печальными следствиям. Во-первых, утратой культуры производства, низким качеством продукции. Что мы и наблюдаем в космической отрасли. Во-вторых, неспособностью наладить серийное производство чего бы то ни было: хоть самолетов, хоть турбин. К этому следует добавить утрату нескольких сотен критических технологий — без массового серийного производства их использование становится нерентабельным.
Еще одна группа нерешенных проблем — старение как работников, так и основных фондов. Государству так и не удалось создать ясные стимулы для людей, занятых в промышленности.
Казалось, еще немного и положение начнет исправляться: государство выделило на модернизацию оборонной промышленности (а именно в ОПК сконцентрировано практически все высокотехнологичное производство России) целых три триллиона рублей. Однако дело с мертвой точки не сдвинулось. Виной всему — архаическая система организации промышленности. Ведь объединенные корпорации — по сути те же министерства — забюрократизированные, неповоротливые, коррумпированные структуры. Неэффективное управление обернулось тем, что даже при гигантском вливании бюджетных средств оборонные компании, по словам замминистра экономического развития Андрея Клепача, не так уж далеко ушли от угрозы банкротства. Ситуацию могла изменить к лучшему решительная реорганизация промышленности, создание конкурентной среды. Но кто рискнет посягнуть на систему, созданную в середине прошлого десятилетия лично Путиным В. В?
Вопрос о руководящих кадрах заслуживает отдельного разговора. Как известно, долгие годы пост вице-премьера по ОПК занимал нынешний глава Администрации президента Сергей Иванов. От его руководства ОПК в истории останутся замечательные пиар-акции вроде навешивания на президентскую лабрадоршу Кони приемника ГЛОНАСС. А еще замечательное объяснение, почему этот крупный начальник бестрепетно наблюдал несколько лет, как его подчиненные под видом работы над ГЛОНАСС воровали миллиарды. Опасался, мол, вспугнуть негодяев.
Подстать ему и преемник, вице-премьер Дмитрий Рогозин. Этот изъясняется образами и мечтает, что славные отечественные ученые изобретут нечто такое, что поможет «срезать угол», догнать и перегнать Запад в сфере современных технологий. При этом и тот и другой оказались, мягко говоря, не способны выполнять свою повседневную работу — выстраивать производственную кооперацию, разрешать конфликтные ситуации. Короче, в подметки не годятся секретарю ЦК КПСС Дмитрию Федоровичу Устинову. Я не про идеологию, я про организаторские способности. Ну, не дал Господь. Поэтому и компенсируют отсутствие способностей поиском врагов и надуванием щек.
Наконец, и это, наверное, самое главное, высокотехнологичное производство в принципе не нужно путинскому государству. Советским лидерам были необходимы передовая наука и высокотехнологичное производство — они всерьез верили в вероятность войны с США и НАТО. Путин и его подчиненные готовы потрепаться про опасность быстрого глобального удара и способность американцев уничтожить российские ядерные силы. Однако всерьез в это не верят. А производство?.. Ipad для Димона можно купить в Нью-Йорке или Шанхае. Путину нужны эффективные средства нефтегазодобычи. И все. Никакие ракеты Кремлю не нужны. Поэтому они и падают.

Размышления Александра Гольца выложенные Норычем. Это так, что бы знали кто имеет это мнение и кто это мнение поддерживает.

не живет наука в стойле бюрократическом, ей простор нужен и бабки корпораций

тут надо признать рашкодебилия в который раз проехала мимо крутого разворота в сращивании науки и бизнеса

где НКВД?, ГригоРАШКА, Спичак? Рубцов
как возьмем рашкодебильную дубину и мать ее об голову себе.

Российская академия наук в том виде, в каком она сложилась за последние 20 лет, - это полуфеодальная распределительная коалиция, заявил министр образования и науки России Дмитрий Ливанов в интервью радиостанции "Эхо Москвы".

"Организация, которая исключает какие бы то ни было внутренние стимулы к развитию, которая заинтересована только в расширении затрат, но никак не ориентирована на достижение результата", - пояснил министр.

"Одни и те же люди принимают решения о том, какие исследования надо финансировать, они же их финансируют, они же их проводят, они же сами себе потом отчитываются и сами себя награждают", - добавил он, подчеркнув, что "этого быть не должно".

По словам Д.Ливанова, в силу масштабности РАН по валовым показателям занимает одно из ведущих мест, однако это ни о чем не говорит с точки зрения эффективности и качества.

