«Хорошее дело делали, а написали, что мы занялись цензурой». Как прокуратура ищет сайты для блокировки

От чего защищают детей

Интернет-сообщества о субкультуре АУЕ («арестантский уклад един» или «арестантское уркаганское единство»), скулшутинге (стрельба в образовательных учреждениях), сайты по продаже документов, а также ресурсы о нетрадиционных сексуальных отношениях регулярно изучают сотрудники прокуратуры в поисках потенциально опасной информации. По словам прокурора Юрьянского района Кировской области Руслана Вылегжанина, методика мониторинга предельно проста ― в поисковую строку вбиваются ключевые фразы. Например, фальшивые документы ищут, набирая фразы «куплю больничный лист задним числом». После этого помощники прокурора просматривают выданные сайты на предмет законности предложения и правомерности работы конкретных организаций.

Подавать иски о блокировке информации, потенциально вредной для несовершеннолетних, позволяет статья 4 федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации». Он устанавливает, что государство защищает детей от факторов, «негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие». Контент, запрещенный для детей, перечислен в статье 5 закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Это, например, сведения, склоняющие к самоубийству или вредным для здоровья действиям, вызывающие желание принять наркотики, алкоголь, поиграть в азартные игры, заняться проституцией; призывы к противоправным действиям, насилию и жестокости. Также сюда относятся сведения, «отрицающие семейные ценности, пропагандирующие нетрадиционные сексуальные отношения» и порнография.

Чем опасно АУЕ

В июне 2017 года «Новая газета» рассказала, что АУЕ ― «пионерия сегодня, это фактор сплочения, клей». К такому выводу автор материала пришел, проанализировав преступления 2015–2016 года в Забайкальском, Красноярском крае и Бурятии, где подростки вымогали деньги, разнесли полицейский участок и даже убили двух человек под лозунгами аббревиатуры АУЕ. Издание процитировало ответственного секретаря заседания Совета по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) в Кремле Яну Лантратову.

В декабре 2016 она сказала президенту РФ Владимиру Путину: « В тюрьме сидит человек, и у него есть свои смотрящие на воле, и они связываются в том числе с детьми в социальных учреждениях, устанавливают свои порядки. И подростков заставляют сдавать на общак для зоны. А если ребенок не может сдать деньги или не может украсть и совершить какое-нибудь преступление, он переходит в разряд „опущенных“. У него отдельная парта, отдельная посуда, над ним можно издеваться и его можно насиловать». По словам Лантратовой, дети в домах-интернатах, поддерживающие субкультуру АУЕ, «очень хорошо физически подготовлены» и «их будет целая армия». После этого в начале 2017 года президент поручил создать межведомственную рабочую группу с участием членов СПЧ для предотвращения криминализации подростковой среды. Районные прокуратуры стали мониторить соцсети, в соцсетях появились группы «АнтиАУЕ».

Замначальника отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних прокуратуры Кировской области Елена Сырчина рассказала «7х7», что в 2017 году прокуроры «заметили публикации», как среди подростков распространяется субкультура, которая «ориентирована на внедрение в нормальную повседневную человеческую жизнь стиля общения и законов криминального мира». В надзорном ведомстве определяют, что АУЕ как деструктивное движение провозглашает равенство перед единым тюремным законом, оно призывает к совершению преступлений, применению насилия, в том числе к сотрудникам правоохранительных органов. В тематических пабликах рассказывают, что и как происходит в тюрьме, как встроиться в местную иерархию, как обмануть начальника колонии, пронести запрещенные предметы. Также субкультура предполагает поступление денег арестованным и заключенным: несовершеннолетние через взрослых отдают деньги или имущество ― добровольно или под давлением.

По словам Елены Сырчиной, после этого прокуроры стали ориентировать органы профилактики на предупреждение распространения идеологии АУЕ. В Кировской области несовершеннолетних последователей этой субкультуры искали в 2019 году, но среди жителей региона, утверждают прокуроры, никого не нашли ― ни создателей пабликов, ни их участников. В ходе поиска обращали внимание на подростков, которые постят материалы о совершении любых преступлений, насильственных действиях, издевательствах, вымогательствах, унижении человеческого достоинства, а также информацию, которая «дискредитирует правоохранительные органы».

― Мы смотрим и на вовлечение подростков в криминальные группы. Группы антиобщественного характера бывают разные, и мы смотрим, с какой целью подростки собираются вместе: сначала это может быть просто прогулка, потом это перерастает в правонарушение, потом в преступление, совершенное группой лиц. А практика показывает, что чем больше подростков в группе, тем более жестоким выходит преступление. И мы наблюдаем и, если видим необходимость, проводим работу по их разобщению, выявлению лидера ― по отдельности с каждым работать проще и эффективнее, ― пояснила Сырчина «7х7».

