Историк, автор проекта «Архитектурные излишества» и координатор проекта «МОСПЕШКОМ» Павел Гнилорыбов 23 июня провел заключительную лекцию баркемпа в Кирове. Он рассказал о том, как российскую провинцию превратить в туристическую Мекку и почему градозащитное движение так актуально. Интернет-журнал 7х7 делится расшифровкой его лекции.
О характеристиках нормального государства
— РУСЬ — это развитие, урбанизм, сохранение. Три составляющих нормального, динамичного, полноценного движения вперед для современного города. Сохранение исторического наследия и развитие города не находятся ни в какой сутолоке, ни в каком противостоянии. Условно говоря, мы и сохраняем старые памятники, и строим дороги.
У нормального государства на самом деле хватит денег и на свои памятники, и на здравоохранение, и на образование, и на социалочку, на пенсии, на все что угодно. То, что в России денег нет, это огромная ошибка: в России денег просто невероятное количество. Россия лоснится от денег. Россия покрыта деньгами жирным слоем, просто нужно уметь их найти. Необходимые инструменты — это знание сакральное, знание необыкновенное.
О современном туризме на Вятке
— Когда внутренний российский турист, который ничего не знает о Кирове, хочет сюда приехать, он заходит на замечательный сайт визиткиров.ру. Открывает раздел «Достопримечательности», и почему-то первым делом ему предлагается посетить баню, в которой Сережа Костриков в 1903 году печатал листовки. Это здание бани, может, действительно яркий образец зодчества конца 19 века — люди отдыхали, парились и не парились, завязывали отношения, листовки печатали… но это не то, что нужно региону.
Вятка немножко во времени потерялась, скажем честно. То, что здесь мало ранних письменных источников, завораживает, но это не должно уходить в мифотворчество. Кировские информационные туристические центры предлагают такую дичь, что возникает фейспалм на двадцать минут. Там предлагаются энергетические туры к каким-то камням или посещение бани, после которой чакры открываются. Это совершенно не тот туризм, который нужен нашему человеку.
Современное административное деление часто не совпадает с историческим. В одном регионе происходили события, а рассказывают о них в другом регионе; писатель жил в одном регионе, а в соседнем регионе его тоже считают своим. Начинают делить известных личностей. Вот Циолковского считают своим в Кирове, своим в Рязани и, естественно, считают своим в Калуге.
Киров испытывает недостаток героев, которых нужно вытаскивать на свет божий. Наверное, последний знаменитый человек, который побывал в Кирове, это Дэвид Боуи.
О массовом туризме как явлении
— Каждый регион борется за то, чтобы принимать как можно больше туристов, и за то, чтобы хорошо себя позиционировать. В Советском Союзе сложились хорошие стереотипы — озеро Байкал, приволжские города, Ярославль, Русский север, Золотое кольцо.
В годы оттепели нужно было чем-то народ занимать, свободного времени становилось много. Возникает массовый туризм как явление. Тут помогает архитектура: ЮНЕСКО взяло и ни с того ни с сего объявило 1960 годом Андрея Рублева. А мы спохватились: храмы все в руинах, фрески в ужасном состоянии… надо реставрировать. В Советском Союзе была великолепная реставрационная школа, а сейчас в России всего лишь 1200 талантливых реставраторов (и 4000 организаций с реставрационной лицензией…).
В Ростове-на-Дону, например, очень распространен такой метод реставрации великолепных розочек начала 20 века: «реставраторы» берут бутылки, условно говоря из-под Вятского кваса, вырезают низ, а там что-то похожее на цветок, несколько пластиковых лепесточков. Они заполняют это бетоном и лепят вместо изначального оригинала. Мы теряем подлинность и наследие семимильными шагами.
И государство здесь не поможет. Оно заинтересовано держать от силы 200–300 символов на всю страну. Это Бородино (на которое всегда будут деньги), Куликово поле, поле Стояния на Угре, Спасское-Лутовиново, Ясная Поляна и еще два десятка усадеб, три десятка музеев, пять десятков ландшафтных объектов. Больше государство вкладываться ни во что не намерено.
