«Как можно дальше тут находиться, когда ребята, с которыми ты завтракал, умирают через час?» Родственники пытаются спасти уральских срочников после гибели их сослуживцев на белгородской границе

Зеленый год

В августе 2022 года Александра и Кирилл Максаковы после пяти лет отношений сыграли свадьбу. В инстаграме* Александра сохранила видео, как Кирилл сделал ей предложение в Новый год. В день свадьбы он плакал, надевая кольцо невесте. Для оформления зала к празднику пара выбрала зеленый оттенок. Позже супруги шутили, что если бы не сделали свадьбу в этом цвете, не настал бы «зеленый год»: через четыре месяца после торжества Кирилла призвали в армию.

— Муж закончил учебу в техникуме в 2019 году. С тех пор каждые полгода он проходил в военкомате комиссию. Каждый раз слышал одно и то же: «Годен. Жди повестку». И так четыре года. Конечно, мы хотели создать семью. Очень хотели деток, но отложили этот момент, так как переживали, что его призовут, — рассказала «7х7» Александра.

Осенью 2022 года 23-летний Кирилл как обычно прошел комиссию в военкомате Краснотурьинска. Но в ноябре его неожиданно попросили пройти ее снова: сказали, что могут призвать «из-за недобора». 14 декабря Кирилла пригласили прийти в военкомат за повесткой. А 16 числа его увезли в воинскую часть 61207 и определили в 43-ю отдельную железнодорожную бригаду в Екатеринбурге.

— Мы даже понять не успели ничего. Обычно повестку вручают как минимум за неделю, две. Конечно, были опасения, что отслужит несколько месяцев и отправят на СВО. Все очень переживали, — вспоминает Александра.

Кирилл служил недалеко от Краснотурьинска, и Александра иногда приезжала к нему в часть без предупреждения, чтобы сделать сюрприз. В инстаграме* девушка начала вести блог «жены солдата» и в статусе поставила «таймер» с месяцами после призыва мужа. Она выкладывала видео с фотографиями Кирилла на службе, рассказывала про армию и то, как скучает по супругу. Дома на стене Александра повесила календари-«считалочки» и каждую неделю закрашивала, сколько Кирилл уже отслужил.

Девушка начала делать альбом с фотографиями мужа, чтобы подарить ему на дембель. Об этом Александра рассказывала в своем телеграм-канале «Армейский мир». На него подписались девушки других срочников. Они делились с Александрой своими историями и советовали, как лучше оформить альбом.

«Товарищ капитан, можно убежать?»

11 апреля 2023 года Кирилл уехал в 32-й военный городок Екатеринбурга учиться стрелять. Его прикомандировали к 228 полку.

— Нас готовили к командировке. Войска железнодорожные, они всегда по командировкам ездят. Он сообщил, что их направляют в Белгород. Но ни слова о границе не было, — говорит Александра.

22-летнего мужа Елены (имя изменено), которого призвали осенью 2022 года в омскую часть, тоже отправили в Екатеринбург в апреле. Елена опасалась за мужа из-за войны, но надеялась, что их это не коснется. Через 13 дней после приезда в военный городок мужей Елены и Александры отправили на границу в Белгородскую область.

— [Муж] говорил, что едут туда охранять пост, где они будут находиться. Он уже смирился с этой мыслью, был спокоен, потому что где-то после двух-трех месяцев службы начали ходить разговоры, что могут отправить [на границу]. Только сначала про Воронежскую область шел разговор, а потом и про Белгород, — рассказала «7х7» Елена.

Среди командированных на границу срочников был 18-летний сын Татьяны Максим (имена изменены). Его призвали в армию в ноябре. Максим специально взял академотпуск в колледже, чтобы пойти в армию в одно время с друзьями. Он думал, что срочников военные действия никак не коснутся, не подозревал, что может попасть на границу. Сын рассказал матери, что после присяги в его воинскую часть в Екатеринбурге пришло письмо: на белгородскую границу якобы нужно было отправить весь его призыв — порядка 250 человек. Татьяна предполагает, что «отказаться было нельзя», но к вечеру несколько имен почему-то могли убрать из списка.

Перед отправкой срочники две недели проходили подготовку и были на полигоне пять раз: их обучали стрелять из противотанковых гранатометов и автоматов. Затем новобранцев самолетом отправили в Курск, а оттуда на «Уралах» привезли в приграничный Борисовский район Белгородской области.

Сначала срочников поселили в домах, похожих, по их словам, на «чьи-то дачи». По утрам их вывозили в поля, где они строили себе блиндажи. Через неделю солдатам сказали, что теперь они будут «ночевать там, в окопе».

