Журналист Николай Сванидзе: Основные СМИ сами взяли на себя роль идеологического отдела ЦК КПСС

 

С лекцией о средствах массовой информации на баркемпе выступил член Комитета гражданских инициатив, член Совета при Президенте России по правам человека, журналист Николай Сванидзе. Продолжая выступления экономиста Натальи Забуревич и ученого Александра Рубцова, он поделился видением кризиса с точки зрения медиа. «7x7» представляет читателям полную расшифровку его выступления.

«Почти все государственные институты работают в фейковом варианте»

Сейчас речь идет о деградации всех наших институтов. Имеются в виду институты государственные: об общественных и гражданских я не говорю. У нас из всех государственных институтов работает только один ― институт президентской власти. Причем это не просто институт президентской власти ― это было бы еще полбеды. Это институт президентской власти лично данного конкретного президента ― Путина Владимира Владимировича. Именно в этом качестве он работает, и работает гораздо более эффективно, чем это требуется государству.

Остальные институты не работают: институты суда, законодательной власти, или парламента, выборов, прессы. Они либо не работают вообще, либо они работают в имитационном, фанерном, как сейчас модно говорить, фейковом варианте. То есть там вроде написано «суд», но на самом деле ― совершенно другое. Написано «парламент», на деле ― совершенно другое.

У нас тема ― пресса. Проблемы наших СМИ сейчас тоже гибридные, также как и все остальное.

«Пока бычка не нужно забивать, крестьянин его подкармливает»

Во-первых, у нас сейчас есть два вида СМИ. Один вид ― меньшая и наименее влиятельная. Наверно, по пальцам одной руки можно перечислить те федеральные СМИ, которые подпадают под это определение, которые более или менее независимые и более-менее выполняют свои функции как средства массовой информации, то есть информируют общество. Более или менее независимы, потому что у них нет соответственных рычагов и потенциала, чтобы быть независимыми на самом деле. Они независимые, пока их не тронут. Когда их тронут ― никто не знает, и они в том числе. Когда тронут «Дождь», «Эхо Москвы» ― я не знаю, и они не знают.

Как бычок, которого подкармливает крестьянин. Он живет не потому, что он такой ловкий, везучий, хороший или так крестьянин его любит. Просто пока ему не нужно его забивать, он его подкармливает. А в какой-то момент он его забьет. А может быть, пустит на племя ― тогда бычку повезет, он выживет. Но сейчас неизвестно, какие на него планы у крестьянина. Может быть, и сам крестьянин этого еще не знает. Вот это одни СМИ.

Есть другие, значительное более влиятельные, многочисленные ― о них, собственно, основная речь, которые ― повторяю еще раз ― не выполняют тех функций, которые они должны выполнять. А какие выполняют? Пропаганда ― да, несомненно. Но это не просто пропаганда, она тоже гибридная.

«Это не просто пропаганда: создается параллельная реальность»

На самом деле, гибридно все. Здесь смесь таких постмодернистских, самых современных приемов и совершенно архаичных целей и задач, которые ставятся. Приемы очень интересные.

Вот смотрите. Скажем, если брать какие-то программы, которые вы, может, даже и не любите, но время от времени все равно смотрите: какие-то ток-шоу на больших каналах. Ведь это не просто пропаганда: создается параллельная реальность, некий фантастический мир, которого нет на самом деле.

Он может быть выражен конкретно, локально. Ну, скажем, какой-нибудь распятый мальчик, которого никто никогда реально не распинал. Тем не менее, он «говорится», этот мальчик попадает в информационное пространство, он становится причиной эмоций миллионов телезрителей, изменения их мировоззрения, повышения их агрессивности ― а мальчика не было.

Может быть более широкая вещь, скажем, украинский фашизм. В Донбассе ополченцы воюют с фашистами. Вообще, все, что происходит на Украине, ― это борьба с фашистами, которые преследуют русских или русскоязычных по этническому признаку. Я не буду сейчас вдаваться в детали, но просто, на самом деле, это не так, ну совсем. При любых претензиях к украинской власти ― а я не являюсь ее поклонником ― но это просто не так. Порошенко, как к нему не относись: хороший, плохой, слабый, умный, злой, добрый ― но он не фашист. И фашистов там у власти нет. И преследования на Украине русских тоже нет. Половина Украины, включая Киев, говорит на русском языке. Значительная часть украинской армии, которая воюет в Донбассе, говорит на русском языке.

Все это по факту просто не так, но, тем не менее, это так преподносится, так говорится ― это влияет на общественное мнение.

