Я начинала в свободные 90-е, когда публиковать можно было все, ну абсолютно все, и только внутренняя цензура - это тогда означало что-то хорошее и базировалось на кодексе журналисткой этики, не давала скатываться в желтуху и чернуху. Мы чувствовали себя всемогущими, открывали ногой кабинеты больших начальников, могли спросить: «Ты куда давал деньги, чувак?» По следам громких статей прокуратура сама заводила уголовные дела, а чиновников снимали с должности, потому что в прессе опубликовали расследование.
Если сравнить с нынешним положением дел в прессе, когда по следам журналистских расследований уголовные дела заводят не на героев публикации, а на журналистов, хочется понять, на каком этапе что-то пошло не так. Ведь не резко же все изменилось, а шаг за шагом отдавался кусочек этой свободы.
Я пытаюсь вспомнить, с чего же все началось? Этот разврат и подмена понятий, это размывание свободы.
Давным-давно, в голодной-голодной галактике по имени Россия 90-х появились первые богатые люди. Не партийная номенклатура, а прямо самостоятельно добывшие свой капитал новые люди. У многих происхождение денег было сомнительным, но на эти деньги богатые стали устраивать многочисленные пресс-конференции про свое производство, дело или маленький завод чапельников. И все эти пресс-конференции заканчивались по одному сценарию. После сухого бла-бла шоу начинался банкет с возлияниями. Журналисты стали ходить на банкеты с пакетами, оттуда всегда можно было унести колбасы, конфет детям и бухла.
Естественно, на следующий день в СМИ появлялись сладкие репортажи о прекрасных производствах и фирмах. Золотое время неучтенки, когда еще не появились рекламные отделы. Потом и с их появлением схема была такой же, только рекламные отделы уже были в деле и участвовали в дележе.
Мы тогда и не задумывались, как это плохо и непрофессионально. Написать хороший журналистский текст про рекламодателя считалось почетным и полезным для издания. На интервью с крупными рыбами отправлялись золотые перья редакции, чтобы главный рекламодатель остался доволен текстом. А чо такова? Меж тем я уже позже узнала, что западный стандарт журналистики - даже не позволять заплатить на встрече за твою чашку кофе. А у меня этих чашек были сотни, за которые заплатили герои моих публикаций.
А потом и власть стала прикармливать всеми способами. Бал мэра, бал губернатора - премии лучшим журналистам. А лучшим по каким критериям? Правильно, по принципу "кто похвалит меня лучше всех, тот получит вкусную конфету". Появились премии за лучший журналистский материал про полицию, здравоохранение, пожарных - кто ж не помнит эпичный конкурс "Золотая каска". Тут лучшими становились те, кто больше и яростней описывал пожары и работу пожарных. И опубликовал пресс-релизов, конечно.
После того как журналист отличался и многократно хвалил, ему делали предложение, от которого мало кто мог добровольно отказаться - работу в пресс-службе, с большой и белой зарплатой, пенсионными накоплениями, статусом госчиновника, Так от журналистики отрезали еще один кусок свободы.
И финальной кастрацией профессии стали так называемые договоры с властью об информационном обслуживании. Редакции бились за них, так как медиа нужно выжить, а власть - самый крупный и самый жирный рекламодатель. Правда, платит он из наших же налогов за это обслуживание, читай, похвалу. Но кто об этом напишет, никого не осталось, все ушли на идеологический фронт, обслуживать и ублажать власть. Поэтому в медиа под видом журналистского материала появляется песнь песней. И доверчивый читатель-зритель это съедает на завтрак, не анализируя, что его налоги ушли на вранье.
А потом уже остались единицы тех, кто писал, что происходит на самом деле, но его либо не публиковали, либо наказывали, штрафовали, преследовали. Так с помощью флажков и кормушек власть дала понять, что писать безопасно, а что себе дороже. Что непонятного. Разумно же. Сиди на информационном контракте, закрывай свою ипотеку и не спеши сесть с тюрьму.
Моя подруга как-то в споре с мамой привела аргумент: "Ну вот Наташу ведь преследовали, а ты говоришь, у нас все хорошо и власть самая лучшая". На что мама ответила: "Так Наташа сама виновата, зачем все это писала против власти, проще было бы промолчать".
Помню, много лет назад директор Института региональной прессы Анна Аркадьевна Шароградская сказала на одном из семинаров: "Журналист не должен получать никаких премий ни от кого, кроме как от своего профессионального сообщества". Мы тогда в кулуарах обсуждали эту цитату Анны Аркадьевны. Многие из участвующих в споре были обладателями всяких дипломов от мэров и "Золотых касок". Идеалистка, сделали мы тогда вывод. И, к сожалению, оказались правы.
Чтобы сохранить профессию, нужно было придерживаться идеалистских стандартов. Но мы променяли свою чистоту на кредиты. С тем сейчас и живем. Оплатили ипотеки, сидим по роскошным квартирам. Молчим.