По ее мнению, раннее выявление таких сайтов позволяет вовремя обнаружить приверженцев этого движения. Тех, кто распространяет запрещенную информацию, ищет отдел «К» Бюро специальных технических мероприятий управления МВД по Кировской области. Они проводят оперативно-розыскные меропрития, чтобы понять, кто создал конкретные сайты, есть ли там несовершеннолетние участники, есть ли среди них жители Кировской области. Если детей находят, с ними начинают работать органы системы профилактики. Подростка поставят на учет,как лицо, «находящееся в социально-опасном положении, как несовершеннолетнего, которому требуется помощь», объяснила прокурор.

― Чтобы он дальше не распространял это среди своих сверстников, с ним начинают ежемесячно работать инспектор по делам несовершеннолетних, комиссия по делам несовершеннолетних, с родителями тоже работают. Мы смотрим, зачем подросток это делает [выкладывает записи о совершении насилия, проявляет насилие по отношению к другим], проверяется умысел, что он знает значение этой аббревиатуры [АУЕ], если нарисовал ее где-то. Или если он, например, систематически занимается вымогательством, мы смотрим, почему: может, ему есть нечего или у него самого вымогает кто-то более взрослый, ― уточняет она.

Как ищут и блокируют АУЕ

Помощница прокурора Юрьянского района Гюллю Азизова рассказала, как технически происходит поиск нужных пабликов:

― Я беру блатной язык арестантов, ищу по его словам. Например, если вводить в поисковике «смерть мусорам вконтакте», выходят ссылки на группы “ВКонтакте”, мы заходим и смотрим, является ли информация в них запрещенной к распространению. Трудности возникают в том, что такие сайты становится сложнее найти: в названиях часто используют сленг, который мы можем не знать. Или бывает, что группа закрытая. По такой иск не предъявить ― если сотрудник прокуратуры может внедриться, подать заявку, попасть в эту группу и все заскринить, то как суд, Роскомнадзор потом проверит эту информацию? У них должна быть возможность удостовериться.

Она ищет информацию не только «ВКонтакте», но и в Instagram. В поисковую строку этого сервиса так же вводятся фразы из языка осужденных. По словам Азизовой, сейчас много сайтов уже заблокировано, и ей приходится придумывать слова для поиска, чтобы что-то найти. Иногда она просто заходит на личные страницы каких-то людей и смотрит, в каких группах они состоят. У помощницы прокурора бывают недели, когда она не находит ничего.

По словам прокурора района Руслана Вылегжанина, плановых показателей по этому направлению в надзорном ведомстве нет, однако сайты они стараются находить каждую неделю. Помощник прокурора выделяет время в течение недели, ищет нужный контент по контрольным словам, смотрит, где максимальное количество подписчиков, записывает адреса себе. После этого готовятся и направляются в суд иски. Суд рассматривает исковые заявления, признает информацию запрещенной и направляет в Роскомнадзор для внесения адресов в реестр запрещенной информации. Мониторингом занимается прокуратура по двум причинам. Во-первых, полномочия поиска в принципе четко не определены в законодательстве. Во-вторых, Роскомнадзор ищет только то, что уже внесено в реестр запрещенной информации:

— А информация на сайтах всегда разнится, нужно каждый раз признавать ее незаконной, ждать судебного решения, ― пояснил Вылегжанин. Он уточнил, что поиск потенциально опасной информации ведется не только по соцсети «ВКонтакте»: прокуроры смотрят и обычные интернет-страницы, форумы, доски объявлений. В практике Юрьянской прокуратуры был также иск по контенту на видеохостинге YouTube. По оценке Вылегжанина, большая часть исков экстремистской и террористической направленности предъявляется по пабликам «ВКонтакте», потому что там сконцентрировано больше всего молодежи.

В пресс-службе соцсети «7х7» сообщили, что в 2018 году они запустили «Центр безопасности»: с помощью кнопки «Пожаловаться» пользователи могут указать администраторам соцсети на оскорбление, материалы для взрослых, детскую порнографию, пропаганду наркотиков, факты продажи оружия, насилие, призывы к травле или суициду, жестокое обращение с животным, мошенничество и экстремизм. В соцсети подчеркнули, что рассматривают все жалобы без исключений, модераторы «удаляют материалы, которые нарушают правила „ВКонтакте“ или законодательство», время их реакции «не превышает одного часа». Администраторы соцсети используют гибридный метод модерации: они реагирют на жалобы пользователей, госорганов и общественных организаций, также применяются механизмы автоматического поиска и удаления противоправного контента.