Комментируя грядущую реформу РАН, министр отметил, что первоначально предполагалось финансирование этого клуба государством, которое будет не только платить пожизненные стипендии его членам, но и обеспечивать его функционирование. "Во втором чтении произошла некая деформация этой идеи по инициативе, кстати, наших коллег из Академии наук, что я лично считаю глубоко неправильным. Потому что вместо общественно-государственной организации, действительно независимой, возникло бюджетное учреждение. А что такое бюджетное учреждение? Это учреждение, которое живет по смете, устав которого учреждает учредитель, в данном случае правительство", - рассказал министр.

Напомним, инициатива Д.Ливанова о реформе РАН послужила началом конфликта между министром и сообществом ученых. Последние заявляли, что новация приведет к необратимым последствиям. Академики выступили с акциями протеста и грозили потребовать отставки Д.Ливанова и всего правительства. Документ прошел первое чтение в Государственной думе. Ко второму чтению в него были внесены изменения, примирившие стороны. В частности, за РАН был сохранен статус бюджетного госучреждения, а также из документа исчез пункт, согласно которому руководителя аппарата Академии должно было назначать правительство.

Читать полностью: http://top.rbc.ru/society/11/07/2013/865700.shtml

в 1991 году, у ученых России был уникальный шанс — создать на месте АН СССР подлинный научный Олимп, клуб умов, где пересекаются разные школы и региональные отделения, где стыкуются смежные научные дисциплины, взаимно обогащая друг друга. Клуб, свободный от диктата чиновников и контроля партии, от давления «единственно верного учения», тесно работающий вместе с мировым научным сообществом. Однако получилось совершенно другое — цитадель бюрократов и «грантоедов» с управленцами. С небольшими, редкими островками истинных ученых, представляющими вымирающий вид.
Что помешало? Как обычно: амбиции одних и корысть других, политические соображения третьих и сепаратизм четвертых. Первая и, пожалуй, главная ошибка была совершена в процессе первых выборов в РАН. А дальше на нее стали накладываться слой за слоем новые ошибки. С самого начала «что-то пошло не так», и процесс уже было не остановить. В итоге даже сами академики — особенно члены АН СССР, ставшие членами РАН — указывали еще в те годы, что первые выборы в РАН нельзя считать абсолютно легитимными. Кстати, большинство наиболее активных академиков, которые сейчас напирают на уникальность РАН, сами получили этот статус только на тех, первых (и последующих), нелегитимных выборах. Например, новый президент Академии Владимир Фортов.
Звание академика или даже члена-корреспондента АН всегда было почетным. Оно разом удовлетворяло тщеславие ученого и увеличивало его финансовые возможности. Нарождавшаяся в 1989-1991 годах власть РСФСР остро нуждалась в поддержке научного сообщества. Ельциным и Верховным Советом был подписан ряд указов по созданию своей, российской, Академии. Все эти решения были сдобрены популизмом и укладывались в следующую концепцию: мы (правительство РСФСР, затем России) вам отдадим имущество, добавим налоговые льготы, выделим деньги из бюджета и никак не будем контролировать. А вы нас за это поддержите в конфронтации с руководством СССР и создадите в кратчайшие сроки РАН. Забегая вперед, скажу, что обещания так и остались обещаниями и хоть какое-то финансирование науки было налажено только к началу «нулевых».
А из кого было создавать? Организаторы новой академии, среди которых было немало членов союзной АН, вспомнили про те научные коллективы, которые до сих пор не были охвачены их вниманием. Мощные конструкторские и исследовательские институты, КБ, числившиеся под министерствами, вся могучая «оборонка», ее НПО. Вдобавок — высшая школа, университеты и институты, особенно в регионах, особенно естественнонаучные и гуманитарные.
