На примере, чтобы далеко не ходить, моем собственном. Вот я женщина, гражданка Российской Федерации, и я не планирую в ближайшем обозримом будущем заводить ребенка. Я в постоянных отношениях, у меня даже есть жилье и более-менее постоянный доход, а я все равно не планирую. Почему же? И что может меня убедить все-таки завести ребенка?
Что меня ждет в случае, если я все-таки решу завести ребенка? Для начала, по ходу беременности. Доход у меня средний, так что качественной частной клиники с прогрессивным ведением беременности и роды в частной палате я позволить себе не могу. Меня ждет обычный перинатальный центр и все прелести государственной медицины со всеми ее проблемами. На протяжении девяти месяцев мне придется систематически отстаивать огромные очереди из-за нехватки специалистов и выслушивать советы сомнительной компетенции вроде ограничений в питании из-за того, что российские врачи не могут себе позволить повышение квалификации и обмен международным опытом. Затем во время родов меня ждет общая палата с дефицитом коек, где от меня будут пытаться как можно скорее избавиться, чтобы освободить место для следующей роженицы, усталый и озлобленный медперсонал, который работает уже невесть какую смену подряд и явно не готов уделять мне особое внимание.
Если я столкнусь с послеродовой депрессией, меня ждет перспектива платить за нее из своего кармана, потому что внятной системы контроля за психическим состоянием молодых матерей в России нет. Допустим, в моем случае у меня будет поддержка от партнера и от родителей, и я буду даже тратить не так много времени на уход за ребенком, смогу даже спать. За рождение первого ребенка мне выдадут маткапитал, который я, в отличие от большинства женщин, хотя бы смогу потратить на реальное улучшение жилищных условий: продать свое жилье, добавить его, взять небольшую ипотеку, купить другую квартиру. Но я еще долго не смогу выйти на работу и буду полностью зависеть от партнера.
Я буду бегать и искать доступный детский сад, который, скорее всего, окажется далеко от моего места жительства. Там, в детском саду, я буду воевать с некомпетентностью воспитателей, отбиваться от пропагандистских инициатив. Потом то же самое в школе. Я буду постоянно думать о том, что я имею, а что не имею права сказать и сделать, потому что у нас новая практика отъема детей у неугодных. Если мне придется искать новую работу, меня на нее либо не возьмут, либо возьмут с низкой зарплатой. Мне придется таскать коляску по обледенелым улицам и лужам и искать по городу комнаты матери и ребенка. Я на много лет выпаду из жизни. Не говоря уже о том, с чем мне придется столкнуться спустя восемнадцать лет, если у меня родится мальчик. В то, что этот режим сохранится на восемнадцать лет я все-таки не верю, но проверять не хочется.
Как весь этот контекст могут изменить «Разговоры о важном?» Пропаганда в гинекологиях? Пособия по семьеведению? Никак. И скорее всего это никак не изменит отношение школьников к родам. Сколько я ни общаюсь с женщинами, у большинства ответ один: рожать не здесь и не сейчас. Либо после эмиграции, либо, если эмиграции на горизонте не маячит, хотя бы когда «это все» закончится.