Когда не нужны суд и эксперты

Без суда прокуроры обходятся, если находят сайты по продаже наркотиков или с инструкциями по их изготовлению. В этом случае, объяснил Вылегжанин, не надо ждать судебного решения, так как «это априори информация запрещенная». Такие ссылки просто отправляют в Роскомнадзор, и регулятор блокирует присланные адреса. Экспертиза для установления подлинности рецептов наркотиков не назначается.

― По АУЕ-тематике лингвистические экспертизы не проводятся. Когда мы направляем иски в суд, мы основываемся на скриншотах и текстовом содержании ― если написано «жизнь ворам, смерть мусорам», какое тут может быть лингвистическое исследование? Я думаю, и у государства нет лишних денег на такие экспертизы по каждой фразе, это нецелесообразно. Мы даже по оскорблениям, если поступила жалоба, стараемся не назначать экспертизы, если и так понятно, что это ругательство, обзывательство. Если есть сомнения, если судья при рассмотрении материала не сможет определиться, то тогда, конечно, назначаем. С тем же «смерть мусорам» специальные познания не нужны, и так все понятно, ― считает прокурор.

По его словам, когда в пабликах оскорбляют сотрудников полиции (называют мусорами, ментами), это уже можно квалифицировать как ст. 319 Уголовного кодекса («Оскорбление представителя власти»). Когда призывают к насилию по отношению к ним, это похоже на экстремизм, добавил Вылегжанин. При этом он уточняет, что в законе четко не прописано, что АУЕ как субкультура априори запрещена, однако такие оскорбления и призывы уже являются основанием для блокировки. Уголовное дело в этом случае не возбуждается только потому, что правоохранительные органы не могут установить владельцев сайтов.

«Для чего подростку знать, как жить в тюрьме?»

В апреле 2019 года по материалам, представленным Юрьянской прокуратурой, Ленинский районный суд Кирова постановил заблокировать игры из магазинов iTunes и Play Market, пропагандирующие криминальную культуру. Помощник по взаимодействию со СМИ прокуратуры Кировской области Денис Сухомлин тогда пояснял, что это были игры с пропагандой криминальной тематики, с тюремным жаргоном, с призывами к насилию к сотрудникам правоохранительных органов. «Есть игры, где, например, нужно построить свой бизнес в качестве начальника тюрьмы или пройти по этапу от общего до особого режима», ― говорил он.

В Юрьянской прокуратуре хорошо помнят этот случай. Руслан Вылегжанин в разговоре с «7х7» подчеркнул, что они закрыли не весь сайт, а конкретные ссылки на конкретные игры ― но некоторые СМИ, считает он, преподали это, как будто они закрыли Apple Store, iTunes и Play Market.

― Мы же вроде хорошее дело делали, а написали, что мы занялись цензурой. Я все понимаю, кому-то нравится в эти игры играть, но детям… Игра, ссылку на которую мы заблокировали, учит, как жить в тюрьме. Для чего это подростку? Как построить бизнес в тюрьме, как пронести запрещенные вещи, как обмануть начальника тюрьмы. Кто-то назовет это цензурой, но я бы не хотел, чтобы мои дети играли в такую игру.

Его старший помощник Елена Козлова соглашается:

― Дети сейчас все в телефонах сидят, и как узнать, что ребенок сегодня читал, на каком он сайте был, что ему в голову пришло? А если он начнет повторять, вступит в эту группу, будет проявлять активное участие — к чему это впоследствии приведет? Может, к какому-то преступлению или правонарушению.

Как злоупотребляют законом о защите детей

Координатор Роскомсвободы (общественный проект для продвижения идей свободы информации и саморегуляции интернета) по международному сотрудничеству Александр Исавнин убежден, что принятый в 2010 году закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» (вступил в силу в сентябре 2012 года) дал старт блокировкам в сети.

― Цензура в интернете началась именно с закона о защите детей от информации, именно с него начались блокировки под соусом безопасности детей. Конечно, этим законом злоупотребляют. Что у нас отправились блокировать? Шутки про самоубийства, даже страницы «Википедии», посвященные наркотикам! По решениям судов блокируют страницы помощи подросткам, которые считают себя ЛГБТ: это тоже считается опасным для детей, ― сказал он «7х7».

