А правда. Я жила себе с 2014 года относительно спокойно, насколько вообще можно спокойно жить в России. Здесь миллион проблем, жизнь с каждым годом становилась хуже, но где-то там был еще и Донбасс, и там как будто бы было своем плохо. Но, честно, меня это не касалось. Недавно в, кхм, интернет-дискуссии в комментариях мне такое предъявили: ну ходили вы на митингах, но не помню, чтобы на ваших митингах были лозунги «оставьте в покое Донбасс», перестаньте спонсировать сепаратистов.
Это правда, я тоже таких лозунгов не помню. Про коррупцию было, про пытки было, про Донбасс не было. С другой стороны, есть ли какая-то значимая разница, украли бы у меня менты на митинге кроссовок, пытаясь стянуть меня с постамента, за лозунги про Донбасс или про домик для уточки. Как бы и домик для уточки-то все еще стоит.
О Донбассе я знаю немного из истории моего друга, сейчас он живет в Польше. В 2014 ему было 15 лет. И когда там начались боевые действия, его семья бежала в Беларусь. Вернее, беженцами они не были, они уехали как бы к родственникам, какой-то седьмой воде на киселе. И жили как могли, не супербедно, конечно, но совсем без излишеств, никакой организованной помощи у них не было, неорганизованной тоже.
Мой друг стал тату-мастером и переехал в Лодзь. Он описывал, как, живя в Беларуси, мечтал, как заработает 500 евро и сможет купить маме подарок. 500 евро! Бешеные деньги. А теперь он высылал ей 500 евро каждый месяц и не знал, на кой черт ему-то так много денег, что люди с ними делают.
Потом разблокировалось еще одно воспоминание: мой товарищ по каким-то абсолютно мне непонятным причинам Донбассом очень интересовался. Никакого личного отношения он к нему не имел, но всегда был в курсе: что там творится с местными бандитами, различал их по кличкам, знал, когда там кто умирал и как вообще развивалась ситуация. Я не знаю, в чем была причина этого интереса, но почему бы нет, я вон от скуки в интернете лекции по анатомии смотрю, он вот так себя занимал. Бывает. Помню, как мы всей толпой трагично закатывали глаза, когда он опять начинал затирать донбасские истории на какой-нибудь посиделке.
Я помню какие-то дурацкие шутки, какую-то иронию, помню, как никто не воспринимал эту тему хоть сколько-нибудь всерьез, как мы смеялись над тем, как на российском ТВ все бубнят про Украину, как будто других тем нет, как это было унылой жвачкой и какой-то совершенно чужой проблемой, которой просто не существовало даже на орбите нашего восприятия. А мы ведь не люди «вне политики» — мы думали о другом. О том, что казалось реально важным.
Мы были совершенно не готовы к 24 февраля. Оно пришло откуда не ждали: с одной стороны, задним умом ты понимаешь, что к этому все и шло, с другой — нет, мы этого не ждали. И это как-то учитывает ощущение собственной ответственности.
Теперь мы узнали. Узнали, что Россия сделала с Донбассом. Как живут эти люди. И по чьей вине это происходит. По телевизору говорят, что мы спасаем русскоговорящее население Донбасса, а на практике многие из тех, кого мы спасаем, останутся ведь совсем в ужасных условиях, гораздо хуже, чем были у них когда бы то ни было. Самое интересное, что ведь очень мало риторики о заботе о беженцах. Потому что она вызовет логичный вопрос: а о всех остальных кто позаботится? Сколько россиян считают 500 евро недостижимой суммой?