В свою очередь региональная научная элита играла на противоречиях центра и территорий, надеясь получать деньги сразу из двух карманов: союзного (на капитальное строительство) и российского (на сами научные исследования). «Президиум АН СССР уже в 1989 году проявил избыточное политическое послушание и поплатился за это, по крайней мере, тем, что получил в наследство РАН с явно раздутым и интеллектуально разубоженным составом. Часть, т.е. РАН, оказалась больше целого (АН СССР). И это — достойная награда за несвойственные науке политические альянсы», — пишет Сергей Романовский в книге «Наука под гнетом российской истории».
Итоговая схема была такой: выборщики от научных и учебных организаций выбирают 160 новых академиков, а необходимый престиж РАН придают академики АН СССР, ученые с мировым именем, которые должны «сами принять решение». В «правильном» выборе союзных академиков можно было не сомневаться: в 1989-1991 годах советская наука впервые столкнулась с «утечкой мозгов» и необходимостью зарабатывать. А чтобы думали быстрее, правительство РФ (у СССР тогда денег уже не было) не оплатило им подписку на научные журналы на 1992 год — впервые за 70 лет!
Кстати, для понимания масштабов тогдашней «утечки мозгов» приведу некоторые цифры: 20 марта 1990 года главный ученый секретарь Академии наук СССР Игорь Макаров отметил, что за 1989 год из Академии выехало 252 человека, из них 131 физик, 69 биологов, 29 химиков, 23 гуманитария. А на годичном общем собрании Академии 13 марта 1991 года привели такие данные: только из академических институтов за рубеж уехали 534 специалиста, из них 74% — это лица от 30 до 45 лет (наиболее продуктивный для науки возраст) и 18% — молодые ученые, до 30 лет.
Уже в ходе самих выборов 3-6 декабря 1991 года российские ученые поняли, что их обманули. Так, им обещали дать сделать выбор в академики и членкоры по квоте регионалов, а провели — через секции по научным направлениям. На них у организаторов-учредителей РАН было больше влияния, чем на научные институты. Изучение газет и научных журналов того периода дает четкое понимание: первые «подлинные» выборы в РАН проходили по правилам игры в преферанс — «кто пишет, тот выигрывает». Насколько такая процедура легитимна, понятно.
Знаменитый физик Виктор Маслов, академик АН СССР и глава московского региона РАН, писал в «Известиях» (№298, 1991): «Оргкомитет по «восстановлению», который во главу угла своей деятельности поставил определенную цель: прежде всего, стать академиками самим оргкомитетчикам». Организаторы, по оценке Маслова, хотели провести в число новых академиков тех, кто ранее выдвигался на выборах в членкоры АН СССР, но провалился. «Реально был осуществлен гораздо более изощренный и опасный план: самим назначить выборщиков, которые в числе прочих вознесут на академический постамент и членов оргкомитета. Опасность такого плана заключалась в том, что если назначать послушных, а значит, как правило, и некомпетентных выборщиков, то они будут выбирать не только членов оргкомитета, но и других некомпетентных лиц, чтобы те в свою очередь в дальнейшем выбирали и самих выборщиков».
Список выборщиков первого состава РАН осел в архивах. Впрочем, президент-организатор Юрий Осипов сам сообщал тогда, сколько имеется выборщиков: «примерно 270 человек». Их них 110 — академики и членкоры АН СССР. А кто остальные 160? Простор для выборов был огромен, в России в конце 1991 года было более 30 тысяч докторов наук (данные Осипова, цитируются по Вестнику АН СССР, № 12, 1991).
«Трудность заключалась в том, что доля выборщиков от регионов была невелика, и окончательное слово оставалось за секциями. Так, московский регион предложил в инженерную секцию 25 выборщиков. Председатель секции В. Шорин сначала согласился взять только 7 из них, но потом не включил и их. …Некомпетентность же выборщиков, отобранных секцией В. Шорина, была продемонстрирована на общем собрании академии. Оно не утвердило 22 из 25 рекомендованных. (Что, впрочем, не помешало последним дружно и незамедлительно «подать» в члены-корреспонденты, что допускается временным уставом РАН!) На секции в академики выбрали даже известную одиозную фигуру. Сам В. Шорин прошел общее собрание, набрав лишь минимально необходимое число голосов», — иллюстрирует творившийся бардак академик Маслов.
