В последние 5-6 лет мы с Маковецкой останавливаемся в Москве в одной и той же гостинице. Хорошая гостиница: в тихом центре, всё на месте, сантехника и завтраки правильные. Но главное ее достоинство стало для меня неожиданным бонусом.
На каждом этаже гостиницы в тупиках коридоров развешены картины одного и того же художника, как выяснилось позже, современного московского художника. Поначалу я не обратил на них особенного внимания – отнесся как к привычным и повсеместным в гостиничных коридорах и холлах «дизайнерским пятнам». Но стоило мне в ожидании лифта упереться в одну из картин взглядом, как она тут же раскрылась, а раскрывшись – поглотила. Тот самый случай, когда талантливое и удачно-гармоничное в абстрактной живописи размещение на холсте прихотливых фигур и цветовых пятен создает, по сути, психоделический эффект, вводит в легкий транс.
Почти случайное обнаружение этих картин стало для меня неожиданно важным событием, возобновляющимся именно как событие все эти 5-6 лет. Всякий раз приезжая в Москву, я всегда нахожусь в предвкушении этого неминуемого, милого сердцу свидания в тупиках коридоров.
Надо сказать, я далеко не сразу, точнее всего лишь в прошлом году, решил выяснить, кто же автор этих почти культовых для меня полотен – незнание автора меня иногда как бы дополнительно раскрепощает, освобождает в восприятии произведения, делает его «более своим» для меня. Но, с другой стороны, в этом избегании, в такой надуманной анонимности картин есть и некоторая бессовестность по отношению к их автору. Одним словом, я спросил на ресепшене, какой же художник создал эти замечательные полотна. Администратор, естественно, не знала, но пообещала узнать, и уже на следующее утро меня ждала записка с именем и фамилией художника – Ярослав Шейн. Ему 36 лет, москвич, окончил Художественный факультет ВГИКа, давно и успешно выставляется. Я посмотрел в интернете другие его работы, почитал тексты – он еще и хорошо пишет о том, что делает, – впечатление не испортилась, а только усугубилось в приятии. Как-то под настроение я даже списался с ним по электронной почте, просто так – выразить свое почтение и солидарность с тем, что он делает с холстами и красками. Шейн ответил, хорошо, необременительно поболтали.
Во всей этой истории был и один забавный эпизод. В последний раз, помимо выяснения авторства, я еще прошелся по всем этажам гостиницы и сфотографировал все висевшие там картины Шейна. И вот уже дома, формируя «зал Шейна» в своей электронной галерее и обрезая в редакторе фотографии с его картинами, я в друг обнаружил, что все полотна на стенах подсвечиваются маленькими специальными лампами с отражателями. И в каждом отражателе оказался запечатлен я в момент съемки, точнее часть моего лица. А поскольку отражатель цилиндрический, то и лицо получалась как в «комнате смеха» (был такой аттракцион с кривыми зеркалами в советских парках культуры и отдыха, призванный смешить граждан их искаженными телами и лицами). Я же в данном случае выгляжу как сущий инопланетянин, заинтересовавшийся очередным артефактом на исследуемой планете.
