Опрос «7х7»: Чем полезна борьба с просвещением?

После присоединения Крыма к России в стране сформировались новые общественно-политические тренды. Об одном из них в недавнем интервью на радио «Эхо Москвы» сказал историк Николай Сванидзе. По его словам, в России «идет борьба с просвещением», которая инициирована государством. Сейчас не совсем подходящее время, чтобы мыслить свободно, сомневаться в авторитетах и критически смотреть на происходящее вокруг.

Доказательств этой борьбы за последние месяцы накопилось множество. Например, объявление фонда «Династия», который поддерживал ученых и общественников, «иностранным агентом».

Под разными предлогами срываются встречи деятелей культуры и общественников с людьми. Например, за пять минут до начала телемоста петербуржцев с Михаилом Ходорковским в полицию позвонил неизвестный и сообщил, что в помещении заложена бомба.

Растет число случаев, когда собственники залов отказывают в аренде даже в тех случаях, когда уже был подписан договор на оказание услуг, как это было в случае с издателем Ириной Прохоровой или политологом Станиславом Белковским. А еще организаторов встреч задерживает полиция по ориентировке, потому что они якобы похожи на преступников.

В Ульяновске типография «пустила под нож» уже отпечатанную книгу Виктора Шендеровича «Блокада мозга» после того, как «кто-то прочитал и перепугался». Когда же книга все-таки была издана, то магазины отказывались продавать ее.

Именно поэтому редакция «7x7» попросила несколько человек ответить на вопрос «Чем полезна борьба с просвещением?». Свои мнения читатели интернет-журнала могут оставлять в комментариях.

 

 

Виктор Лебедев, врач-психиатр, научный журналист, ведущий популярных в Петрозаводске лекций:

— Борьба с просвещением во многом заключается в отсутствии его финансовой поддержки со стороны государства. Последние события, связанные с фондом «Династия» и Дмитрием Зиминым, — жест больше политический: Дмитрий Борисович финансировал либерально настроенные структуры. Власти это не понравилось, и она прикрыла сразу весь фонд. Можно долго рассуждать о юридических тонкостях, но мне кажется, что если бы хотели оставить поддержку ученых фондом, то ее бы оставили. Жест вполне ясный, и тот, кто должен был понять его смысл, тот понял, я думаю.

Просвещать людей, рассказывать о последних научных разработках — это вообще довольно сложное занятие: не всякий готов воспринимать информацию про эпигенетику и Большой взрыв, и тем более не каждый может про нее доступно рассказать. Этому надо учиться.
Сложность в том, что государство просто не готово тратить на это деньги и другие ресурсы. Оно не готово поддерживать такие кампании. Причин этому может быть несколько. Во-первых, не очевидна выгода. Ну что можно получить от непрофильных знаний в голове студента? Значение человеческого капитала крайне мало, а значит, и его развитие также малоценно.

Во-вторых, ряд положений современной науки противоречит взглядам консервативного большинства, на которое опирается власть. Геи — это нормально, но не стыкуется с православием, так что не надо об этом говорить, тем более подросткам. Эволюция существует, а человек произошел от обезьяны — ну нет, это тоже как-то не по-русски. Вот и оказываются в чести не профессионалы, а популисты, шарлатаны и мракобесы, которые создают картину мира, удобную для воспроизведения с экранов телевизора.

В-третьих, любая посторонняя активность подозрительна, и проще ее ликвидировать, чем контролировать или смириться с ее существованием. В итоге такие запреты и отсутствие поддержки приведет к застою и последующему смещению вектора активности людей к более примитивным и более опасным формам поведения. Дети разучатся думать, сомневаться, что выльется в снижение конкурентоспособности нашего государства во всех сферах жизни. Школа и университет, к сожалению, дают не так много возможностей для выработки привычки думать над тем, что видишь, а такие «непрофильные» вещи, как просветительская деятельность, этому могут научить вполне успешно.

 

 

Светлана Кольчурина, менеджер в сфере культуры, эксперт по вопросам коренных народов и национальной политики, Петрозаводск:

(Имеет опыт реализации проектов и программ в сфере образования, развития институтов гражданского общества, культурной политики, устойчивого развития через культуру. Является экспертом и модератором международных проектов по вопросам этнокультурного и комплексного развития территории. Организатор просветительских мероприятий в Петрозаводске, арт-пространство «Agriculture-club»)

— Ничем не полезна борьба с просвещением. Она бесполезна.