«Люди с альтернативной точкой зрения выступают в роли человека из сумасшедшего дома»

Еще один прием ― замечательный, которого раньше не было, скажем, в тех же ток-шоу. Сначала это было просто: давалась односторонняя информация, безальтернативная: все так, так и так, и больше никак. Теперь все по-другому. Теперь приходит на это ток-шоу какой-то человек или два, которые излагают альтернативную позицию, не соответствующую официальной. В каждой передаче. Причем, это далеко не самые глупые и не самые неумеющие говорить люди ― это люди, которым есть что сказать, которые могут что-то сказать. Тем не менее, они там проигрывают заведомо, потому что против них выступает вся студия во главе с ведущим. И они выступают, как сказал недавно Лев Рубинштейн, в роли человека из сумасшедшего дома, которого профессор на лекции для студентов использует в качестве наглядного пособия. Вот такой человек стоит, пускает слюну, а на него профессор показывает ― вот, смотрите, ну сумасшедший человек. И человек, действительно, всем своим видом доказывает, что он сумасшедший. И студенты видят, смотрят, как выглядит сумасшедший человек. И то, что он говорит, может вызвать только смех или сочувствие, потому что он сумасшедший. Раньше такого приема не было, теперь он появился.

Это очень интересный прием, очень эффективный. Вообще, СМИ работают очень эффективно. Они действительно серьезно, реально влияют на общественное мнение. Но дело даже не только в том, что у них есть некий набор приемов и технологий. Здесь ситуация гораздо дальше зашла ― все запущенно очень сильно.

«Руководство страны прислушивается к рейтингам, то есть само разрешает СМИ работать в качестве собственного идеологического отдела»

Скажем, недавно, на одном из крупнейших телеканалов, в одной из программ выступил ведущий и сказал, что в Нижегородском институте есть профессор, проректор-американец. И почему держат этого американца? И он убрал из кабинета портреты русских ученых, а оставил портреты западных. Проходит два дня, и снимают в Нижегородском университете проректора, который работал там десять лет, который хороший ученый, хороший ректор. Снимают только потому, что он американец. Вот что это было? Это известному ведущему приказали сочинить и произнести этот текст? Нет, уверяю вас, это не так. Он сам это сделал. Он сам решил: нашел эту тему и выступил.

Что было раньше, при советской власти? Была газеты «Правда», предположим, и был идеологический отдел ЦК. Из идеологического отдела ЦК в газету «Правда» спускалась разнарядка или раздавался звонок главному редактору: выступить, ударить по троцкистско-зиновьевскому отребью, по клике в Югославии, когда была вражда, ударить по клике Тито ― Ранкевича, подлой банде предателей и убийц, ударить по Пастернаку, по Зощенко и Ахматовой, ударить по Солженицыну и Сахарову. «Правда» била, а потом это имело соответствующие последствия. Позиция газеты «Правда» означала, что такова позиция ЦК КПСС.

Сейчас нет ЦК КПСС и нет идеологического отдела. Интересно то, что основные СМИ взяли на себя еще и роль идеологического отдела ЦК. Они сами формируют идеологию, намечают цели и сами эти цели бомбардируют. В известном смысле, хвост виляет собакой. Потому что они таким образом формируют общественное мнение, а общественное мнение давит на руководство страны. Потому что руководство страны очень сильно прислушивается к рейтингам, к опросам общественного мнения, к полам, к тому, что думает народ. Если народ хочет того-то и того-то, власть очень часто делает то чего от нее ждут. То есть власть сама разрешает СМИ работать в качестве собственного идеологического отдела, формировать общественное мнение, на которое потом эта же власть и ориентируется. Если, скажем, сформирована мода на агрессию, власть действует в соответствии с этой модой. Но не только.

Есть и еще одно последствие, потому что это действует и на саму власть. Власть смотрится в СМИ как в кривое зеркало, видит в ней себя-любимую, и она себе нравится, и она понимает, что делать, собственно, ничего не нужно: все идет как надо, все прекрасно. Власть спрашивает у СМИ: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее? И получает ответ: да, власть, ты на свете всех милее, всех румяней и белее, ты замечательная.

«Заливистый, радостный милитаризм ― это аналог подростковой драчиливости»

В значительной степени благодаря прессе, у нас сформированы некоторые известные вам ― я их сейчас напомню ― идеологемы, а именно: неприятие и ненависть к Западу. Не как к части света и даже не как к геополитическому противнику, а как к носителю определенных культурно-цивилизационных ценностей, как к успешному цивилизационному проекту. Это неприятие и ненависть, прежде всего, к западным демократическим институтам. Второе, это уверенность в том, что Запад навязывает нам свои ценности, прежде всего, свои демократические институты. Третье, это мода на реванш. Реванш за проигранную «холодную войну», за разрушенный Советский Союз, в чем тоже обвиняют Запад. Это идеология.