Статья 6.21 КоАП устанавливает административную ответственность за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Суды в решениях по искам о блокировке таких ресурсов указывают, что подобные страницы «создают угрозу нормальному физическому и нравственному развитию» подростков, «оказывают прямое негативное воздействие на нравственность граждан-пользователей сети „Интернет“».

По мнению Исавнина, блокировки являются лишь «имитацией бурной деятельности»:

— Чем плохи блокировки? Наши правоохранительные органы вместо того, чтобы найти источник вредной информации и с ним как-то справиться, предпочитают блокировать, убирать с глаз. Это позиция страуса: если я не вижу, то проблемы нет.

В 2018 году замминистра связи Алексей Волин предположил, что однажды государству придется отказаться от блокировок как от способа регулирования интернета, поскольку технологии обхода блокировок делают его бессмысленным. Исавнин не считает целесообразным заставлять прокуроров «шерстить» соцсети, полагая, что это еще одно проявление палочной системы.

― Им не надо работать, они могут просто просматривать картинки, которыми можно оскорбиться. Потом оформляешь пару бумажек, отправляешь в суд, и вот тебе счастье, у тебя «палка». То есть они легко ищут информацию, а потом делают вид, что защищают нас от нее, ― полагает он.

При этом представитель Роскомсвободы уверен, что блокировки сами по себе не решают проблему:

― Чтобы бороться с криминальной подростковой субкультурой, надо предлагать им какую-то другую субкультуру. Бороться с ними методом запретов абсолютно бессмысленно, нужно предложить им другое занятие, более интересное. А если нет никаких альтернатив, но есть АУЕ, есть «трава», есть одноклассники, которые предлагают что-то более тяжелое, то что требовать от подростков.

Аналогичной точки зрения придерживается уполномоченный по правам ребенка в Кировской области Владимир Шабардин. Хоть он и считает, что блокировки полезны, но подросткам, по его мнению, нужна и альтернатива: кружки, секции, студии ― «тогда у нас будет надежда, что они не уйдут в этом направлении [криминальных субкультур]».

― Эта проблема нехарактерна для нашей области, но из средств массовой информации мы знаем, что это есть за Уралом в ряде регионов. И сеть «Интернет» позволяет распространять [информацию] без привязки к территориальной принадлежности. И если подросток на улице не встречает эту субкультуру, это не значит, что он не может с ней столкнуться в виртуальной реальности и потом переместить в реальную жизнь, ― сказал омбудсмен «7х7».

Зачем согласовывать экстремизм

Когда прокуроры в районах находят сайты с фальшивыми документами и призывами бить полицейских, они направляют иски сразу в суд. В случае с экстремистским контентом и терроризмом дело обстоит иначе ― перед отправкой в суд ссылки уходят в областную прокуратуру для согласования.

― У нас есть задача противодействовать распространению радикальной идеологии в интернет-пространстве. В 2016 году приказом прокурора области введено предварительное согласование проектов заявлений о блокировке интернет-ресурсов с экстремистско-террористическим содержанием со мной до направления их в суд. Это правило было введено, чтобы не предъявлять откровенно необоснованные иски, чтобы уберечь себя от ошибок. Одна голова хорошо, а две лучше, ― рассказал «7х7» помощник прокурора Кировской области по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях, противодействии экстремизму и терроризму Александр Попов.

Он приходит на работу пораньше, чтобы посмотреть, что прислали районные прокуроры.

― Каждый же понимает по-своему: кому-то кажется запретной фотография 1940 года с немецким солдатом, но у нас другое мнение ― если нет пропаганды нацизма, распространения фашистской идеологии, то это исторические материалы. Иначе можно доблокироваться до учебников, документальных, художественных фильмов, и запретим ненароком Штирлица или учебник истории, ― уточнил Попов.

Как ищут терроризм и экстремизм

Для поиска такого экстремистского контента используется тот же метод ключевых слов: например, «белое братство», «белая сила», «смерть жидам», «Адольф Гитлер», «национал-социализм», «гитлерюгенд», «четвертый рейх», «ставропольские скинхеды», «антискинхеды», «слава рейху», «правые фанаты Руси», «1488». В специальной таблице областная прокуратура ведет учет найденных районными прокурорами ресурсов, напротив каждого адреса прописана ключевая фраза и отметка ― «согласовано» или «не согласовано». Это нужно, чтобы не отправлять в суд иски по одному и тому же контенту.

После согласования в суд отправляется типовое административное исковое заявление о признании информации запрещенной к распространению. Все иски рассматривают в Ленинском суде Кирова ― по месту нахождения управления Роскомнадзора как ответчика. В иске надо описать, что содержится на ресурсе. Это объяснение должно быть убедительным для суда, одного скриншота будет недостаточно.