Лично я смотрю на ситуацию с четырех сторон, потому что в разные годы жизни была и во власти, и в НКО, и выступающим на различных конференциях и семинарах экспертом, и параллельно являюсь гражданином своей страны. И если ситуация информационного вакуума случилась, то ее допустили все. И, как ни странно, у каждой из сторон есть своя вторичная, а может быть, и первичная выгода. Банально, но, как ни странно, работает в России пословица: много будешь знать — плохо будешь спать.

Власть — это тоже люди. Так получилось, что сегодня во власти много людей, которые сами не желают видеть объективную правду. Ведь им реально думается, что они много делают, для людей стараются, а люди не благодарны и всегда против. И вместо того, чтобы понять то, что действительно происходит, легче найти жертву в лице кого-то другого. Сегодня умение задавать себе критические вопросы — опасно. А вдруг поймешь, что существует параллельная реальность или много других реальностей и правд, которые никто не отменял, а просто их видеть не хотят, или вдруг понравится и начнешь эти самые критические вопросы задавать всем?

Я всегда удивляюсь огромным спискам Минюста. Каких только НКО не существует? Кто все эти люди? Фактом является то, что у сегодняшних НКО нет ни от кого конкретного запроса, поэтому кто-то приспособился выполнять функции власти, а кто-то, пытаясь следовать закону об НКО, продолжает объединять граждан и все по решению тех же вопросов, выполнение которых не может обеспечить государство. С малым количеством оставшихся независимых организаций, которые в силу своей просвещенности пытаются реально менять ситуацию, поступают по-разному, и если честно, то для большинства людей НКО, которые попали в немилость власти, — герои нашего времени. Все знают о том, что закрывают, борются только с сильными противниками.

Обычные граждане живут в постоянном стрессе. Продукты в магазине низкого качества, цены высокие, денег не хватает, сфера обслуживания работает на уровне совка, а еще домашние хлопоты, сердечные переживания — тут не до просвещения. Тут вообще не до чего. Лишь бы выжить. Уйти в свою параллельную реальность и жить в ней спокойно. Хорошо, что СМИ это понимают и не нервируют граждан: говорят о том, как геморрой домашними средствами лечить и что все хорошо будет, когда с врагами разберемся. Гражданам удобно знать то, что эта плохая жизнь — не их ответственность.

Эксперты просвещают, но делают это очень по-разному и осторожно. На то они и эксперты, чтобы законы знать и понимать, что, где и кому рассказывать. Объединив все это вместе, радужную картину «непросвещенных» граждан получаем.

Вообще, власти должно быть не выгодно, чтобы общество было не просвещенным. Если люди будут мало знать, то как мы космос покорять будем? Но власти выгодно, чтобы правда у всех была одна или одинаковая. Одно мнение на всех. К сожалению, отсутствие качественных программ просвещения приводит все процессы в стагнацию, а потом ведет к деградации. Конечно, сложно работать в команде, где у каждого свое мнение. Но зато такая команда при правильном управлении дает самые качественные результаты. Есть люди, которые реально хотят понимать о процессах, которые происходят с экономикой, культурой, политикой, и есть эксперты, фонды, писатели, которые этими знаниями обладают. Единственное, что надо сделать, — дать им возможность найти друг друга. Что можно сделать? Поменять подходы, формы, инструменты просвещения. И этим власть заниматься не должна. У нее другие функции.

 

 

Георгий Мойсеенко, кандидат философских наук, преподаватель Сыктывкарского государственного университета:

— Бездонный по смыслу вопрос! «Чем полезна»? Смотря для кого и в чем?

Для правителей диктаторских, авторитарно-тоталитарных систем успехи в борьбе против просвещения и просвещенности предохраняют их от политико-социальных катаклизмов и помогают обеспечивать «стабильность», то есть несменяемость власти и конкретных властителей. Кроме того, облегчают управляемость, зомбируемость масс. Незнание, невежество — это сила, причем дешевая и покорная рабсила, «пушечное мясо», легко управляемая и направляемая в нужное русло тупая и жестокая агрессивность.

Для реакционных церковников, в том числе православных, все традиционно: «Сам Бог велел». Вера не допускает сомнений, размышлений, вопросов, образованности, в условиях которой редеют ряды «вооцерквленной паствы», слабеет поддержка всевластия государства.

Для молчаливого и агрессивного большинства просвещенные очкарики, «а еще в шляпах», всегда были бельмом в глазу. Их тайно или явно в периоды погромов ненавидели и прессовали наравне с евреями и «понаехавшими тут» «узкоглазыми», «черномазыми», «ненашими».