Но помимо идеологии создается определенная атмосфера. Атмосфера очень опасная, потому что она, с одной стороны, милитаристская, в которой утеряны существовавшие долгие годы, десятилетия после войны, главные составляющие менталитета советского человека ― страх перед большой войной. Вообще, страх человеческий ― это штука здоровая, потому что это проявление инстинкта самосохранения, без него человеческий род не смог бы выжить. Вот этот страх перед войной ― это массовое проявление инстинкта самосохранения. Но этого больше нет.

Сейчас ему на смену пришел такой заливистый, радостный милитаризм, такой аналог подростковой драчиливости, который исходит из того, что мы ничего не боимся, это во-первых. А во-вторых, нет законов и нет в мире никакого порядка ― это абсолютно подростковая психология, на самом деле. А есть право сильного, и уважают только его, а сильные ― это мы. Но здесь к каждому из этих тезисов можно предъявлять серьезные претензии. На самом деле, это все не так: от и до. Но тем не менее, это с большим удовольствием сглатывается массовой, многомиллионной аудиторией. Сглатывается, потому что это соответствует комплексам, постимперскому синдрому, жалости по потерянному Советскому Союзу, желанию людей каким-то образом проявить себя в мире.

Вот что такое телевидение, скажем, федеральный канал? Человек смотрит телевизор. Он сидит в тренировочных штанах, с бутылкой пива в руке, и смотрит, предположим, ток-шоу политическое. Ему жена говорит: «Вася, пойди вынеси ведро, проверь уроки у балбеса у нашего, сделай что-нибудь». Вася обижается. Он говорит: «Чего ты ко мне пристаешь». Она: «Чего я к тебе пристаю? Ты телевизор сидишь смотришь». А он говорит: «Нет, я не телевизор смотрю, я сейчас воюю с Бараком Обамой. И я его побеждаю сейчас, а ты мне мешаешь и пристаешь со своими глупостями».

По опросам общественного мнения, сейчас 37% россиян считают главным нашим врагом США и лично Барака Обаму. Огромная роль в этом принадлежит СМИ, несомненно. Мне просто интересно, что будет, когда сменится Барак Обама? И ему на смену придет, скажем, госпожа Клинтон, по сравнению с которой Барак Обама просто голубь. Что тогда, усилится процент ненавидящих американского президента уже с другим именем? Я не знаю. Но это приятно ― сидеть напротив телевизора с бутылкой пива и побеждать Барака Обаму, потому что это увеличивает твое самоуважение, несомненно, ты становишься ценным человеком в глазах самого себя, у тебя жизнь удалась. И поэтому это усваивается с большим аппетитом.

«Страшно себе представить, что будет, если рейтинг Путина обвалится»

Дальше будет хуже, к сожалению, потому что, как вам сегодня говорили мои коллеги, в экономическом плане сейчас, во всяком случае, краткосрочные перспективы не просматриваются позитивные. Деньги кончаются, уже запущена рука в резервный фонд… Я не буду уходить в экономику, потому что это не моя тема, и сегодня вам о ней Наталья Васильевна Зубаревич рассказывала куда более квалифицированно, чем это мог бы сделать я. Но, повторю еще раз, ближайшие перспективы не вселяют оптимизма.

Что это значит? Как будут вести себя СМИ? Я вам скажу. Во-первых, будет усиливаться вот эта антизападная составляющая, потому что нужно перевести стрелку, и стрелка переводится. Это обязательно так, здесь нет никакого элемента дурномыслия. Это нормально, это технологично. Если задача ― спасти рейтинг президента, а это задача номер один. Я повторяю еще раз то, что я сказал в начале выступления: у нас только один институт работает, причем избыточно ― институт президентства. У нас сейчас на рейтинге Путина висит вся стабильность нашей страны, как на вешалке.

Страшно себе представить, что будет, если рейтинг обвалится. Больше нет никаких основ и опор, которые подкрепляли бы стабильность при ухудшающейся экономике, при отсутствии союзников во внешней политике. И это значит, что все усилия СМИ направлены на удержание рейтинга Путина. Значит, если будет ухудшаться экономика, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что все усилия будут направлены на сохранение рейтинга Путина.

А что для этого нужно? Сделать так, чтобы все были уверены, что в ухудшении экономики виноват не Путин. А Путин делает все, что угодно, все, что может, чтобы экономика хуже не была. Но есть враги, которые очень сильны, которые пытаются поставить нас на колени и так далее. Следовательно, я вам гарантирую, что будет усилена антизападная составляющая, обязательно. Это с одной стороны. Но этого мало, потому что это становится привычным. И потом, где Америка и где колбаса в магазине? В общем, достаточно сложно убедить, что Обама виноват в том, что колбаса стоит дорого.