— Сын услышал от своих друзей-срочников, что [у них на службе в Севастополе] все нормально, даже в город выезжают в гражданской одежде. И Путин говорил, что на границе не ставят срочников. А получилось вот как: раз в неделю их вывозят [в центр района] купить что-то для себя, посылки забрать и помыться. Посылку на 15 тыс. руб. не мог забрать: там и обувь, и средства личной гигиены. Друг его в армии вагоны с боеприпасами разгружает, автомат в руках держал только на присяге. Пусть бы [сын] вагоны разгружал — помощь армии.

А мы все прошли, обучили всему, будто реально на войну идет, — рассказала «7х7» Татьяна.

По словам Александры, срочников направили на позиции в 800 метрах от границы, и украинцы видели, «как и где они живут, ходят, как „Уралы“ уезжают и приезжают». Солдат отправляли в наряды, они рыли окопы и по несколько часов стояли в караулах. Срочники живут в «ужасных условиях», считает девушка. Она отправляла мужу посылки с продуктами, обувью и экипировкой. Волонтеры привозили им еду, но до срочников доходила лишь малая часть продуктов, «элементарно не могли доставить тушенку».

— Матери срочникам к 9 Мая приготовили подарки. Там в коробочках деликатесы, копченая колбаса, конфеты. А командиры их, возможно, себе забрали и кушали. Сын говорил, что спят [срочники] почти на голых деревяшках, блестяшку постелют [туристический коврик] и в спальниках лежат, — говорит Татьяна.

Она вспоминает, что в апреле, когда срочники только приехали в Борисовку, на границе была «тишина и спокойствие». Но вскоре солдат начали обстреливать. В таких случаях срочники прятались в блиндажах и «молились лишь бы остаться живыми». Сын Татьяны прислал матери фото осколков после очередного обстрела.

— Осколки огромные, как палец указательный. На одних выходных он почти попрощался. Сказал: «Я не знаю, что сейчас будет, я вас люблю». Через три часа только отписался. У них туалет над окопами. В туалет ходят с автоматом, в бронике и каске, — замечает Татьяна. — Сын звонил (28 мая — прим. ред.). Говорил, вчера бомбили, сегодня бомбили, трое 300-х с его отряда. Они теперь по-своему разговаривают: у них там 200-е — убитые, 300-е — раненые. У одного кисть руки [задета] — осколок навылет прошел, а у другого осколок в ноге. Сто процентов стояли на позициях и уйти не могли.

У нас тоже были ситуации: сын стоял на позиции, а над ним дрон опустился. Он говорит: «Товарищ капитан, можно убежать?» Тот говорит: «Беги!» И дрон на то же место [где стоял срочник] в бочку сбросил снаряд — вся [бочка стала] в решето.

Как рассказала мать срочника, солдатам могли запретить разглашать имена и фамилии раненых, могли заставить снять именные нашивки, чтобы не было опознавательных знаков, если попадут в плен. По словам Татьяны и Александры, срочники, возможно, стоят на первой линии обороны, за ними — мобилизованные и контрактники. То же самое «7х7» ранее рассказали родственники срочников, которые стояли на границе с осени 2022 года.

— Муж говорил: «Страшно, а что делать? Кто, если не мы? Пока мы тут, спите спокойно. Не переживай за меня. Домой вернусь героем». 

Максакова рассказывает, что муж давал ей слушать звуки прилетов и взрывов в голосовых сообщениях. «Мы сходим с ума: на нас скидывают гранаты, а мы смеемся», — вспоминает она слова Кирилла.

«Солдаты просили у родных: “Вытащите нас отсюда, мы не хотим умирать”»

22 мая в села Козинка и Глотово приграничного Грайворонского района со стороны Украины вошли бойцы легиона «Свобода России»* и Русского добровольческого корпуса. Анонимный телеграм-канал «ВЧК ОГПУ» опубликовал разговор с якобы матерью срочника из Карелии. По словам женщины, Грайворонский район охраняли 25 человек: лейтенант, мобилизованный и срочники, среди которых был ее сын. Канал выложил список военных, раненых при диверсии, и пятеро из них — 19–22 лет. О срочниках и двух пограничниках на посту сообщили провластные политический аналитик Роман Романов и военкор Александр Коц.

«Вчера, когда стало известно о попытке прорыва через границу, мы как резерв приехали в Грайворон. Подразделение наше относится к пограничной службе. <…> Именно подразделения МО занимали там позиции. И это были срочники. То есть хохлы ударили там, где было тонко. Ни на одни наш (а наши наряды по соседству) они не сунулись», — рассказал подписчик Коца.