Самое любопытное, что борьба всех вышеозначенных субъектов против просвещения полезна и для определенной части тех, кто стремится к просвещению, образованию, но при этом сопротивляется. Это и обеспечивает им более четкую самоидентификацию, очищение от несвойственных для них «налипаний» в периоды застоя, стагнации, болотного прозябания.

Я деликатно обхожу аналогии с современными российскими реалиями. Напомню лишь, что «чуткий барометр» погодно-климатических завихрений во властных структурах, некий Вольфович как-то в году в 2012-м озвучил имманентно присущее номенклатурным кругам негативное отношение к образованию, опасному для властей. Читатели и слушатели, может, помнят его изречение: «Но неужели вы не можете понять, что чем больше высокообразованной молодежи и если все поколение будет образованным, они будут свергать власть каждые десять лет».

В общем и целом — IGNORANCE IS STRENGTH!  И все дела!..

 

 

Валентина Лихошва, кандидат психологических наук, Мурманск:
— Сложно сказать о «целях» власти. Но очевиден тот факт, что обучение, развитие критического и аналитического мышления только усложняют процесс управления массами. Массы не имеют форму и структуру, а если вооружить ее знаниями, то она станет организовывать отдельные структурированные группы, способные добиваться своих целей. Если большую анонимную бесструктурную группу (массу) лишить знаний, умения их добывать, умения анализировать, критиковать, строить причинно-следственные связи, прогнозировать... то масса начинает жить предрассудками и страхами. Ответ лежит на поверхности, и методы воздействия на массы достаточно старые. Последствия могут быть печальны, и в истории мы можем легко найти примеры: сжигание книг, запрет на научные исследования, гонения на врачей и учителей.

 

 

Татьяна Кульбакина, член регионального молодежного совета по правам человека, Мурманск:

— Борьба с просвещением прекрасна тем, что избавляет общество от таких сорняков, как свободомыслие, критический взгляд на жизнь, сомнение в авторитетах, широта взглядов, и создает некритически мыслящую, легко манипулируемую толпу, готовую заглотить любой бред в красивом фантике. Убивая просвещение, мы убиваем в людях желание искать альтернативную информацию, задавать сложные вопросы, расширять свою картину мира.

Ведь как счастливо жить в мире, в котором никто не спорит и не сомневается, у всех одна точка зрения, можно даже строем ходить, от этого такой задор. Так жить спокойнее, не правда ли?

Наука из науки превращается в религию, потому что приходится подстраиваться под гос. программу и заниматься исследованиями в определенных рамках. Разнообразных книг мало, есть зато линейки учебников. Грантов нет, инновации только а-ля Сколково. Государство монополизирует право на науку. А на школу надеяться нечего, там ЕГЭ и сочинения как под копирку.

Вот помню, у меня в 11-м классе в лицее учитель литературы сменилась и пришла мадам из школы, которая ставила мне двойки за сочинения, потому что у меня «неверное толкование произведения», и читала нам примеры сочинений, приговаривая «ну, вы пишите примерно тоже».

Мне очень тревожно от того, что происходит. Борьба с интеллигенцией ведет к деградации и к экономическому упадку.

Но мы вновь и вновь наступаем на те же грабли.

Берегите себя.

Вырубайте телевизоры, а не деревья.

 

 

Вадим Попов, председатель Марийского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры:

- Честно говоря, я не очень владею темой. Мое мнение может показаться странным, но вседозволенность стала синонимом распущенности. Даже в вашем журнале помимо ценной информации немало грязи. Не бойтесь закручивания гаек. Кто не боится ответственности, тот всегда найдет способ донести правду до людей, при любой цензуре. Если теоретически предположить, что всех запретят, может ли это навредить просвещению? Смешно об этом говорить в наш век, когда информация прет отовсюду.

