На встрече министра просвещения с министром спорта обсуждалась важнейшая инициатива: надо добавить в уроки физкультуры игру в лапту. Зачем? Конечно, чтобы сохранить национальный русский спорт. Мне, конечно, больше всего хочется проораться на любимую тему того, с каких пор лапта стала национальным спортом якутов — или в нее в Твери играть будут? Но интереснее другое: а русские-то в лапту когда-нибудь играли?
Мне кажется, что если говорить о лапте, кислых щах и других культурных наследиях, то как бы… поздновато. Я долго сидела и думала, что такое русские традиции. Они существуют: и в одежде, и в музыке, и в еде. Но их ведь никто особо не поддерживает. Они не живут по-настоящему.
Ну вот смотрите, есть фуд-корт. И на любом фуд-корте любой страны мира ты можешь съесть пиццу и суши. Это традиционная еда, вышедшая далеко за пределы своих стран. Если ты приходишь в кафе в Литве, в меню обязательно есть что-то из гороха и цепеллины. Вот вы хоть раз видели, чтобы на фуд-корте подавали классический русский суп в хлебе, в печи запеченный? Или хотя бы калачи: ну, в конце концов, вот вам стритфуд классический, но… нет.
Гамбургер есть. Роллы есть. Калачей нет.
Почему? Мне кажется, это такая интересная расплата за империю. Но если проще — это шрамы совка. В мире так-то есть рестораны русской кухни, просто подают в них украинский борщ с салом, оливье, котлеты по-киевски, торт Павлова и холодец. Потому что для мира нет русской кухни, нет щей и калачей, есть советская.
Для мира и для самих русских нет лапты как национального спорта, на эту роль скорее претендует хоккей. Советский хоккей. В качестве народной песни люди скорее вспомнят «Мурку» или «Катюшу».
Из-за повально националистической и имперской риторики сегодня есть риск скатиться в эдакие формы обратного национализма, что я уже давно наблюдаю и в интернете и в жизни — начиная с того, как тетка в очереди сказала «вам, русским, вообще здесь не место», а я не в Украине, я в Сыктывкаре, заканчивая тем, как в комментариях в интернете жители национальных республик уже напрямую говорят: «Пусть русские сами решают свои проблемы». Это, конечно, справедливо отчасти, но это — национализм. И в нем нет ничего хорошего даже по отношению к привилегированной группе.
Со стороны мне кажется, что русской национальной идентичности необходима проработка. Как минимум, во-первых, понять, что русские — это русские, а все остальные: буряты, якуты, татары, украинцы, евреи — не русские, не надо туда размазывать свою идентичность, ей от этого лучше не становится, во-вторых — нормально так сесть и осмыслить советское прошлое и отделить зерна от плевел, а национальную русскую кухню от «О вкусной и здоровой пище».
И главное — отделить вертикальное от горизонтального. Инициативы по возрождению лапты от самоощущения и своих собственных традиций. Имперское и болезненное от домашнего и уютного. Строить, наверное, свою идентичность не на основании того, куда брызжет слюной Соловьёв, а базироваться на истории своей семьи и рассказах бабушки из детства.
Может быть, я неправа. Для меня национальное вообще никогда не играло роли, у меня нет собственного чувства принадлежности к какому-то народу. Я наполовину украинка, наполовину то ли немка, то ли еврейка, которая выросла в Коми. Говорю я на русском и английском, кухню люблю советскую, а душа моя поет под ирландский фолк. Я никогда не мыслила национальными категориями. Но я знаю, что для людей это важно. Мне интересно национальное. Раньше я смотрела на это как на устаревший и опасный концепт, но сегодня, в 2022 году, я вижу в этом прививку от империи. Может, это дает мне больше объективности, может — меньше.
Одно я знаю точно: национальное в этом году поднимает голову. Люди по всем регионам России начинают думать, кто они и что это значит. Вспоминают старые раны, захваты, угнетения. И лапта совершенно точно не заглушит этот процесс, а все, что эта лапта символизирует, — рискует сделать его только опаснее.