О быстрых реставрациях
— Реставрация последних лет показывает, что когда государство приходит быстро с большими деньгами, для города это оборачивается страшным испытанием.
Вот город Дербент недавно отметил 2,5 тыс. лет. У них была замечательная крепость, где хотелось испытывать чувство благородной ветхости, соприкосновения с историей… нет, пришли несколько бригад, теперь там разве что дагестанская свадьба сфотографируется, и ничего больше.
Мы очень боимся наступающего 800-летия Нижнего Новгорода, хотя там все более-менее нормально. Скоро 300 лет Екатеринбургу (город, который пожирает сам себя, а потом заново создает миф и начинает его тщательно лелеять), 300 лет Перми (Пермь уже можно в градостроительном смысле хоронить).
Если к 650-летию Кирова внезапно выделят большие деньги, это будет плохо. Это будет быстро, некачественно и начнет давать трещины уже через три дня после того, как последний празднующий протрезвеет.
О российских горизонтах планирования
— Сейчас государство готово общаться с общественниками. Оно готово не то что терпеть общественников, а даже перекладывать на них часть функций, от которых отказывается. Государство регулярно испытывается на прочность и не понимает, чем оно будет через пять, через семь лет.
А если государство не понимает, что будет во внутренней политике через несколько лет, как мы в реставрации можем планировать на несколько лет вперед работы в том или ином городе?
Из-за того, что в России очень низкий горизонт планирования, мы не можем нормально заниматься нашими городами. Мы можем, конечно, составить перспективный план, но судя по документам по Кирову от 1969, 1975 годов, большие промежутки не работают. Вспомните отдельную квартиру каждой семье до 2000 года.
Поэтому важно начинать с локальных, маленьких проектов и понимать, чем вы можете завлечь людей. Кировская область, естественно, всегда будет поднимать на щит Васнецовых, дымковскую игрушку, но нужно подумать над формами, которые будут привлекать и горожан, и туристов, и волонтеров.
О градозащитных настроениях
— Очень часто градозащитники и местные жители находятся в контрах. Потому что есть права дома, права подлинности, есть права человека, а градозащитники ведут себя плохо. Ведь нужно разговаривать, идти на диалог, всегда нужно работать осторожно, многофакторно. Здесь власть нам скорее союзник, чем противник, потому что защищать старые домики - это благородно.
У нас градозащитное движение просыпалось всегда в самые интересные периоды истории:
1920-е годы. Когда сжималось пространство для действия, люди уходили в краеведение, в защиту памятников.
1960-е годы. Когда умирала русская деревня, строились гидроэлектростанции, как ответ — появилась деревенская проза.
1980-е годы. На волне перестройки градозащитное движение было очень сильным. В советское время, чтобы некоторые домики защищать, мы селили фейковых Толстых, фейковых Пушкиных, фейковых Лениных в ценные дома: легенда стерпит, но дом останется, сохранится. Я могу назвать около десятка таких вот домов, где никогда Ленин не выступал, Лермонтов не ночевал, Пушкин не обедал.
О сохранении наследия Кировской области
— Вятка, благодаря своей бедности, скажем честно, относительно хорошо сохранилась. Я говорю, конечно, не о Кирове (который очень сильно пострадал), а о Слободском, о Нолинске, о Кукарке, об Уржуме, об Истобенске.
Хочется, чтобы волонтерских проектов в градозащитной сфере становилось больше. Профессия гида не умрет, потому что краеведческие проекты помогают приобрести почву под ногами, понять, что в 19 веке люди тоже любили, заключали сделки, были хапугами, тоже были идиотами, тоже были предприимчивыми, были романтиками, были циничными и прагматичными.
И все это помогает сделать архитектура. Камни сами по себе молчат, но их можно наполнить социальным содержанием, интерпретировать («Здесь жил такой-то», «Здесь испытывал свои чувства такой-то»…).
