Начало
Псковский городской суд принял прецедентное решение, о котором стоит написать. Это первый случай, когда в сделанной мной публикации действительно не было т. н. «плашки». Не было, потому что ее там не должно быть (по закону), и ее там не будет (по морали). Этот эпизод не касается возбужденного 1 октября против меня уголовного дела, потому что запись, ставшая предметом внимания всякого рода органов и в итоге суда, была сделана до вступления в силу решения по предшествующему административному делу, когда я публикацию не размещал, но к ответственности привлечен был. / Заметки в трех частях, для неограниченного круга лиц.
28 марта этого года в группе «Псковский индустриальный техникум» в ВК я сделал запись: «Уважаемые подписчики группы, здравствуйте. Возможно, среди вас есть выпускники моего папы, Марка Наумовича Шлосберга. Он преподавал физику и электротехнику в техникуме с момента основания до 1989 года. Папе в эту субботу, 30 марта, 95 лет. Он будет рад увидеть в этот день своих учеников. У кого есть возможность прийти, напишите мне личное сообщение, пожалуйста, договоримся об удобном для вас часе встречи. Спасибо».
Запись, как очевидно из текста, не имеет отношения к политике, не связана с деятельностью т. н. «иностранного агента», не предназначена для неограниченного круга лиц, адресована только живущим сейчас папиным выпускникам и носит очевидно частный, семейный характер.
Когда в 2022 году принималась действующая сейчас редакция репрессивного закона «об иностранном влиянии», комментирующие это событие медиа и специалисты многократно писали и говорили о том, что законом вводится «послабление»: маркироваться «плашкой» должен только политический контент в социальных сетях, а т. н. «личный контент» маркировать не нужно.
Закон прямо говорит о том, что сообщать о наличии «статуса» публично необходимо «при осуществлении вида [политической] деятельности, установленного статьей 4 закона, в том числе если в ходе осуществления такой деятельности направляется обращение в органы публичной власти, образовательные организации, иные органы и организации». Статью 4 печально известного 255-ФЗ легко погуглите, там большой букет.
При этом «к политической деятельности не относятся деятельность в области… защиты семьи, материнства, отцовства и детства, традиционных семейных ценностей». К семейным ценностям, в частности, относится конституционная обязанность детей заботиться о своих родителях (часть 3 статьи 38 Конституции).
Кажется, все понятно изначально. Но не всем.
27 мая приглашение на папин день рождения заметил майор, старший оперуполномоченный Центра «Э» УМВД по Псковской области А. Иванов. Он составил акт и написал рапорт врио замначальника УМВД по Псковской области С. Еременко, который в тот же день пишет начальнику территориального отдела Роскомнадзора по Псковской области А. Денисенко, она переправляет материалы начальнику Роскомнадзора по СЗФО А. Шестакову, тот – заместителю руководителя Роскомнадзора В. Субботину (в Москву).
В. Субботин 11 июня уже по нисходящей пишет письмо А. Шестакову с указанием о составлении протокола об административном правонарушении, тот переправляет материалы А. Денисенко, она в экстренном порядке 24 июня уточняет в Управлении по вопросам миграции УМВД по Псковской области все мои персональные данные (где живу, какой у меня паспорт, не уехал ли куда и не отказался ли от гражданства РФ), а также у начальника Центра «Э» УМВД по Псковской области А. Орлова и в ООО «ВКонтакте» (Санкт-Петербург) сведения о принадлежности странички «ВКонтакте», при этом все сведения просит предоставить «в кратчайшие сроки», за ответами готова приезжать лично. В общем, дело особой государственной важности. С 27 мая по 9 июля – одиннадцать писем с приложениями. Как они спокойно спали и хорошо ели все эти дни, не могу себе представить. Сочувствую.
Продолжение
5 августа эксперт Роскомнадзора Светлана Муратова, которой поручили особо важное государственное дело, составляет наконец протокол, который направляет в Псковский городской суд. И тут происходит интересное.
8 августа судья Псковского городского суда Марина Новикова возвращает протокол в Роскомнадзор, указав, что из протокола не ясно, какая именно информация была мной опубликована, содержание записи в протоколе не приведено, что не позволяет суду определить, касается ли эта информация политической или иной деятельности привлекаемого лица.
Исходя из материалов дела, судья понимает, что речь идет о приглашении на день рождения папы, и отмечает, что отсутствие описания предмета правонарушения не позволяет суду определить, как размещение этой информации связано с деятельностью «иностранного агента». Кроме того, прозрачно отметила М. Новикова, деятельность в области защиты семьи и традиционных семейных ценностей к политической не относится.