Мать солдата Татьяна сказала, что после этой новости срочники в соседнем Борисовском районе начали укреплять позиции — ждали прихода диверсантов. 

— После диверсии 22 мая у них [срочников] обстановка была нервная, все психовали. После первого прорыва [22 мая] сын был сам не свой. Звонит по видеосвязи: у него глаза потухшие, боится. Им сказали, что на них будет еще одно нападение. И оно произошло, — вспоминает Татьяна.

23 мая провластный телеграм-канал Readovka сообщил о том, что ДРГ проникла в Богун-Городок. Сын Татьяны рассказал ей, что в тот вечер их начали сильно обстреливать, — «голову лишний раз не поднимешь». Они стояли у границы первыми, и на помощь должны были приехать мобилизованные, которые расположились за ними.

Подробности прорыва в Борисовском районе рассказал один из срочников.

— Мы отступали около полутора часов до другой лесополосы: каждый раз занимали позиции на опорных пунктах и наблюдали. Когда начинало прилетать жестко, отступали дальше. Насколько я понял, был один БТР, который обстреливал нас, также работали минометы, пулеметы и гранатометы. С нами отступали два сержанта и офицер. Сержанты отступали в броне и с оружием, а офицер сначала бросил автомат, а в момент, когда нужно было долго бежать не останавливаясь, скинул и броню с рацией, — говорит он.

Информацию о нападении на позиции солдат подтвердила Александра Максакова:

— Ротным был дан приказ бежать. Солдаты бежали под обстрелами как можно дальше. Далее автомобиль увез их чуть подальше от их позиций, якобы в безопасное место, но некоторые солдаты остались там... Спустя пару часов, когда обстрелы со стороны ВСУ утихли, солдат привезли на те же позиции. Они чудом остались живы. После случившегося муж прислал сообщение: «Спецы приехали, будут пока с нами, четыре человека. В нескольких метрах будет стоять усиление из погранцов. Теперь мы не можем отступать, дали приказ стоять до конца».

Солдаты просили о помощи у своих родных: «Вытащите нас отсюда, мы не хотим умирать».

На следующий день Александра позвонила в Комитет солдатских матерей, чтобы узнать, законно ли срочников отправили на границу. Ей сказали, что солдат «имеют право посылать, куда угодно и они обязаны подчиниться приказам, защищать Родину». А обстрелы «и у мирных бывают — это военная ситуация». В Комитете мужу Александры посоветовали не подписывать контракт и по всем вопросам обращаться в военную прокуратуру, пожелали, «чтобы вернулся живым». Об этом девушка рассказала в своем телеграм-канале «Армейский мир». Оказалось, что мужья некоторых из ее подписчиц тоже служат на первой линии обороны белгородской границы.

После прорыва 23 мая у срочников поменяли командование, и «все в корне изменилось», говорит Татьяна. Солдат начали хорошо кормить, в блиндаж провели свет, ее сын смог забрать посылку с гуманитаркой, им отдали подарки матерей к 9 Мая. На позиции приехали пограничники. Командование стало чаще интересоваться самочувствием срочников и разрешило стоять в карауле меньше часов, потому что «глаз замыливается».

— У них командир роты нормальный сейчас. Говорит, я вообще не понимаю, вас здесь не должно быть. Я понимаю, что до дембеля они будут там. И одним нападением это не закончится, [диверсанты] пойдут еще, будут бомбить, — считает Татьяна.

Журналист «7х7» отправил запрос в 43-ю отдельную железнодорожную бригаду в Екатеринбурге и командованию 228-го полка. Мы спросили, действительно ли уральские срочники служат на границе в Белгородской области и вступали в бой с диверсантами 23 мая. Ответ от ведомств на момент публикации не пришел.

Гибель

1 июня у срочников был помывочный день. Они должны были ехать в баню в три смены. В первой машине было 10 человек. Срочники выехали из лесополосы на проезжую часть и через 50 метров в кузов машины со стороны границы прилетела управляемая ракета. 

—  Наш командир сказал, что трое убитых и остальные все раненые. Сопровождающий с ними был, старший прапорщик. Он тоже погиб, — рассказал «7х7» срочник.

Его рассказ совпадает с тем, что знает о гибели своего мужа Александра, — Кирилл Максаков погиб именно в той машине. Второй 200-й, как военные называют между собой погибших, — Азиз Аликбеков из Дагестана. Третьего солдата, 26-летнего Степана Мезина из поселка Лальск Кировской области, долго не могли опознать — весь обгорел. Предположительно, Мезин скончался в больнице от полученных травм. По словам Татьяны, водитель машины впал в кому, а всех раненых срочников увезли на лечение в Москву.