 

Наталья Звягина, Межрегиональная Правозащитная Группа:

— Слив российской системы массового образования начался не вчера. Отчетливее всего про необходимость реформирования заговорили на этапе активной подготовки страны ко вступлению во Всемирную торговую организацию. Ага, 10 лет назад были совсем другие геополитические тренды. Требования этой структуры включают необходимость облегчения  бремени социальной нагрузки на государство. Не удивительно, что освобождение государства от таких видов нагрузок как образование, здравоохранение и ЖКХ началось в России практически в одно время. Параллельно с экспериментами по внедрению ЕГЭ, предлагали такие диковинные виды управления собственностью системы образования как ГАНО и АУ. Просто эти чудовищные аббревиатуры напрямую касались только профессиональных управленцев, а не педагогов и учеников.  Помню наклейки в туалетах ГосДумы накануне чтения законопроектов про это: «Хорошее дело – ГАНОм не назовут!». ГАНО не прошло, а плоды АУ – автономных учреждений – мы уже пожинаем, когда слышим, как вузы отдают свои площади в управление частникам. Так что в сокращении образовательных мощностей нашей страны больше холодного расчета, чем философии и всех бла-бла-бла про то, как нужны слесари и сварщики. ПТУ и техникумы попали под замес наряду со школами и вузами безо всяких привилегий.

И кстати о скрепах. Образование являлось общей ценностью в стране недолго – и тут нельзя не упомянуть о советском наследии. То, что сегодня низвергают до словечка «школота» было для многих недостижимым. И снова будет такими темпами. Сатире Антиоха Дмитриевича Кантимира «На хулящих учение. К уму своему» почти 300 лет. Откройте текст. Его трудновато разобрать с ходу, поскольку язык довольно архаичен. Но смысл абсолютно современен. Несколько человек совершенно сегодняшними аргументами объясняют, что никакого смысла корпеть над книжками нет:  богатейка уверен, что деньги посчитает и без алгебры, а размеры квартиры и дачи от наличия диплома не зависят; святоша уверяет, что из-за книжек вера в народе падает…

Такие вот скрепы.

 

 

Павел Воронин, предприниматель, Кострома:

— Для обслуживания двух труб (газовой и нефтяной) не нужно столько (140 миллионов) умного, культурного населения.

 

 

Светлана Шмелева, координатор дистантной программы Московской школы гражданского просвещения:

— Если мы откроем список тех, кого, например, назвали иностранными агентами, то сразу будет понятно, зачем это сделано, даже без дополнительных комментариев.

Какая деятельность оказалась под запретом, видно из целей этих достойных организаций.

Гражданское содействие. Поддержка средств массовой информации. Наблюдение за честностью выборов. Защита прав человека. Правовая защита населения. Социологические исследования. Поддержка общественных инициатив. Фонд мира на Северном Кавказе. Просветительская и образовательная деятельности. Развитие некоммерческого сектора. Расследовательская журналистика. Антикоррупционные исследования. Гуманистическое молодежное движение. Организация против пыток. Защита природы. Сохранение исторического наследия, памяти. Свобода информации. Международные исследования. Словом, запрещено все, что делается самими гражданами, а не властью.

И на данный момент запрещена любая гражданская деятельность, чего бы она ни касалась.

Закон об иностранных агентах не выдерживает никакой критики. Как известно, для того, чтобы тебя так обозвали, достаточно двух условий.

Первое — это занятие политической деятельностью. При этом данное понятие настолько оказалось широким в этом законе, что туда, как мы уже видим, не попал ни один политик. Тот, кто хотя бы однажды участвовал в выборах. Политической деятельностью оказалась любая активность, направленная на улучшение собственной страны и жизни людей. То есть под запретом оказались, по сути, твои гражданские обязанности. Хочешь наблюдать за выборами? Иностранный агент, наверное, которому дома перед телевизором не сидится! И так далее.

Второе условие — это иностранное финансирование. Но само по себе оно ни о чем не может говорить. Все без исключения благотворительные организации существуют на средства, собранные со всего мира. Речь же не идет об организациях, которые получают средства из одного источника. Поэтому я вообще не могу представить, как, например, получая пожертвования и гранты из сотен точек в мире, ты можешь быть от кого-то зависим. Не говоря уже о том, что это логика ресторанных музыкантов: кто платит, тот музыку и заказывает. Но попавшие в этот реестр организации известны своими добрыми именами и оказались там именно потому, что не хотят быть ресторанными музыкантами и плясать под дудку чиновников, пусть и в своей стране, как это делают те, кто живет за счет государственных средств. Дело же не в том, что ты получаешь откуда-то средства. Вообразите себе шпиона, который настолько публично существует, открыто участвует в конкурсах на гранты по всему миру, широко рассказывает о своей деятельности. А грант, к слову, связан всегда определенной заявленной деятельностью. И все это есть в открытом доступе. Как можно получить средства на, например, правовую помощь населения, чтобы предоставить людям бесплатные консультации и адвокатов, и использовать это против страны, решительно непонятно. Другое дело, если есть люди и влиятельные, которые не хотели бы развития судебной власти (заметьте, слово «власть» в этом словосочетании давно вытеснена безликим «система»), не хотели бы развития гражданской активности — для них этот закон подходит, конечно. Представьте себе экономику даже самой суверенной страны, которая отключена от внешнего мира. Вот примерно в таком положении сейчас российские некоммерческие организации.