Описав на более чем странице все «существенные и значимые» недостатки протокола, М. Новикова сообщила, что «в своей совокупности они препятствуют рассмотрению дела» и вернула протокол в Роскомнадзор, так как «суд не наделен полномочиями по проведению административного расследования и обязанностями по устранению недоработок правоохранительных органов, суд в силу своего процессуального нейтралитета не может выйти за пределы вменения, определенные в протоколе об административном правонарушении, в существующем виде не позволяющем привлечь к ответственности виновное лицо».
Что делает во исполнение этого зубодробительного определения суда эксперт Рокомнадзора С. Муратова? Переписывает от руки на обороте одного из листов протокола текст моего сообщения с приглашением на день рождения папы. И, не отвечая ни на какие другие замечания суда, посылает протокол в суд второй раз. Несмотря на очевидное отсутствие устранения «существенных и значимых» недостатков, Марина Новикова принимает к рассмотрению протокол с рукописной вставкой.
Прошло три судебных заседания. На первом же М. Новикова показала явное понимание существа спора. «А если Шлосберг опубликует прогноз погоды, он тоже должен ставить «плашку»?», – спросила М. Новикова С. Муратову. – «Да!», – с лицом государственной важности заявила С. Муратова. К сожалению, в судебном кабинете не было тех многочисленных экспертов, которые в 2022 году написали десятки комментариев об отсутствии необходимости маркировки т. н. «личного контента». Потому как все официальные и неофициальные комментарии к закону летели в Псковском городском суде в хлам.
На втором заседании мы заявили ходатайство о проведении лингвистической экспертизы сообщения на предмет наличия признаков политической деятельности, отношения сообщения к «деятельности иностранного агента», деятельности в области семьи, отцовства и детства, традиционных семейных ценностей, а также адресатов (ограниченного либо неограниченного круга лиц) этого обращения. Но у М. Новиковой было уже другое настроение, и она ходатайство, не без колебаний, отклонила.
Окончание
На третьем заседании суда М. Новикова была уже совсем грустной. Мне было ее даже жалко. Заседание совершенно нечаянно выпало на День памяти жертв политических репрессий, о чем я собравшимся напомнил.
Сказал, что все эти пляски вокруг «иностранного влияния» и «плашек иностранного агента» – это не что иное, как репрессии, и никакой другой правовой и политической оценки у этого дела нет. Напомнил о Конституции в пока выжившей ее части, отсутствии каких бы то ни было пошатнувшихся в результате моего приглашения выпускников на папин день рождения государственных устоев, основ конституционного строя и о том, что в этом процессе именно я, а не атакующие меня лица, защищаю Конституцию, о растоптанном действиями против меня праве человека на неприкосновенность частной жизни, о том, что такие действия разрушают принципы государственной службы и само государство.
Напомнил об особом мнении судьи Конституционного Суда Владимира Ярославцева (в отставке с 2022 года) к постановлению КС 2014 года, когда минимальным числом голосов судей еще первая версия закона «об иностранных агентах» была признана соответствующей Конституции, и на этом Конституционный суд сломался.
Напомнил о том, что репрессивный закон налагает на меня 18 (восемнадцать) ограничений, ни одно из которых не является обоснованным и справедливым. Сказал о только что принятом по жалобе более ста граждан России на закон «об иностранных агентах» решении ЕСПЧ, юрисдикцию которого Россия сегодня отказывается признавать. Но которое не перестает от этого быть судебным актом высшего действия (и это по-прежнему закреплено в Конституции), вступившим в силу. Напомнил, что Холокост начался с обязательных желтых звезд на одежде (та самая «плашка»), а закончился газовыми печами Освенцима.
Мне очень трудно представить себе, как живут и о чем думают все эти люди. Проснулся, позавтракал, пришел на работу, написал донос или составил протокол на «иностранного агента», отчитался, получил зарплату, а то и премию за бдительность, пошел в магазин, купил еду, принес домой, накормил семью, помыл посуду, пошел спать с чистой совестью. И наутро – все сначала.
«Это не мы такие, это жизнь такая»! – говорят многие из этих людей. Нет, господа, жизнь такая, потому что вы – такие. Вам принесут на согласование смертный приговор – подпишете беззвучно.
«Все это было навсегда, пока не кончилось». Советую помнить.
Когда Марина Новикова справится с текстом судебного постановления и доставит его мне и моим защитникам Виталию Исакову и Владимиру Данилову, оно будет обжаловано в Псковском областном суде. А если потребуется, то и далее. Кто еще напомнит российским судам об их предназначении, если не «иностранный агент».