Между моментом подачи иска в суд и блокировкой противоправного контента проходит около двух месяцев. Прокурорам приходится ждать судебного решения, его вступления в законную силу, поступления в Роскомнадзор ― причем центральный аппарат ― и самой блокировки. Около шести лет назад, рассказал Попов, иски о блокировке предъявлялись к провайдерам ― по одному и тому же контенту можно было подать пять-шесть заявлений. По его словам, в этом направлении у прокуроров также нет плановых показателей. В то же время он обращает внимание, если из районов ничего не присылают:

― Никто не говорит, что прокурор пришел и с утра до обеда сидит «ВКонтакте», что-то ищет. Все работу по-разному построили: у кого-то МВД хорошо работает, кто-то в свободное время, вечером этим занимается, кто-то утром. Я здесь советов прокурорам не даю и результатов с них особо не спрашиваю. Есть ― хорошо, нет ― объясните почему. Планов на месяц/квартал нет, зачем? Мы не стахановцы. Дело в том, что наша деятельность многоплановая, в разных районах разные проблемные точки. Если человек не отличился на ниве борьбы с экстремизмом в интернете, это не говорит о том, что он плохо работал. Может быть, он что-то другое хорошо сделал, ― объяснил он.

Зачем нужна экспертиза

Из кировской прокуратуры в суд в основном идут иски, связанные с нацистской символикой, способами изготовления взрывных устройств, продажей оружия, паспортов, заключением фиктивных браков, обналом. По мнению Попова, было бы неплохо, чтобы для блокировки таких интернет-ресурсов был внедрен внесудебный порядок ограничения доступа.

Экстремистская информация в сети разнообразна: здесь высказывания и против евреев, и против русских, и против кавказцев, против мигрантов, джихадисткой направленности ― оправдание ИГ* (запрещенная в России террористическая организация «Исламское государство»), призывы вступать него. Блокировка всего этого ― дело не быстрое еще и потому, что нужно провести лингвистическую экспертизу. Их проводят специалисты кировской лаборатории судебных экспертиз или АНО «Кировский региональный центр исследований и экспертиз ВятГУ», у которых иногда заказывает исследования ФСБ. Попов отметил, что бывают и отрицательные экспертизы, когда специалисты говорят, что ничего запрещенного в высказывании нет.

Экспертиза проводится не всегда ― если материал уже был признан запрещенным и внесен в список запрещенных, то Роскомнадзор просто уведомляют, что по такому-то адресу есть такой-то контент, нужно заблокировать доступ к нему. К письму прикладываются акт осмотра или скриншоты с подписью, что эта информация тогда-то таким-то судом была признана запрещенной. Весь найденный контент предварительно проверяют на включенность в федеральный список экстремистских материалов.

― Экспертиза не проводится, когда на сайтах находим свастику, потому что это очевидно всем. Но, безусловно, кроме самой свастики на странице должна присутствовать нацистская, фашистская идеология, какой-то контекст с посылом «нацизм, фашизм — это хорошо». А не просто картинка с солдатом вермахта, у которого на рукаве свастика. Или перечеркнутая свастика, это из антифашистских групп ― такие проекты исков приходили от районных прокуроров, но они не согласовались, ― рассказал «7х7» Александр Попов.

Он подчеркнул, что контекст учитывается обязательно, «чтобы это не были шутки, мемы, исторического плана картинки»:

— Если нет пропаганды, никто не будет блокировать, ― заверил он.

В то же время в пресс-релизе кировской прокуратуры о блокировке страницы с пропагандой нацисткой символики сказано, что «запрет на использование в любой форме нацистской символики» установлен федеральным законодательством. А в решении суда по аналогичному иску от другой кировской прокуратуры уточняется, что «нацистская атрибутика и символика используется с целью оскорбления советского народа и памяти о понесенных в Великой Отечественной войне жертвах», а «указанные страницы не являются историческими и не содержат в себе научный подход». Если обнаруживается информация о способах изготовления взрывных устройств, экспертиза нужна обязательно ― специалисты проверяют, возможно ли по указанным методам изготовить самодельное взрывное устройство.

Тем временем правоохранительные органы ряда российских регионов уже обзавелись специальным программным обеспечением, которое самостоятельно ищет контент и автоматически формирует список ссылок с потенциально противоправной информацией. По словам помощника прокурора Попова, стоят такие комплексы дорого: например, Татарстан может себе их позволить, а Киров пока нет.