Я ненавижу формат табличек «Жил и умер», «Жил и работал». В Москве мы повесили несколько человеческих табличек: «В этой шашлычной любил бывать Иосиф Бродский» (сразу восприятие иное: ничего себе, Иосиф Бродский-то человек, оказывается, а не бронзовая фигура, в шашлычной бывал…) или «В этом доме впервые влюбился Борис Пастернак», «В этом доме сыграли свадьбу студенты МГУ Раиса Титаренко и Михаил Горбачев». Да даже если люди к Горбачеву плохо относятся, послевоенные свадьбы конца 40-х годов это всегда романтично.
В этом смысле в Кирове достаточно здоровая среда — проходят публичные лекции, экскурсии. Понятно, одного Антона Касанова не хватит, нужно конкурировать и выезжать в другие города. Нужно, чтобы вы все пять углов от Лальска до Вятских полян полюбили одинаково.
Нужно искать активистов на местном уровне. Тех, кто не уедет, кто готов связать свое будущее с этой землей. Не «свалил» — уже звучит гордо.
О стратегиях сохранения наследия и о будущем Вятской земли
— Начинаете потихоньку поднимать у себя в голове значимость исторического центра города, развиваете архитектурное зрение, заходите внутрь кварталов, смотрите, как город строился, изучаете снесенные церкви, снесенные кладбища, начинаете штудировать краеведческую литературу, чтобы потом пересказывать ее популярно.
Состояние основных кировских достопримечательностей не выдерживает никакой критики (дом Аверкия Перминова, Питейная изба, многие дома начала 19 века). К ним страшно подойти, они могут развалиться.
После того как вы соберете какое-то количество неравнодушных людей, и на исторические субботники из 500 тыс. населения в городе Кирове будет выходить хотя бы по 400–500 человек, разговаривайте с бизнесменами. Есть же богатые люди на Вятке. Вам нужно, чтобы они сами дрались за наследие. Дом Аверкия Перминова стоит 10 млн руб. — это копейки.
Нужно дружить с учеными, они вам вместе со студентами разработают новую линию сувенирной продукции (хотя латексные колокольни в Слободском — это и так великолепно, их можно использовать в самых различных ситуациях и по самым разным поводам, хвалю).
Надо постоянно бомбить пространство инфоповодами. Из архитектуры очень легко инфоповод делается! Люди не верят, что в России есть такие красивые церкви, которые построены в конце 18 века и немножко косплеят британские, французские. Стоят очень далеко, скоро развалятся, но они есть, и вокруг них можно создавать смыслы.
Мы хотим в Слободской привезти социологическо-антропологическую школу, чтобы понять вообще, что из себя представляет город, хотим провести серию глубинных интервью с жителями — понять, что они думают о своем городе, и как его воспринимают.
Киров — это несколько заводов и несколько микрорайонов, которые слабо связаны между собой, хотя город должен быть единым организмом. Но с Кирова начинать рановато, потому что он слишком большой, не подступишься.
Давайте оживлять наши города, иная стратегия страшна. Я вам честно скажу: я видел во внутренней переписке министерств много списков, включающих те регионы, которые мы будем потихоньку оставлять, и те регионы, которые мы будем планомерно развивать. Кировской области ни в одном из этих списков нет. Кроме как на самих себя, нам надеяться не на кого. На то, что мы будем пробивными, гражданственными, ответственными. Это не оппозиция, а требование своего. Пора вернуть эту землю себе.
Прошлое у нас прекрасно, настоящее тоже прекрасно, а будущее — более чем удивительно. В какую сторону — зависит от нас.
Реклама. http://www.trend4rent.ru - свадебный салон в Москве, предоставляющий услуги проката оригинальных брендовых свадебных платьев класса люкс и премиум. Также салон предлагает прокат брендовых оригинальных вечерних платьев.
фамилия в заголовках по разному написана