Уход из/от Европы — это своеобразная реакция обиды на «непризнание прав и заслуг», острое восприятие отказа предоставить России права «первой среди равных» в европейской семье.
«Ах, вы не признаете нас королями по праву сильного? Ноги нашей у вас больше не будет. Прочь из Европы! Сюда я больше не ездок!».
В огромной части разрыв России и Европы — это личная психологическая реакция Путина, его личный ответ на «непризнание» его места в мире сильных. Но вопрос не только в Путине. Вопрос в психологическом укладе российского властного класса, почитающего права больше обязанностей.
Конечно, чтобы быть частью Европы и быть признанными в Европе, быть если не первыми среди равных, то равными среди первых, надо быть Европой — политически, в первую очередь: признавать приоритет прав и свобод граждан, приоритет институтов над личностями, верховенство права. Все это не только предполагает, но и предопределяет честные выборы и сменяемость власти среди прочих черт системы. Понятно, что политический выбор Путина сделан ровно в противоположную сторону. Но речь сейчас о другом.
Гневно отвернувшись от Европы и поворачивая на условный Восток, Россия ищет там того же самого — признания, первенства, приоритетности прав. Но надеяться на это абсолютно невозможно. Не говоря о корневых отличиях в культурном укладе и традициях (российские культурные традиции — европейские, а нацию определяет культура), Россия хочет быть признанной в другой части цивилизационного мира, где все места давно и надолго распределены. России там не было, нет и, судя как по истории, так и по холодной реакции ныне встречающих, не будет.
Китай, Индия, Пакистан, Турция (находящиеся в очень трудных, часто окровавленных, отношениях между собой) никогда не признают политическое (а Россия хочет в первую очередь именно этого) первенство России в своем кругу. О Японии и Южной Корее даже речи нет: политически они уже стали Европой, не утратив своей культурной идентичности.
Россия не нужна на Востоке, она там чужая, несмотря на то, что огромная часть земли российского государства расположена в Азии. Но Азия территориальная и Азия политическая — весьма разные категории. Печально, что этого не понимают люди, шальным движением поворачивающие штурвал российского корабля.
Шумно уходя из Европы, Россия остро ревнует к Европе, потому что уходит она от самой себя, подлинной. Стучась в двери Азии, Россия стоит у ворот чужого дома в ожидании, что путника давно ждут и примут как родного.
Но хозяева азиатского политического дома видят в России неудачника, сбившегося с пути, изгнанного из прежнего места в мире, и даже если готовы напоить чаем, то место для проживания предоставят только в прихожей.
