Очередную шокирующую историю обнародовал Следственный комитет. 41-летнего жителя Кемеровской области отправили на 10 лет в колонию за инцест, а точнее, за несколько эпизодов изнасилования собственной дочери. 15-летняя девочка рассказала о случившемся родне, и те обратились в полицию. Хотя мужчина отрицал свою вину, его признали виновным.
Вообще, это чуть ли не уникальный случай, что подобного рода информация просочилась в массы. У пресс-служб МВД, СК, прокуратуры и суда на этот счет есть четкие указания: обо всем, что касается насильственных преступлений против детей, минимум информации. Исключение составляет разве что те истории, которые были широко освещены еще до начала официального расследования. А так, рекомендовано ссылаться на что угодно, но отказывать даже в предоставлении статистики по насильственным действиям в отношении детей. Все это объясняют мотивирующим воздействием сообщений СМИ на потенциальных и состоявшихся преступников. Посмотрят потенциальные педофилы репортаж и решат, что и им можно совершать такое зверство.
Но проблему детского насилия это не решает. Скорее усугубляет. Жертвы не знают, что можно обратиться за помощью; а потенциальные преступники не знают, что все тайное становится явным и за это можно получить реальное наказание; родственники жертв и насильников не знают, что они не одни такие и что есть определенный алгоритм действий в такой ситуации.
Согласно господствующей среди современных экспертов точке зрения, любые сексуальные действия с ребенком являются сексуальным насилием, независимо от того, применялась ли сила или нет. В частности, предложение и попытки склонить детей к сексуальному контакту, непристойное обнажение при малолетнем с целью получить сексуальное удовлетворение, сексуальные прикосновения, демонстрация ребенку порнографических материалов, — все это относится к сексуальному насилию.
Подобные преступления приводят к различным физическим и психологическим последствиям. Физическими последствиями сексуального насилия над ребенком могут быть различные травмы, повреждения внутренних органов, в том числе приводящие к летальному исходу, а также инфекции и заболевания, передающиеся половым путем. Психологическими признаками и последствиями сексуального насилия в детстве являются, в частности, депрессия, тревожность, расстройства пищевого поведения, низкая самооценка, психосоматические заболевания, нарушения сна, диссоциативные и тревожные расстройства, в том числе посттравматическое стрессовое расстройство. По оценкам исследователей, те или иные психологические симптомы проявляются у 79% переживших сексуальное насилие в детстве.
Сегодня в России в лучшем случае расследуется 20% таких преступлений. Это по очень оптимистичным оценкам. Но в большинстве — это остается семейной тайной.
Тот же Следственный комитет несколько месяцев назад составил портрет типичного педофила и растлителя малолетних. Это человек в возрасте от 25 до 45 лет, страдающий от алкоголизма, с низким уровнем образования и культуры. Чаще всего преступления совершают близкие. Всего 10% детей подвергаются насилию со стороны незнакомцев. В 60% насильник не является членом семьи, но ребенок его хорошо знает: это может быть сосед, друг семьи, сторож из школы. В 30% случаев насильником оказывается член семьи ребенка, подвергшегося сексуальному домогательству: как правило, это дедушки, отчимы, сводные братья и даже отцы. Авторы книги «Остановить детское растление» Джин Абель, M. D. и Нора Харлоу приводят еще более страшную статистику — 68% детей, ставших жертвой сексуального растления, подвергаются сексуальному злоупотреблению в собственной семье. И при этом в этих случаях самый большой показатель латентности. Даже если ребенок не испугался и рассказал обо всем матери, не факт, что она даст делу ход. Есть огромное количество историй, где мать просто игнорировала данные факты, даже когда сама становилась свидетелем.
В Санкт-Петербурге живет эскортница, которую отец с пяти лет заставлял сначала танцевать ему стриптиз, потом оказывать сексуальные услуги. Мать это видела, но ее больше интересовало, что скажут соседи и на что они будут жить, если мужа посадят. Уже несколько лет пережившая сексуальное насилие в собственной семье девушка ходит на сеансы к психиатрам и психологам, но пока она все еще не может проработать свои психотравмы. Непринятие своего тела. Непринятие своей женственности. Непринятие себя сделало крайне сложным общение с другими людьми. Единственным большим успехом, которого удалось достичь — девушка поговорила с отцом, высказала ему все и прекратила общение с семьей. Мать рассказа дочери не была шокирована, и она приняла это как данность.
В Сибири была другая история, где сводный брат насиловал поочередно семилетнего брата и девятилетнюю сестру. Дети жаловались матери, но она боялась развода. О преступлениях стало известно случайно: во время психолого-педагогической комиссии в школе. Мальчик просто разрыдался. К счастью, детский психолог оказался грамотным, смог не только разговорить сначала брата, а потом сестру, но и заставил руководство школы обратиться с заявлением в СК.
Как это не парадоксально, но именно педагоги, социальные работники, соседи или дальние родственники и друзья чаще всего пишут на таких педофилов заявления. Случаи, когда мать обращается в правоохранительные органы, единичны. И вот с этим нужно работать. Нужно доносить информацию, что это не норма, это заболевание, которое требует лечения. Нет, конечно, не нужно показывать, как раньше, к примеру, делал канал НТВ, показывая жертв педофилов или мать, которая в истерике бросается с кулаками на мужа-насильника. Есть множество других форм, в том числе социальная реклама.
