Политолог Екатерина Шульман: Общественные организации — это школа нормального человеческого взаимодействия

О чем может рассказать наука «демография», какой сценарий может быть в России, если учесть, что ее население стареет, — об этом 19 ноября говорила политолог Екатерины Шульман на секции Общероссийского гражданского форума в Москве «Образ будущего». Тема лекции — о значении социальной повестки в будущей российской политике и роли общественных организаций в процессах трансформации гибридных режимов. «7x7» публикует расшифровку выступления.

Друзья, я начинаю свое сообщение после того, как вы прослушали резко пугающую картинку нашего демократического будущего. Если вы помните, в школе нам говорили: «Математика — царица наук». Ну, так вот, царица социальных наук, всех наук об обществе — это демография. Если мы не знаем этого, то мы не знаем ничего. Тут у нас с вами была картинка так называемой демографической пирамиды, как она выглядит у нас в России. Глядя на нее, мы можем сделать множество прогнозов относительно политического развития нашего режима, относительно развития нашей государственной машины с куда большей точностью, чем прогнозы, извлекаемые из новостной повестки, меняющейся день ото дня.

Как выглядит наша демографическая пирамида? Ну, во-первых, она напоминает скорее детскую пирамидку из колечек, где нескольких колечек не хватает, потому что наш ребеночек их куда-то закатил. Приблизительно каждые 20 лет в этой пирамиде видны такие выемки, которые с каждой следующей операцией становятся чуть менее глубокими, но тем не менее не сглаживаются и не исчезают. Эти выемки — это наследие демографических потерь XX века, это каждые 20 лет — те убитые, которые не оставили потомства. Потом их нерожденные дети и нерожденные внуки продолжают создавать эту пустоту.

На данный момент у нас с вами достаточно высокая продолжительность жизни, в этом смысле мы находимся на более-менее приличном уровне по европейским параметрам. Но у нас слишком большая «азиатская» разница между двумя полами. То есть разница в продолжительности жизни между женщинами и мужчинами, у нас женщины живут гораздо дольше. То есть где-то после социальной страты «45+» начинается серьезное превалирование женского пола над мужским, хотя до этого такого нет. В фертильной страте мужчин больше, чем женщин. Потом начинается чрезвычайно сильное неравенство. Кроме того, характерная черта нашей с вами демографической пирамиды — это отсутствие того, что называется у демографов, если не ошибаюсь, «демографическим навесом». Его можно увидеть на примере стран вроде Ирана. Там «пирамида» имеет выступ в страте «20+». То есть это наличие большого количества достаточно молодого населения, которое, в принципе, в политической науке ассоциируется с более высоким уровнем насилия, в том числе с большими возможностями — как внешней агрессии, так и внутренних беспорядков. У нас не только нет ничего подобного, у нас доминирующая демографическая страта — это «40+», то есть люди старше сорока.

Если пытаться прогнозировать будущее, учитывая эти данные, то мы увидим, что у нас не просто пожилое сейчас население, а стареющее. По имеющимся данным, к 2020 году мы достигнем соотношения, что на 100 работающих у нас будет 55 пенсионеров и где-то 10 несовершеннолетних. Это непосильная нагрузка для нашей системы социальной защиты, государству придется как-то иметь с этим дело.

Вот к вопросу о выгодах миграции — если взять только экономическую часть и цинично отбросить все социальные и культурные эффекты, то миграция — это чистая выгода для экономической системы. То есть приезжают люди уже в «рабочем» возрасте, не требующие социального обслуживания, поскольку они социально не интегрированы. Мы радуемся увеличению рождаемости, а само по себе увеличение рождаемости — это тоже пока еще нагрузка на социальную структуру государства. Пока эти дети не вырастут и не станут источником дохода, они являются чистым источником расходов. Соответственно, миграция — это один из выходов, а изменение всей системы социальной защиты и поддержки — это не то чтобы выход, а, скорее, необходимость, перед которой наше государство будет стоять. Как один из вариантов, который рассматривается, — это делегирование части функций государства именно в этой сфере некоммерческим организациям.

Те люди, которые сейчас участвуют в форуме, — это одна из тех немногих надежд на стабильность. Потому что в таком виде, как есть сейчас, когда государство берет на себя все, пытается учить всех детей, лечить всех больных и содержать всех неработающих — это не будет работать дальше, это невозможно. Те пути, которыми пытаются сейчас все проблемы решать, такие очевидные, как например: «повысить пенсионный возраст», «заморозить накопительную часть пенсий», «сделать меньше индексацию пенсий» — это самые простые реакции, они краткосрочные. Они, кроме того, что вызывают отрицательную реакцию в обществе, еще повышают в целом напряженность.

Возвращаясь к той демографической пирамиде, которую я пыталась описать. Из нее следует, что наиболее актуальная политическая повестка будущих лет — это повестка социальная. Совершенно понятно, что пожилое население, стареющее, с преобладанием женщин, будет все меньше волновать внешнеполитические приключения, расходы на армию и оборону. А все больше будут волновать расходы на здравоохранение, образование, создание комфортной среды.

Достаточно очевидно, что люди воспринимают свою родительскую роль как социальную и даже как политическую. Мы с вами должны обратить внимание, что довольно значительное количество политических скандалов последних лет, дней, месяцев связаны с образованием, с воспитанием детей, вредом или пользой, которую наносят компьютерные игры и социальные сети. Это все людей очень сильно волнует. Это и есть повестка завтрашнего, послезавтрашнего дня. От нее можно отгораживаться, предлагая зрителям увлекательную новостную картинку, но это все до поры до времени. Безжалостная экономика говорит, что потребители такого рода информационных услуг очень многочисленны, и они тоже голосуют, и существующая повестка перестает их возбуждать.

Все, что мы знаем о трансформации политических режимов такого типа, к которому относится наш, — вот таких вот полуавторитарных моделей, конкурентного авторитаризма — их достаточно много. Как считается в политической науке, большая часть населения Земли живет не в демократиях и не в автократиях, а в такой полудемократической, полуавторитарной среде, где существует некоторое количество демократических институтов. Такие режимы либо прогрессируют, либо деградируют по разным изучаемым наукой путям. Наличие развитых институтов гражданского общества позволяет режиму прогрессировать. Сами автократы не очень сильно это понимают, они считают своей «сеткой безопасности» в основном армию и спецслужбы, а также имитационные общественные организации. Ни одного из известных автократов ни в Африке, ни в Азии, — никого не спасли армия и спецслужбы. В тех странах, где режимная трансформация проходила по мирному сценарию, как, например, в Тунисе, ведущую роль взяли на себя общественники. Я напомню, что «Тунисский квартет», союз четырех общественных организаций, получил Нобелевскую премию мира за решающий вклад в строительство плюралистической демократии. Это те организации, которые сумели сесть за стол переговоров и выработать общественно приемлемый текст новой Конституции и не допустить, чтобы их страна пошла по сценарию развития их соседей.

Понимание этого фактора (а он очень очевиден и подтверждается историческим опытом) очень необходимо. Хотелось бы, чтобы оно было у людей, которые формируют государственную политику. Мы очень много говорим о ценностях, которые нас объединяют. А ценности — это то, что определяет поведение людей, то, в соответствии с чем они себя ведут. Я бы назвала главную ценность, которая для всех нас является важной — это гражданский мир. Гражданский мир — это то, что позволяет людям жить, не прибегая к инструментам массового насилия. В нашей ситуации общественные организации — это и есть инструмент мира, потому что они есть школа нормального человеческого взаимодействия. Они хранят опыт, который и необходим для поддержания гражданского мира.