Хочу поделиться историей, которая неделю назад произошла с моей знакомой. На самом деле, история довольно типичная, просто сейчас обретает немного новые краски.
Лиза стояла около метро и ждала друзей, чтобы пойти на качественную пятничную гулянку. К гулянке она была готова, в планах было хорошенько повеселиться в нескольких барах. Пока ждала, стояла в наушниках. И тут к ней решила подкатить группа пьяных молодых мужчин. Ничего нового, женщины сталкиваются с этим ежедневно. У каждой из нас своя реакция на такие подкаты. Кто-то громко, на всю улицу, сообщает, что ей не интересно, уйдите, кто-то просто резко отходит в сторону поближе к толпе, кто-то работает в режиме игнора и делает вид, что не слышит. Иногда ничего из этого не работает и мужчины оказываются предельно настойчивыми.
Эти оказались такими. Они сначала свистели с расстояния, потом подошли и начали трогать лизины волосы, как-то шутить по поводу цвета (у нее сложное окрашивание). Они шли за ней, пока она наворачивала круг по площадке на Трисадовой. Кричали, преследовали, пытались приобнять. Все как обычно. Кроме аргументов.
Это была толпа разновозрастных бритых мужчин в каких-то камуфляжных нарядах, которые говорили ей: «Ну красавица, мы завтра на фронт, развлеки солдата». Просили поцелуй «на удачу», звали с собой «проводить по-хорошему». Что тебе, жалко что ли, говорили, мы воевать идем.
Знаете этот старый американский кадр, где какой-то, кажется, моряк, целует на улице незнакомую женщину. Он часто эксплуатируется в фильмах, сериалах, на него делают пародии и есть представление, что это такой счастливый кадр радости победы. И я, конечно, все понимаю, всем весело, но это совершенно отвратительное представление женщины как военного трофея. И этому представлению тысячи лет. И вот уже много лет оно не просыпалось в России. И снова проснулось.
Сейчас образ солдата, мобилизанта или добровольца с точки зрения государственной риторики считается строго положительным. Это сомнительно, с точки зрения текущей СВО и с точки зрения базовой морали. Но тем не менее этим людям сейчас выдан общий карт-бланш. Они могут себе позволить больше, чем обычный человек. Они могут себе позволить пить и дебоширить, могут проявлять агрессию, и все это отходит на второй план, ведь мальчики идут на фронт, у них есть миссия, тяжело им и как-то нужно проявить к ним лояльность. И, конечно, это касается и домогательств. От женщины практически требуется проявить какое-то внимание и расположение к военным как к героям времени. Даже если женщина не испытывает ни малейшего желания этим заниматься.
Военное время — это квинтэссенция патриархата в худших его проявлениях, сама война — это акция глубоко патриархальная, тем более что в России военное дело до сих пор подчинено жесткой гендерной логике. Не могу утверждать, но мне кажется, вряд ли это будет так же выглядеть в Израиле с его гендерным составом армии. Может, нет. Но в России это так. Там, где обостряется одна гендерная роль, будет обостряться и другая. Там, где мужчин вынуждают продуцировать насилие, женщин будут вынуждать подчиняться этому.
Это правда довольно типичная ситуация. У нас и без того отвратительно патриархальный общественный строй, мужчины всегда домогаются женщин на улицах. Новые в ней только аргументы. Потому что даже самые больные граждане не подходили с формулировкой «я мужчина, и поэтому ты обязана обратить на меня внимание». Они изворачивались и несли какую-то чушь.
Но здесь это было требование. Требование, аргументированно исключительно социальным положением.
Требование в центре Петербурга. От мужчин, которые еще даже не попали на фронт. Весь их багаж — это гендерная социализация мирного времени патриархальной страны. Глупые, грубые, необразованные, но пока даже без опыта абсолютного насилия. А представьте себе, что будет там.
История закончилась ничем, друзья приехали, и Лиза просто драпанула в их сторону и, видимо, потерялась в толпе. Может, это просто частный случай, может, я перегибаю, но меня это все очень встревожило.
