Очень, очень, очень долго я шла к этому тексту.
Тема такая, что после публикации мир больше не будет прежним. По крайней мере маленький уютный провинциальный мир. Это может закончиться скандалом. Может — хейтом в мою сторону. Или хейтом в сторону героя этой публикации. Ну как героя. Скорей «героя».
Несколько лет назад мы с девочками делали нашу документальную читку реальных историй на тему медицины. Она называлась «Больничные истории» и собрала 10 самых разных писем от девчонок, которые пишут нам в Городской девичник НАГОВОРИЛА, которых мы считаем драматургинями. И одна из историй была чудовищна, ибо касалась харасмента в одной из клиник.
В ней не называлась фамилия доктора, медицинского светилы карельского небосвода. Подруга мне написала эту громкую фамилию. Я просто охерела. Имя этого доктора настолько популярно, что многие его считают полубогом. Ходят лечить пострадавшую часть тела. И он ее в большинстве случаев правит. И потом о докторе том слагают легенды. Чудо, чудо, богом поцелованный, спаситель, волшебник, золотой человек.
И вот в истории моя приятельница пишет, как пришла к этому золотому человеку, разделась, легла на кушетку, а он закрыл дверь изнутри ключом, положил ключ в карман и, подойдя к моей голой и беззащитной подруге, расстегнул ширинку и достал член. Подошел вплотную, схватил подругу за голову и стал тыкать членом в губы.
Не понимая, что делать и как дальше себя вести, подруга открыла рот, но не чтобы закричать, а для того, что, собственно, и спланировал гений медицины.
Когда мы обсуждали эту чудовищную ситуацию с самой пострадавшей, я спросила, а что же ты не пожаловалась, не стала отбиваться? Он же в летах, а ты сильная женщина, могла бы просто двинуть.
И что ответила подруга?
Да то, что и все жертвы насилия: было стыдно, боялась слово сказать, он легенда, а я никто. Кто бы поверил обычной пациентке? И угадайте что? Она отходила к нему на все сеансы впоследствии, потому что читай сначала: он вылечил то, что другие не смогли поправить. И все повторялось снова. Ключ, старый хер, стыд и здоровая в итоге часть тела.
Помню свои первые ощущения после прочтения. Я в ужасе пишу: давай опубликуем открыто это историю, это же нельзя так оставить. Нет, говорит подруга. Прикинь, что начнется. Все обвинят в итоге нас, что очернили легендарного врача. Вам показалось, этого не было. Это клевета, феминистки гребанные. Лишь бы обвинять мужиков. Давайте еще отмените нам наше медицинское все.
Я послушалась тогда подругу. И не стала публиковать нигде в публичном пространстве. Но на девичнике мы ее прочитали. И когда читали, звенела тишина, никто не ел, не пил, не смеялся. Все слушали, затаив все виды дыхания, у некоторых даже открылась капалабхати. Это когда дышишь как собака, выдыхая быстро-быстро, забывая вдыхать.
После девичника ко мне подошли три девочки — не вместе, поочередно. И сказали, потупив взгляд: «Наталья, а фамилия доктора такая?» «Ага», — округляю на это глаза в ответ. Со всеми тремя девочками доктор со звучной фамилией проделал то же самое. И вылечил за несколько сеансов.
Я снова давай писать подруге: давай опубликуем, этого говнюка надо вывести на чистую воду. А она говорит в ответ: «Да что уже трепать его имя, у него дети, внуки, как это отразится на них». И я представила, как вся большая семья вдруг узнает, что их перезаслуженный дед совал член в пациенток без их желания. И я сомневаюсь, что это такой авторский метод.
Я снова послушалась подругу и не опубликовала.
Но за эти два года случилось столько ужаса, что щадить подлецов уже нет никаких сил. Если мир и катится к чертям, то я предпочитаю, чтобы бесславные ублюдки были наказаны или хотя бы те, кто пострадал от врача с мировым именем, поняли, что молчать не надо. Даже если ополчится родня, даже если дед, гремя своими регалиями, будет писать во все инстанции: вы все врете, я хочу это опубликовать. Потому что насилие побеждает там, где женщины (да и мужчины, и небинарные персоны, и все-все) позволяют так с собой поступать.
Когда мне было 16 лет, я только окончила школу и пошла работать в санаторий-профилакторий «Парус» при Беломорско-Онежском пароходстве. Я устраивалась официанткой, и мне нужно было пройти медосмотр. Директор «Паруса», мужик за 40 или за 50, в том возрасте все мужики — это что-то очень старое, сказал мне: «Пройди всех врачей, а гинеколога не проходи, я сам тебя осмотрю. Я сам гинеколог. Если хочешь, могу прямо сейчас».
И тоже закрыл кабинет и просто осмотрел меня у себя на кушетке. Просто сидел, сначала любовался, потом елозил пальцами, я ж в 16 лет особо не знала, что такое гинекологический осмотр. Я к этому отнеслась со стеснением, но не чувствовала никаких тревог или грязного ощущения. Просто прошла комиссию и приступила к работе.
А сейчас думаю: был ли он гинекологом на самом деле? Или просто захотел посмаковать молодую вагинушку в перерыве между бюрократическими трудами.
Моя мама в молодом возрасте лежала в психушке. В Интерпоселке. Такое заведение закрытого типа в карельском лесу. Иногда события жизни доводят тебя до таких мест. И уже много лет спустя мама рассказала, что вся верхушка клиники насиловала молодых пациенток. И ее в том числе.
Потом, уже много лет спустя, когда об этом стали много говорить и писать, я узнала, что насилие в психоневрологических заведениях — извращенная норма. И она, к сожалению, не только в России. Люди в слабой эмоциональной позиции не могут отстоять свою неприкосновенность, особенно когда врачи знают, какие препараты делают тебя безвольным и неспособным к сопротивлению.
Возвращаясь к антигерою нашей публикации, я понимаю, что он слишком стар, чтобы его публично здесь публиковать с фамилией, медицинским заведением и регалиями, но цель этой публикации — показать всем жертвам, подвергшимся насилию в медицинских учреждениях, не молчать.
А если высказаться публично нет моральных сил, пишите мне. Есть много помогающих организаций, которые оказывают поддержку жертвам насилия. Не оставайтесь с этим наедине. Это разрушает.
А дед-светило, сиди и бойся, потому что рано или поздно мир должен узнать, что ты делал это. Старый мудак.