Кого же выбрали? Многие членкоры АН СССР стали наконец-то академиками — это была первая плата за лояльность. Например, стал академиком нынешний избранный президент РАН Владимир Фортов. Вместе с ним в академики прошел и Владимир Шорин — глава профильной комиссии парламента РФ в тот момент. Член-корреспондентами РАН стали глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов, глава Госкомитета РФ по делам науки Николай Малышев, скандальный популяризатор истории — советник президента РФ Дмитрий Волкогонов, «специалист по принятию решений» Борис Абрамович Березовский и многие другие представители научного сообщества, дорога в АН для которых была ранее закрыта.
Академики АН СССР, вынужденно ставшие академиками РАН, тоже вполне понимали суть проблемы. По крайней мере, это видно по их выступлениям на самом последнем Общем собрании этой академии, опубликованном в № 2 Вестника РАН за 1992 год. «В некоторых отделениях (региональных) состав выборщиков вполне приличный, в некоторых — очень плох», — заявлял Евгений Велихов. «Организаторы новой академии вчера подтвердили, что ее уровень будет ниже, чем у теперешней (союзной) академии /…/ После массового появления новых академиков, кто сможет серьезно относится к этому званию? Каким станет его международный престиж?» — спрашивал академик Владимир Кейлис-Борок. «Ситуация такова: выбирать эти 150 академиков предполагается по не отработанным правилам, например, среди выборщиков масса людей, не вполне авторитетных в научном мире, а порой и вовсе ему неизвестных. Какое разумное основание имеют они выбирать полноправных академиков нашей Российской академии?» — возмущался знаменитый биохимик Александр Спирин.
Однако легитимность и престижность РАН были принесены в жертву обстоятельствам — политическим, финансовым и, как уже было сказано, личным амбициям. Итоги не замедлили последовать: уже через год после этих выборов (в декабре 1992 года) вице-президент РАН Андрей Гончар признался, что в «последнее время рост численности состава Академии не поддавался контролю». На выборы в Академию стали смотреть как бы «сквозь Устав» — избирали больше, чем позволяли вакансии, а затем увеличивали число вакансий. Когда вся наука рухнула в нищету, РАН продолжала увеличивать число своих членов: в 1992 году в ее составе было 437 академиков и 611 членов-корреспондентов (сейчас, в 2013-м — 500 академиков и 746 членкоров). Выступая на Общем собрании РАН 8 апреля 1992 года, президент РАН Юрий Осипов с удовлетворением отметил, что Союз рухнул, а Академия устояла, ее не тронули, лишь название сменили. То есть Академия как бюрократический «штаб», конечно, устояла, но наука — «пехота» — не уцелела...
Уже в 1992 году руководство РАН выработало очень удобную позицию, на которой стоит и поныне, используя ее как «защитный зонтик»: несмотря на все сложности нынешнего времени, мы сохранили Академию как стержень российской науки, она — «национальное достояние», прикасаться к ней нельзя. В 2013 году мы слышим те же самые слова.
Однако у «национального достояния» столь серьезная родовая травма, что она отложила отпечаток на все ее дальнейшую деятельность и привела к тому, что Академия стала своего рода «кормушкой», попадание в которую требует не только научных заслуг, сколько «политической» изворотливости. И чем дальше — тем больше, потому что ранее «избранные» отбирают последующих, да еще и пожизненно.
Управленческие системы, в основу которых с самого начала заложена нелегитимная власть и непрозрачная система отбора, приходят к одному концу — полной неэффективности, раздутости штатов и неспособности что-либо делать. Единственной целью существования этих систем становится сохранение себя. Увы, такие системы не подлежат реформированию, поскольку любые попытки изменений приводят лишь к усугублению внутренних проблем.