Значит, будут поиски других целей ― внутренних, и это обязательно. Усилится агрессия в отношении так называемой «пятой колонны», оппозиции, но и это не все. Оппозиция малочисленна, «пятая колонна» тоже. Хотя это словосочетание я употребляю с иронией, но как его не употребляй, она малочисленна, поэтому придется уже искать врагов и не среди оппозиции, и не среди «пятой колонны», а среди кого?

«Образованные люди не в чести, потому что образование угрожает рефлексиями»

Ситуация сейчас мне, как человеку с историческим образованием, очень сильно напоминает первую половину XIX века, точнее, с 1825 года до середины 50-х ― время правления Николая I. Был такой историк Михаил Михайлович Погодин, который говорил: «В каждом встречном видим шпиона». Напоминает? Усилится шпиономания ― гарантирую вам. Замечательный русский историк Сергей Михайлович Соловьев сказал, что «с воцарением Николая I просвещение перестало быть заслугою в глазах правительства, а стало преступлением». Напоминает? Ситуация с Академией наук.

Просвещение сейчас действительно перестало быть заслугой. Образованные люди не в чести, потому что образование, особенно гуманитарное, угрожает рефлексиями, избыточной задумчивостью людей. А думать не надо, надо верить. Но и это еще не все.

Я думаю, что с углублением кризиса и ухудшением уровня жизни ― неизбежным, оно будет постепенным ― я исхожу из того, что говорят экономисты, сам-то я ничего об этом не думаю, потому что в экономике разбираюсь вполне поверхностно. Но просто я внимательно читаю людей, которые разбираются лучше, чем я. Так вот, катастрофа страшная в экономике не предвидится ― постепенное ухудшение экономики. Но постепенное ухудшение экономики ― это постепенное снижение уровня жизни. И вот я уже наблюдаю рекламу аскетизма политического: жить надо бедно, не в богатстве счастье, не в потреблении. Да, можем бедно жить ― в войну было хуже, а в Ленинградскую блокаду и вовсе плохо, и ничего, победили Гитлера. Идет такая пропаганда честной бедности, которая противопоставляется бездуховным богатству и зажиточности.

«Если сложить ксенофобию и социальную рознь, то мы получаем национал-социалистические тенденции»

К чему это приведет в социальном, политическом плане? И это будут делать именно СМИ. Это приведет к натравливанию бедных на богатых. К тому, что бизнес войдет в состав «пятой колонны». Со временем, это будет так: бизнесмен, богатый человек ― это враг. То есть иначе говоря, будет пропаганда еще и социальной розни. Помимо пропаганды ксенофобии. Ксенофобия ― это, напоминаю, вот что: это вражда ко всему чужому. В данном случае, к Западу, но не только.

Если сложить ксенофобию и социальную рознь и натравливание бедных на богатых, мы получаем ― я прошу прощения за это словосочетание, но ― тенденции национал-социалистические. Это именно они и есть. Ну, можно их и называть национал-большевистскими, но это так. Когда национальная рознь складывается с социальной, это дает в сумме национал-социализм. Поэтому если сейчас ситуация не переломится ― я имею в виду мирным, законным путем ― то, конечно, тенденции национал-социалистические, которые, будут, к сожалению, пропагандироваться, рекламироваться, проводиться нашими СМИ, будут неизбежны.

Заканчивая: главная функция СМИ ― это информирование общества. Адекватное информирование общества, и, таки образом, контроль информированного общества над властью. В настоящий момент СМИ, большая их часть, очень эффективно выполняют другую, совершенно противоположную задачу ― это неадекватное информирование общества, совершенно недобросовестное введение его в информацию неправильную, несоответствующую действительности, в заблуждение, и через это ― контроль власти над обществом. Не общества над властью, а власти над обществом. Вот это то, что мы имеем на данный момент.

Честно говоря, на ближайшую перспективу я каких-то признаков изменений ситуации не вижу. Если они произойдут, то скорее могут произойти путем революционным, страшным, которого никто из нас не хочет, а если хочет, то совершенно напрасно, потому что лучше от этого не станет, может стать только хуже. Если же брать вариант изменений более спокойный, нормальный, бескровный, вот на данный момент ничего позитивного по этому поводу я вам сказать не могу. Поэтому если вы думали, что я, после выступления моих коллег, вас как-то обрадую, после ужина, то, каюсь, мне то сделать не удалось, и я перед собой такой задачи не ставил.