«Такие вещи нужно думать про себя, а не говорить при ребенке». Репортаж из Ефремова, где Алексея Москалёва пытаются лишить родительских прав на дочь

У районного суда Ефремова, маленького города в Тульской области, в котором живет 36 тыс. человек, обычно безлюдно: через дорогу пустырь, за ним виднеются высокие заводские трубы. Ефремов — город химиков, и это чувствуется в воздухе. На входе в суд длинная очередь, возглавляют ее десятки людей с камерами, — в маленький четырехэтажный суд приехали даже французские журналисты. Полицейских вокруг и внутри здания непривычно много, они напряжены: говорят, что на типичные для Ефремова заседания по кражам и дракам приходят от силы пять человек. 6 апреля для пришедших даже специально поставили лавочки, но мест все равно не хватает. Одну девушку из группы поддержки с плакатом про Владимира Путина задерживают — позже ее оштрафуют на 50 тыс. руб.

Впервые о шестикласснице Маше Москалёвой и ее отце Алексее услышали в апреле 2022 года. История 13-летней девочки, к которой приехала полиция после того, как она на уроке изо в школе нарисовала антивоенный рисунок, выделялась в общем потоке «дискредитационных дел». Год спустя, в апреле 2023 года, в Ефремовском суде готовились определить, с кем будет жить подросток. Отец Маши, Алексей Москалёв, сидел в беларуском СИЗО Жодино, а мать девочки, Ольга Ситчихина, общалась с российским омбудсменом по правам ребенка Марией Львовой-Беловой (незадолго до того на Львову-Белову Международный уголовный суд выписал ордер на арест за «депортацию украинских детей»).

Маша Москалёва к 6 апреля находилась в приюте почти месяц. Никакой связи ни у отца, ни у общественников, ни у адвокатов с девочкой не было.

 

«Неангажированные психологи» и «чувство вины за происходящее»

 

В апреле 2022 года на страницах самого Москалёва в соцсетях «ВКонтакте» и «Одноклассники» силовики нашли комментарии в поддержку Украины. На Алексея составили протокол по статье о «публичных действиях, направленных на дискредитацию ВС РФ» (часть 1 статьи 20.3.3 КоАП). Комментарий о российской армии стоил отцу, в одиночку воспитывающему дочь, 32 тыс. руб. В декабре 2022 года против него возбудили уже уголовное дело по статье о повторной дискредитации российской армии России (часть 1 статьи 280.3 УК). В дом Москалёвых пришли с обыском. Алексей рассказывал адвокату, что его били «головой об стену и об пол», силовики забрали технику и побили домашнюю утварь.

Ольга Подольская, депутатка Совета депутатов муниципального округа от партии «Яблоко», к которой Москалёв обратился в апреле 2022 года, когда в школу к Маше пришла полиция, вспоминает, что Алексей был сильно напуган. Он просил мать Маши — Ольгу Ситчихину — забрать дочь на время уголовного дела к себе, но Ольга отказалась, сославшись на тяжелый график работы в Москве.

1 марта Алексея задержали и отправили под домашний арест. Дочку решили не оставлять с отцом: комиссия по делам несовершеннолетних определила Машу в СРЦН № 5, то есть в приют. До 28 марта с девочкой никто не мог связаться: у стен центра дежурила полиция, администрация учреждения избегала любых контактов с журналистами и гражданскими активистами, а директор учреждения, муниципальная депутатка от «Единой России», по словам Ольги Подольской, отказывалась даже от личных разговоров о том, что происходит с девочкой.

Представители региональных органов власти заверяли, что с Машей все в порядке, «она переживает за папу, испытывает чувство вины за происходящее, но с ней работают „неангажированные“ психологи».

28 марта суд назначил Алексею два года колонии. Сразу после этого пресс-секретарь суда вышел к журналистам и группе поддержки и сказал, что Москалёва не просто так не было на заседании — он сбежал. На видеозаписях видно, как в ответ люди начинают аплодировать. На свободе мужчина пробыл всего два дня. Уже 30 марта мужчину задержали в Минске. Сейчас МИД РФ утверждает, что он в СИЗО беларуского Жодино.

То, что происходит с Москалёвыми, осудили публичные личности: от представителя Еврокомиссии Петера Стано (он сравнил преследование Алексея Москалёва с политикой Иосифа Сталина) до основателя ЧВК «Вагнер» Пригожина. Последний даже обратился к прокурору Тульской области с требованием проверить законность приговора.