Некоммерческая организация International Lunar Observatory Association и компания Moon Express собираются развернуть телескоп на южном полюсе естественного спутника нашей планеты в районе кратера Малаперт.
Астрономы давно вынашивают идею развёртывания телескопа на обратной стороне Луны. Это позволит вывести качество изображений на новый уровень, поскольку работе оборудования не будут мешать атмосферные явления и электромагнитный шум, генерируемый цивилизацией. Теоретически лунный телескоп по качеству изображений сможет превзойти даже аппараты космического базирования.
несколько слов о его участниках. Организация ILOA изучает возможность строительства научной и коммерческой базы на естественном спутнике нашей планеты. Предполагается, что её обитатели займутся исследованиями космоса и проведением экспериментов, которые сейчас попросту невозможны.

Ну а Moon Express входит в число 26 команд из полутора десятков стран, которые претендуют на получение Google Lunar X Prize. Гран-при этого конкурса ($20 млн) будет вручён частной компании, которой до 31 декабря 2015 года удастся первой отправить луноход. Причём аппарат должен не только осуществить успешную посадку, но и преодолеть по лунной поверхности как минимум 500 метров с грузом до 0,5 кг, а также отправить на Землю высококачественные снимки и видеоматериалы.

Итак, что же предлагают ILOA и Moon Express? По проекту на Луне будут развёрнуты двухметровая радиоантенна и оптический телескоп. Они расположатся в районе южного полюса — вероятнее всего, на 5-километровой возвышенности кратера Малаперт.

Место выбрано не случайно. Во-первых, с точки развёртывания телескопа Земля будет находиться в прямой видимости, что избавит от необходимости использования спутниковых ретрансляторов. Во-вторых, в течение солнечных суток на Луне, длящихся около четырёх недель, температура колеблется от –170 до +120 градусов Цельсия, в то время как в районе Малаперта остаётся относительно стабильной — в среднем –50 градусов. Поэтому элементы телескопа будут подвергаться меньшим температурным воздействиям. Наконец, в полярной зоне солнечные батареи смогут генерировать больше энергии, необходимой для работы устройства.

Кроме того, южный лунный полюс, предположительно, богат различными ресурсами, которые могут понадобиться будущим поселенцам.

Телескоп может быть развёрнут уже в 2016–2018 гг. Затраты на реализацию проекта оцениваются в $100 млн. Организаторы рассчитывают, что финансовую поддержку окажут национальные космические агентства и другие заинтересованные стороны.

финансирование науки за бугром

12 предложений для рассмотрения в рамках программы NASA Innovative Advanced Concepts (NIAC) Program, предназначение которой - воплощать научную фантастику в реальность.
Отобранные предложения представляют собой широчайший спектр творческих концепций, в том числе 3-D печать биоматериалов, использование галактических лучей для отображения внутренней структуры астероидов, платформа «вечный полёт», парящая в атмосфере Земли, потенциально обеспечивающая лучшее качество изображений и многие другие предложения.

По словам первого замруководителя NASA по космической технике Michael Gazarik, в NASA's Innovative Advanced Concepts Program могут принимать участие все желающие новаторы – учёные, разработчики, инженеры, сотрудники прочих агентств и т.п., которые не побоятся представить свои смелые, порой даже призрачные, идеи. Также Gazarik отметил, что подобного рода сотрудничество направлено на преобразование будущего космоса, ведь исследуя новые технологии, не исключается тот факт, что среди них будут идеи, которые не только принесут пользу экономике, но и полностью преобразуют жизнь людей на Земле.

NASA's Space Technology Mission Directorate отбирало предложения этого года, основываясь на потенциале предложенных концепций. Комиссия руководствовалась в своём выборе идеями, которые бы смогли преобразовать и усовершенствовать будущие космические полёты и тем самым ускорить процесс достижения NASA поставленных целей.

Награда победителя в первом этапе NIAC составляет примерно 100 тысяч долларов. Эта сумма выделяется на начальный анализ и более детальное изучение сущности концепции. Если основные технико-экономические обоснования будут убедительными, новатор сможет подать заявку на участие во втором этапе, финансирование которого предполагает выделение 500 тысяч долларов в течении двух последующих лет воплощения идеи в жизнь.

По словам Jay Falker, руководителя программы NIAC, выбор продиктован потенциальной ценностью идеи и для Земли и для космических исследований.

NASА отдаёт предпочтение инновационным долгосрочным концепциям технологического развития, которые имеют практическую ценность для будущих космических миссий и текущих потребностей агентства. Проекты отобраны посредством экспертной оценки, в рамках которой оценивается их инновационный потенциал, технический подход и целесообразность реализации в установленные сроки. Все отобранные идеи находятся на первоначальных стадиях развития, и для их воплощения в жизнь потребуется ни один год.

Инвестирование NASA и партнёрство с творческими учёными, инженерами и просто изобретателями со всех уголков страны помогают поддерживать лидерскую позицию Соединённых штатов в сфере глобальных технологий.

В портфель разнопрофильных инновационных идей, отобранных NIAC для премии, вошли технологические концепции различных областей, в том числе космические двигательные установки, научные инструменты и материалы для использования в космосе, а также многие другие технологии, необходимые для удовлетворения стратегических целей NASA.

NIAC является частью NASA's Space Technology Mission Directorate, которое специализируется на инновациях, разработках, модернизации и тестировании летающих аппаратных средств для будущих миссий NASA. В рамках NIAC на конкурсной основе отбираются проекты, которые призваны стать новыми технологическими инновациями для будущего не только NASA, но и Америки.