Я в своей жизни практически не контактирую с детьми и очень плохо себе представляю, что вообще с ними происходит к современности. Своих детей у меня нет и не планируется, каких-то источников информации кроме новостей очень мало. Я, как и все, исправно ловлю фейспалм, читая об очередных постройках пятилеток в марши, о том как их обряжают в военную форму и как цели и задачи СВО уже пытаются втемяшить даже им, но у меня нет в принципе никакого понимания, какое значение это все имеет и насколько откладывается в голове ребенка. Ну я могу судить только по себе, и я не особенно помню каких-то ценностных тезисов, которые втемяшили мне в голову с детского сада. С другой стороны, мое детство пришлось на то самое лучшее время в истории России, когда совок уже умер, а путинизм еще не начался, и нам не втемяшивали вообще ничего, причем почти до моего совершеннолетия. Мы сами искали себе и контент, и ценности и ничего такими выросли. Ладно, речь не об этом.
Вчера подруга — моя ровесница из того же чудесного поколения, — рассказала мне историю. У нее сын, пятилетка, в детском саду. В государственном детском саду. Весь последний год их, судя по всему, не особо доканывали ультрапатриотизмом, по крайней мере я отдельно помню, как она говорила, что садик у нее нормальный и детей маршировать не заставляют. Так вот, история. Забирает она мелкого из детского сада, он тыкает ей на какое-то объявление. Смотри, говорит, мама, давай купим. А там — сбор тушенки и конфет солдатам. Мелкий начинает прыгать, мол, пойдем-пойдем в магазин все купим. Она говорит: нет, милый, мы это покупать не будем.
И тут мелкий говорит: ты что, жадина?
Тут важно понимать, судя по всему, взаимоотношения матери и ребенка. Во-первых, она знает, что мелочь никогда не обратит внимания на какое-то объявление черным по белому мелким шрифтом на высоте роста взрослого человека: он его просто не прочитает, да и зачем ему. На это объявление ему явно ткнули и провели разъяснительную работу, куда обратить родительское внимание. Во-вторых, мать знает лексикон ребенка. И он не использует слово «жадина». Он его знает, но оно само по себе ему в голову не залетит, это как если бы я с чего-то использовала слово…. приколдес. И эту формулировку ему тоже выдали готовенькой.
То есть фактически на протяжении дня в детском саду детишкам организованно втемяшивали в голову, что нужно, чтобы родители обязательно притащили эту грешную тушенку, а если они этого не сделают, то они — жадины. Схема вообще рабочая, надо сказать: дети неплохо могут доконать родителей и даже устроить скандал, что у него мама — жадина. Но тут все разрешилось быстро и спокойно: она напомнила сыну, какие позиции занимает их семья и кого поддерживает, и указала на некоторое несоответствие действий идее. Мальчик умный, быстро понял и согласился.
Но вообще я подумала, что долгое время я рассматривала все эти детские марши и милитаризацию памперсов в контексте какой-то поломки детской психики и программирования молодежи и считала эту тему не слишком удачной и важной потому, что ну детям, будем честными, плевать. Их во что ни обряди — хоть в тигрика хоть в морячка, — для них это будет некоторой веселой и не слишком важной игрой, думать и рефлексировать на эту тему они начнут лет через пятнадцать у психотерапевта. Но как-то мне не приходило в голову, что вообще это и не на детей направлено, это направлено на родителей. Ребенок — это же универсальный ретранслятор, они запоминают новое, увлекаются и начинают это воспроизводить — и вот в каждом доме свой маленький Соловьёв.