 

Соседские разговоры

4 апреля Мария Львова-Белова заверила, что девочке ищут замещающую семью. «Мама несколько раз обещала, что приедет, и не приезжала, с девочкой контакт не поддерживает», — говорила омбудсменка.

Алексей много лет назад потерял первого ребенка, а с женой, по его словам, они расстались по обоюдному согласию, когда Маша была совсем маленькой: последний раз девочка виделась с матерью во втором классе. Свою дочь Москалёв называет «светом в окошке» и смыслом жизни. Отец говорил, что старался сделать все для того, чтобы ребенок рос в комфорте, любви и заботе. И это единственное, с чем сегодня соглашаются все люди, знакомые с семьей Москалёвых, — Алексей и вправду был хорошим отцом, а вспомнить день, когда в последний раз в Ефремове видели Ольгу Ситчихину, не берется ни один из собеседников «7х7». Маша любит и уважает отца: «Однажды мы сядем за стол и будем вспоминать это все. Я люблю тебя, надеюсь, нет, я знаю, что ты не сдашься, ты сильный, мы сильные, мы сможем, а я буду молиться за тебя и за нас, папа», — написала Маша в письме, которое адвокат Алексея Владимир Билиенко показал на суде в 28 марта.

Отношение к самому Москалёву в Ефремове неоднозначное. Соседи Алексея по подъезду ефремовской пятиэтажки согласились поговорить с «7х7» только анонимно. Сейчас они вспоминают, что Москалёв всегда был закрытым человеком, «не от мира сего», и перечисляют претензии к нему: «не здоровался», «жалел деньги даже на самые базовые нужды».

Жительница квартиры № 24 вспоминает, что Маша каждый раз, чтобы зайти в подъезд, кричала под домашним балконом — мужчина не оплачивал коммуналку и не подключил домофон. Еще одна соседка Москалёвых рассказывает, что пыталась угощать девочку фруктами и сладостями, но Маша всегда вежливо отказывалась: «Папа не разрешает». Все соседи говорят, что «после начала СВО он вообще запретил общаться и даже здороваться с соседями», и охотно пересказывают дворовые сплетни про то, что «в девяностые он варил самогон», а «Ситчихина вообще его троюродная сестра».

— Ну вы правда думаете, что он за бесплатно эти комментарии писал? Как вообще можно вот так предать страну, которая в беде? — отвечает вполголоса одна из соседок на вопрос о том, что произошло в апреле 2022 года.

— Я его понимаю и поддерживаю, но такие вещи надо думать про себя, а не говорить вслух при ребенке, — говорит еле слышным шепотом другая, из квартиры этажом ниже.

 

«Оснований для лишения просто нет»

 

Алексей Москалёв почти никогда не работал официально, основу его дохода составляли выращивание и продажа экзотических животных на ферме в Ефремовском районе. Недалеко от Иноземского моста через реку Красивая Меча, в небольшом частном доме Москалёв разводил фазанов, кроликов, индийских павлинов и диких уток, в этом же доме Москалёв иногда жил с дочкой, сдавая городскую квартиру. Сейчас вокруг дома пусто: через забор можно увидеть клетки, загоны для животных и разную сельскохозяйственную утварь. Видно, что ферму покинули быстро и вещи ждут хозяина.

Всех птиц и зверей Москалёв продал и раздал еще в декабре — по словам депутата Ольги Подольской, «готовясь переезжать из-за уголовного преследования». Накопленные деньги он обменивал на валюту в надежде переехать за границу. Все эти деньги — около 150 тыс. руб. и 3,5 тыс. долл. — изъяли силовики во время январского обыска.

Одним из аргументов за лишение родительских прав стал условный срок Москалёва в 1984 году, а позже, в 2004 году, — условный срок по 2-й части 127-й статьи УК РФ («Незаконное лишение свободы человека, не связанное с его похищением»). Что произошло, адвокаты комментировать отказываются. Знакомая с историей Алексея Ольга Подольская говорит, что правонарушение было на уровне междоусобицы, и как все происходило, воспроизвести уже сложно. И судимость, и упомянутые в комментариях соседей долги за ЖКУ Алексей погасил на момент начала уголовного дела.

— Сейчас, в какой бы плоскости мы ни рассматривали это дело, сколько бы ни политизировали его, оснований для лишения родительских прав обоих родителей просто нет, суд слышит наши аргументы, и мы надеемся на открытое разбирательство, — заявила после заседания первого суда о лишении родительских прав адвокат Маши Москалёвой Екатерина Гордон, которая сама решила защищать Машу в этом деле, интересы подопечной она представляет по доверенности от Алексея Москалёва.