Многие приводят сравнение с американским законом. Однако между ними есть как минимум одно принципиальное отличие. В США включение в реестр может быть только по решению суда, когда полностью установлено, в чьих интересах ты действовал, что конкретно совершил, в чем преступление и расхождение с интересами страны.

У нас же просто дается штамп. И неважно, было ли иностранное финансирование, кстати, как мы знаем из случая с «Голосом», занимающегося наблюдением на выборах. Он ни разу не получал средств из-за рубежа, обходясь возможностями сограждан, однако и он попал в этот реестр. А является ли деятельность этой организации по предотвращению подтасовки выборов политической?

Мне очень не хочется проводить параллелей с нацистским режимом, поскольку речь о законах, изданных в моей стране. Однако нацистские судьи, когда сами оказались на скамье подсудимых, ссылались на то, что всего лишь исполняли действующие законы. И с тех пор есть понимание, что закон может быть неправовым. Отличить его от права очень просто, как Христа и Антихриста. Диктатура может быть лишь закона, а права лишь верховенство!

И мне жаль, что моих сограждан «разбивают на осколки» штампами. Кто будет приходить на лекции «иностранных агентов», кто будет читать книги, изданные под этим названием (а закон к этому обязывает), кто будет давать средства в России организации, поставленной не просто под сомнение, а обруганной и оболганной (повторюсь, без суда и следствия!)?

 

 

Юлия Ионушайте, драматург, завлит «Театра на Спасской», Киров:

— Ответ на этот вопрос столь же банален, сколько и прост. Последовательная борьба с просвещением, развернутая властью в последние годы, существенно облегчает управление обществом и его настроениями. Чем меньше общество образовано, тем проще им манипулировать и держать под контролем. И все же, если присмотреться, то за этим можно разглядеть нечто большее, чем обыкновенную потребность снизить издержки управления (то есть, выражаясь языком самой власти, повысить эффективность) и тем самым облегчить себе жизнь. За желанием контролировать всегда прячется страх. Страх потерять власть и те немалые преференции, которые она подразумевает. Прежде всего финансовые.

В России наступил период реакции. Вполне может быть, что именно это уже порядком подзабытое слово из советских учебников истории спустя десятилетия будут использовать для описания нашего времени. Реакция же в свою очередь подразумевает ту или иную форму цензуры.

Это слово уже не первый год тенью прошлого маячит где-то на самом краю нашего общественного сознания. И многие до сих пор уверены, что цензура — просто очередная фобия нашей не в меру чувствительной интеллигенции. Между тем буквально на днях в топе новостей Яндекса висели данные опроса населения, согласно которому значительная часть наших соотечественников готова смириться с некоторыми ограничениям в интернете, если речь идет о безопасности страны. Сегодня многим из нас это все еще кажется маловероятным, но, боюсь, мы и глазом моргнуть не успеем, как цензура — и не только в интернете — станет реальностью. Слишком многие вещи в наши дни из разряда невероятных переходят в статус вполне себе обыденных, привычных и приемлемых...

Еще недавно нам казалось, что времена худсоветов и тотального контроля государства над репертуарной политикой театров никогда не вернутся. Но сегодня, когда мы пережили историю «Тангайзером», с фактическим запретом спектакля по документальной пьесе «Банщик» в Пензе, с гонениями на Театр.doc и так далее, и так далее, морально мы готовы и к гораздо худшему. И разговоры о том, что «кто девушку угощает, тот ее и танцует», уже не воспринимаются, как ужас-ужас-ужас. Государство театры финансирует. И все активнее начинает диктовать «взамен» свои требования. Железная логика, которой мы мало что можем противопоставить. Старшее поколение театралов еще помнит, когда все это было в порядке вещей. И в меру своего мироощущения вполне самостоятельно ищет оправдание стремительному возвращению в прошлое. Молодежь же слишком зависима, в первую очередь материально, чтобы сопротивляться введению цензуры по-настоящему.