Сексологи говорят, что педофилия — это заболевание. Но его невозможно диагностировать по каким-то двум-трем признакам. Должен набраться определенный «букет» факторов, который запустит механизм развития патологического влечения. На это влияет условия, в которых развивается человек, оказывалось ли в отношении него насилие, наличие поражения головного мозга, были ли у его матери внутриутробные инфекции, гормональные сбои во время беременности, родовые травмы и другие. Как правило, это не происходит за несколько дней. На это нужно время и прохождение всех этапов: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. И вот если на этапе «депрессия» потенциальный педофил находит подтверждение тому, что это нормально, он начинает действовать. Поэтому очень важно, чтобы ему попадалась как раз информация о том, что это не НОРМА, это патология и ему нужна помощь.
Сексологи говорят, что пока лечить это заболевание не научились. Могут только снизить либидо и притупить сексуальную активность. Помимо этого, нужна помощь психиатра, иначе никак. И это при том, что педофилия — явление далеко не новое, как принято считать. Клинический термин «эротическая педофилия» впервые был упомянут в известной монографии «Сексуальные психопатии: клиническо-судебное исследование» еще в 1886 году.
История России знает много таких случаев. Брат нобелевского номинанта Дмитрия Мережковского почтенный профессор Казанского университета Константин Мережковский в 1914 году оказался в центре громкого скандала. Его обвиняли в многолетнем насилии над его воспитанницей Калерией, которую он взял к себе в дом в шестилетнем возрасте. По условиям договора опекун обязался дать девочке образование, при этом кровная родня не должна была видеться с ней в течение 15 лет. Но Константин практически не занимался обучением девочки грамоте, зато практически сразу же по приезде в Казань растлил ее и регулярно жестоко истязал. Об этом матери ребенка сообщил местный житель. Женщина хоть и была малообразованной и бедной, добилась следствия, в ходе которого выяснилось, что Калерия — неединственная жертва. Всего Мережковского обвинили в растлении 26 девочек. Но профессор избежал наказания, сбежав в Европу. А через несколько лет покончил с собой в номере женевской гостиницы, отравившись газом собственного изобретения. Посмертная записка гласила: «Слишком стар, чтобы работать, и слишком болен, чтобы жить». Никакого раскаяния он не испытывал.
В 1955 году в Забайкальском крае задержали героя Великой Отечественной войны, освобождавшим Прагу, бравшим Берлин в 1945 году. Заявлению в милицию написала его малолетняя дочка, которая была беременна от собственного отца. «Отец угрожает зарезать меня и мою мать, если я пожалуюсь. Прошу принять меры, так как дальше жить с отцом я не могу. 26 апреля 1955 года». Наверху долго решали, давать делу ход или нет, — это ведь скандал на весь Союз. В итоге уголовное дело возбудили. Следователям мать ребенка говорила, что подозревала мужа, но не хотела самой себе признаться, что муж насилует собственную дочь. «Я говорила мужу, зачем спишь с дочерью, она уже взрослая. Он отвечал: „Дура, ты что ревнуешь к родной дочери? Даже не думай про такое, голову отрублю“. Я и не думала такие глупости. А потом однажды увидела, что он спит с ней на кровати без кальсон» — рассказывала женщина под протокол. Следователи выяснили, что ветерана войны в растлении подозревали соседи, учителя в школе, но все молчали. Мужчина же защищал Родину! А вот девочка после просмотра в сельском клубе французского триллера «Плата за страх» решилась и сама пошла в милицию. Родитель-педофил получил 20 лет тюрьмы.
Психиатры говорят, что спусковым крючком чаще всего является психотравмирующая ситуация, которая ведет за собой нарушение эмоциональной и чувственной стороны восприятия другого человека. В случае с иркутским педофилом этим крючком стала война. После стресса, полученного в военных действиях, более 90% солдат имеют признаки посттравматического стрессового расстройства. Нередко еще используют другие названия этого состояния: чеченский синдром, афганский и т. д. (по названию страны, в которой были военные конфликты). После пережитого у них возникает своя реальность, где нет общепринятых норм и правил. Они начинают избивать близких, убивать из-за оскорбительного слова. Есть и случаи педофилии с родственниками.
Мужчина из Красноярска участвовал в чеченской войне. Был контужен. Вернувшись, стал периодически уходить в запой и в этом состоянии избивал жену. Как-то женщина пришла домой и увидела, что он принимает ванну вместе с их несовершеннолетней девочкой, при этом муж абсолютно не отдавал себе отчет в происходящем. Мать забрала ребенка, долгое время пряталась, потом пыталась через суд ограничить экс-супруга в родительских правах. Но суд вставал на сторону отца: не было психолого-психиатрической экспертизы, подтверждающей, что он опасен для ребенка. Женщина смогла вздохнуть с облегчением лишь, когда бывший муж покончил с собой.
Сейчас в регионы возвращаются мобилизованные и контрактники с Украины. И, соответственно, случаи домашнего насилия и педофилии увеличатся. Чтобы избежать этих трагедий, участникам боевых действий нужна профессиональная помощь. Государство вряд ли возьмет эту обязанность на себя. Надежда остается только на родственников, которые должны вовремя заметить первые звоночки и начать действовать.
Педофилия хоть и признана психическим заболеванием, но при этом человек является вменяемым, то есть может контролировать свои действия. Это не маньяк-насильник, который не отдает отчета в своих действиях. Педофил может отказать себе в занятиях сексом с детьми. И то, что он это все же делает, — это его абсолютно осознанный выбор.
Если такой человек всю жизнь будет лечиться, принимать препараты, он может никогда не воплотить свою патологическую наклонность. Именно поэтому об этом важно и нужно говорить! Но не в формате ток-шоу с соплями, истериками и драками, делая из насильника звезду. Нужны другие формы. В западных странах с педофилами проводят профилактические беседы, у них есть группы поддержки, как у анонимных алкоголиков. Но в России пытаются уйти от проблемы педофилии, просто отталкивая ее от себя. Подобное раньше было (хотя и сейчас еще есть) с ВИЧ-инфицированными.