Сослуживцы Кирилла сразу сообщили о трагедии его жене Александре. Из воинской части, откуда срочников отправили на границу, с супругой Кирилла никто не связался даже через пять дней. Она сама позвонила туда, и ей подтвердили информацию о смерти.

—  Ни извинений, ни соболезнования... Мой муж погиб, защищая нашу же Родину. Кто понесет ответственность? Будут ли наказаны те, кто причастен к нахождению солдат срочной службы в боевых действиях? На каких основаниях толком неподготовленных солдат срочной службы отправили на границу? Почему они стоят на первой линии обороны? Почему пограничники и мобилизованные стоят за ними? Почему срочники, которых не присвоили к участникам боевых действий, вынуждены там гибнуть? Почему солдаты срочной службы должны воевать, ведь для этого есть специально отведенные люди, которые получают за это зарплату?

Срочники — живое мясо? Очень тяжело осознавать, что моего мужа больше нет. Ведь у нас была вся жизнь впереди... — задается вопросами Александра.

В Комитете солдатских матерей срочникам посоветовали не разглашать имена погибших, сославшись на военную тайну, рассказала Татьяна. По ее словам, матерям погибших сказали, что солдаты не соблюдали технику безопасности. Но женщина считает, что «там ни бронежилет, ни каска бы не спасли» — срочники не успели бы выпрыгнуть из машины.

Минобороны не сообщило о гибели срочников. В день трагедии, 1 июня, белгородский губернатор Вячеслав Гладков написал об обстреле окраины села Богун-Городок. Снаряд попал в участок автодороги. Но в посте Гладкова сказано только о местном жителе, который был ранен в правое предплечье.

Как рассказала Татьяна, 3 июня срочники снова попали под обстрел перед поездкой в баню. После этого им привезли сухие души. Теперь они готовятся к тому, что диверсионно-разведывательные группы могут опять идти на прорыв.

— Пацанам повезло. Следующим может не повезти, — говорит Татьяна.

«Матери выживших солдат сходят с ума»

Когда Александра пришла в себя, она написала жалобы президенту Владимиру Путину, в военную прокуратуру и депутату Госдумы Максиму Иванову. Девушка хочет, чтобы «кто-то» понес наказание за гибель мужа. Максакова надеется спасти остальных срочников из Екатеринбурга: добиться, чтобы их вывели из Белгородской области либо убрали с первой линии обороны и обеспечили всем необходимым. По ее мнению, солдатам должны присвоить звания участников боевых действий.

Теперь в канале «Армейский мир», где Александра раньше публиковала «считалочки» и фото дембельского альбома, девушка выкладывает новости о гибели срочников и обращения к власти. Девушки других солдат в комментариях поблагодарили ее за этот «храбрый поступок». А некоторые из подписчиц, чьих парней отправили на границу, тоже написали жалобы.

—  Бьюсь везде, где только можно. Очень страшно за остальных ребят. После подрыва автомобиля, в котором погиб мой муж, матери выживших солдат сходят с ума. Ребята хотят жить. Почему они должны рисковать своей жизнью за 2,3 тыс. руб., а те, кто получает за это зарплату, прячутся за ними? —  говорит Александра.

Татьяна и мамы других уральских срочников после трагедии написали обращения Путину, в военную прокуратуру, воинскую часть и свердловскому омбудсмену Татьяне Мерзляковой. 6 июня Мерзлякова публично подтвердила гибель троих срочников при обстреле 1 июня. Еще семь человек, по ее данным, были ранены, двое из них находились в тяжелом состоянии. Омбудсмен попросила начальника Генштаба ВС РФ Валерия Герасимова вернуть всех свердловских срочников из Белгородской, Курской, Брянской и Воронежской областей в их части.

«Белгородская область — это не территория военных действий, тем не менее сейчас там гибнет мирное население, и вместе с ним пострадали неподготовленные к боевым действиям солдаты срочной службы. <...> Все мы надеемся, что это последний трагический случай с ребятами-срочниками и из него будут сделаны выводы», — написала Мерзлякова.

Свердловский губернатор Евгений Куйвашев поручил связаться с белгородской больницей, где лечат раненых срочников, и доставить их в регион. Мать солдата Татьяна сообщила «7х7», что 6 июня к срочникам выезжала проверка.