Конечно, сегодня все это делается чуть тоньше, чем прежде... Не напрямую. Не через директивы партии. А, например, посредством активных граждан, общественных объединений, церкви и т. д. Для соблюдения статуса-кво власти необходимы эти игры в демократию, как бы нелепо они ни выглядели со стороны. Она пока еще считает необходимым соблюдать хоть какую-то видимость, но, думаю, скоро от этой практики можно будет отказаться. Для этого у власти есть немало проверенных столетиями инструментов, среди которых один из любимейших — «маленькая и победоносная война». После нее никакие оправдания становятся просто не нужны. И все идет по накатанной. Мы ведь с вами знаем: все, что вводится у нас в качестве временной меры, очень скоро становится явлением постоянным. То есть, по сути, сегодня ничего принципиально нового с нами не происходит. В том числе и борьба с просвещением.

Все это уже было. Все проходили... Но впадать в уныние — дело последнее. Вряд ли общество сегодня в состоянии существенно влиять на власть. В любых вопросах. В том числе и в сферах образования, просвещения, культуры. А если поделать ничего нельзя, то и кусать локти по этому поводу бессмысленно. Другой вопрос, что, вероятно, пришло время, когда снова становится актуальна чеховская теория малых дел. И если каждый будет честно делать свое дело, то мы еще увидим небо в алмазах. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

 

 

Элеонора Головина, профессор, Киров:

— Власти в недемократических государствах, к каким принадлежит, увы, и Россия, всегда относятся к образованию и просвещению населения с оглядкой, финансируют скупо, по остаточному принципу, жестко контролируют учебные программы и содержание учебников.

Почему? Потому что темным, забитым людом управлять проще, чем образованными, мыслящими, свободными и смелыми индивидами. И еще потому, что в конечном счете, как сформулировал известный английский философ, социолог и психолог Герберт Спенсер, «великая цель образования — это не знания, а действия».

А разве есть что-либо опаснее для неправового государства, чем реальная активность граждан — в конституционном поле?

 

 

Евгений Дрогов, директор издательства «О-Краткое», выпускник Московской школы гражданского просвещения, Киров:

— Вся эта история с «иностранными агентами» — еще одно свидетельство глубокого кризиса в системе управления страной. Кроме того, это еще одна демонстрация пронизывающего государство цинизма. С высоких трибун звучат призывы к построению гражданского общества, на деле же некоммерческие организации подвергаются обструкции. И если первоначально, очевидно, закон об «иностранных агентах» был направлен на особо неудобных для власти активистов — правозащитников, борцов за свободные выборы и т. д., то затем этот каток заработал по чисто формальным признакам, особенно после того, как включение в списки «агентов» стало практически безапелляционным: получаешь деньги из-за границы, значит — «иностранный агент», и не важно, что это деньги с твоего же счета, но за рубежом. При этом трактовка «политическая деятельность» в законе настолько размыта, что для трактователей это уже не играет никакой роли, если есть установка «запрещать и не пущать».

Очевидно, что общество «Мемориал», чья деятельность направлена на увековечение памяти жертв политических репрессий, не занимается политической деятельностью, не говоря уже об организациях помощи инвалидам или по развитию СМИ.

Сама эта формулировка «иностранный агент» является унизительной «черной меткой», отдающей худшими страницами истории. В отечественной, не такой уж и далекой практике, навешивание ярлыка «шпион» — а именно с этим словом намертво ассоциируется словосочетание «иностранный агент» — было эффективным и быстрым способом устранить негодного человека не только из активной деятельности, но часто и из жизни. Тенденция весьма опасная. Не удивительно, что фонд «Династия», занимающийся поддержкой фундаментальной науки и образования, и лично его основатель Зимин не пожелали носить это ничем не заслуженное клеймо. Более того, за время, прошедшее с момента введения закона, становится очевидным, что отечественная бюджетная поддержка не компенсирует потери некоммерческого сектора по самым важным направлениям и действует весьма избирательно. Многие организации закрываются, не имея средств к существованию и не желая мириться с позорной меткой «иностранного агента», но на их месте чаще всего не появляется никто.

Странно сегодня в принципе говорить о просвещении. Бывшее когда-то Министерство просвещения кануло в лету, а вместе с ним, боюсь, ушло и просвещение. Учреждения образования в наши дни призваны оказывать безликие «образовательные услуги», а истинная эффективность образования подменяется все нарастающим потоком бессмысленной отчетности. «Борьба с просвещением», горькая ирония, вынесенная в заголовок этого опроса мнений, сродни по своей полезности с топором, который, по искреннему мнению многих, является незаменимым средством от головной боли.