 

«Удовлетворительные условия» и «перевоспитание»

 

31 марта мать Маши, Ольга Ситчихина, которая уже много лет живет с 17-летней дочерью от другого брака и мужем в одной из деревень Тамбовской области, все-таки заявила, что готова забрать Машу из приюта домой. Ситчихина пообещала отказаться от вахтовой работы и больше бывать дома, несмотря на финансовые проблемы: последний долг, который женщина не могла выплатить около двух лет, был погашен прямо перед решением забрать Машу.

По словам адвоката Москалёва, Владимира Билиенко, Ситчихина утверждала, что «займется перевоспитанием дочери», но препятствовать общению с отцом не будет и даже «готова возить Машу на встречи с отцом в колонию».

Маша еще до попадания в СРЦН № 5 в разговорах с волонтерами и правозащитниками Тульского областного народного совета не могла вспомнить последнюю встречу с мамой и утверждала, что не хочет жить с ней. Диалога с местными органами власти по этому кейсу, судя по всему, у совета не вышло: ефремовские органы опеки, инициировавшие иск о лишении родительских прав и отца, и матери, поменяли свое же собственное решение и с тамбовскими чиновниками выехали к Ситчихиной домой. Условия для проживания с ребенком признали удовлетворительными.

4 апреля уполномоченная по правам ребенка Мария Львова-Белова объявила, что Машу все-таки не будут передавать маме, а будут искать приемную семью. Один из собеседников «7х7», близкий к региональным органам власти, отметил, что к этому моменту за девочкой уже «стояла очередь» из «порядочных знакомых семей», которые хотели ее удочерить, поэтому проблем с поиском приемных родителей в Ефремове и Тульской области не было. Ольга Подольская говорит, что просьбы помочь с документами на опеку Маши ей поступали ежедневно. Среди желающих была и Елена Агафонова, волонтер из Ефремова, к которой обратился Москалёв в 2022 году сразу после начала преследования. Агафонова публично объявила, что подает заявление на опеку, но сделать этого не успела, — Львова-Белова передумала, и в ее официальном аккаунте появилось фото Маши с мамой.

— Я сразу же связалась с Ольгой и попросила разрешить поговорить с Машей, на что Ситчихина ответила, что делать этого не будет и просила больше ей не звонить, — рассказывает Елена Агафонова возле зала суда, куда пришла как свидетель со стороны отца.

— Маша выглядит плохо, никто из нас не может утверждать, что она действительно в Тамбовской области, потому что кроме этой фотографии у нас нет ни одного доказательства, что девочка живет с мамой. Реальной связи с Марией по-прежнему нет с 1 марта, — добавила Агафонова.

Корреспондент «7х7» также пытался связаться с Ольгой Ситчихиной, однако от комментариев она отказалась.

Адвокат Маши, Екатерина Гордон, отмечает, что «в настоящий момент лучший из возможных сценариев для девочки — воссоединение с мамой, несмотря на то, что она долго не участвовала в ее жизни». Гордон утверждает, что «сейчас уже собралась группа влиятельных людей, готовых помогать семье, в том числе помочь Маше получить хорошее образование в Подмосковье, в случае если мама будет открыто идти на диалог».

На суд в Ефремове 6 апреля Ольга Ситчихина не приехала.

 

«Что будет, когда выключатся камеры»

 

Сторона защиты девочки отмечает: поскольку Маше уже исполнилось 13 лет, суд обязан учитывать ее мнение в определении ее места жительства, поэтому в течение следующих двух недель органы опеки в присутствии психологов должны опросить девочку и учесть ее мнение при вынесении решения. Поводов не вызвать ребенка в суд для опроса нет.

— Я не знаю, как суд будет вообще выносить решение, не опросив папу. Но мы уже рады, что суд удовлетворил наше требование об опросе Маши. Я не могу представить, что будет между девочкой и мамой, когда выключатся камеры, именно поэтому я хочу, чтобы Маша сама пояснила свое мнение, — прокомментировала Гордон.

Изменений исковых требований также не было. На повестке дня все еще лишение родительских прав обоих родителей, хотя никто из них не представляет подтвержденную угрозу жизни и здоровью ребенка, не страдает от хронических заболеваний, несовместимых с воспитанием детей. Для этого также нет никаких оснований, которые бы отвечали 69-й статье СК РФ («Лишение родительских прав»). У Алексея Москалёва есть шансы сохранить родительские права. Мотивацию органов опеки сторона защиты раскрывать не может. Ссылаясь на закрытый судебный процесс, органы опеки комментировать ситуацию отказались.