—  За день до проверки у них хотели забрать телефоны из-за этой огласки, что дети все докладывают нам, а мы публикуем везде. Проверка приезжала, но до нашего отделения так и не доехала. Сын говорит, мы в самой жопе. Проверяли где более-менее все спокойно, где все под землей расположено. 7 июня приехала военная прокуратура. Сказали у них блиндажи в ненадлежащем виде, окопы слишком низкие, они сидят как на ладони, —  говорит Татьяна.

После гибели солдат свердловское издание «ЕАН» со ссылкой на источник сообщило, что командование 43-ей отдельной железнодорожной бригады из Екатеринбурга подняло вопрос о возвращении срочников на Урал. При этом в день трагедии срочник, который находится в Борисовском районе, рассказал «7х7», что командир ни слова не сказали им про вывод из региона.

—  От командира ничего путного лично я не услышал, успокоить не пытался, про наш вывод отсюда ничего не говорили. Стабильно каждый день [на границе] перестрелки нашей артиллерии и вражеской [украинской]. Думаю, ребята [сослуживцы] потеряны из-за постоянных новостей о ранениях.

Я в полном недоумении, как можно дальше тут находиться, когда ребята, с которыми ты завтракал, умирают через час? — говорит срочник.

Татьяна дозвонилась военному из 43-й железнодорожной бригады. Он пообещал, что до 11 июня «вопрос решится» и срочников уберут с первой линии. Однако командиры сказали солдатам, что те прослужат на границе еще три месяца.

— Им сказали — изменений сильно не ждите, и режим боевой готовности опять, — рассказывает Татьяна. — Сын говорит, у них трое дезертиров. Один не вернулся в свой отряд после помывки, и два еще хотят оттуда уехать. Сказали, их будут судить за то, что они боятся там оставаться. Присягу приняли — должны. Не хотите служить? Будет показательный суд.

В какие приграничные регионы отправляли срочников

По информации «7х7», срочников продолжают привозить на границу в Белгородской области. Волонтеры отвозили для новых солдат одежду и обувь, продукты, технику и другие вещи. Одна из волонтерок Наталья рассказала изданию, что другие добровольческие объединения неохотно помогают срочникам. По ее мнению, солдат якобы не выведут с границы, потому что больше ее некому защитить. Позже Наталья удалила эти сообщения в переписке с журналистом.

Но Белгородская область — не единственный приграничный регион, куда отправили срочников. В одном из волонтерских чатов писали, что солдат срочной службы привезли и в Курскую, Воронежскую, Брянскую и Ростовскую области.

Друг Андрея Салова из Ярославской области полгода отслужил в Иванове. После ухода друга в армию он написал ему песню «Брату». Салов опубликовал ее вместе с песней Shaman «Я русский» и подписью: «Пусть враг знает, что мы непобедимы!!! Мы сильные, и никогда не сдадимся!».

В середине мая друга Андрея привезли в Курскую область. Как рассказал срочник, там солдаты тоже попадают под обстрелы, роют окопы и живут в блиндажах.

— Когда брат [так собеседник “7х7” называет друга] написал, что их туда отправляют, у меня сразу паника началась. Даже доходило до нервного срыва, потому что я за него очень сильно переживаю.

Им говорили, что там хорошо, можно будет гулять, по улочкам пройтись. А оказалось далеко не так.

Он домой хочет, но всегда на позитиве, чтобы не загнать себя. Они там устают очень сильно. Я молюсь, чтобы они не пострадали, — рассказал «7х7» Салов.

Андрей под постом ярославского губернатора Михаила Евраева попросил о помощи и рассказал, что срочников два раза «чуть не подорвали» на границе. Юноша хотел, чтобы их отправили обратно в часть. В ответе власти указали, что срочники «выполняют задачи в различных воинских частях» России, в том числе близ государственной границы. 

***

Погибшего срочника из Дагестана Азиза Аликбекова похоронили на родине 4 июня. Как рассказал изданию «ЕАН» источник, власти предложили родственникам похоронить погибшего с воинскими почестями и салютом, как хоронили участников войны в Украине. Но его близкие отказались и попрощались с ним скромно, по мусульманскому обычаю.

Родственники Кирилла Максакова просили власть Краснотурьинска помочь с организацией ритуальных услуг, чтобы похоронить его «как героя». Но «оказалось, не положено», потому что солдат был срочником, а не участником войны в Украине. Свердловский губернатор поручил «достойно» проводить Максакова «в последний путь». После этого город оказал помощь. Церемония прощания назначена на 10 июня. 

В блоге жены солдата Александра выложила видео с фотографиями Кирилла с момента призыва до отправки «на войну». Она написала, что их «таймер остановился». Вдова пообещала подписчицам доделать дембельский альбом мужа после похорон.

* В материале упомянуты организации, деятельность которых запрещена в РФ