Как после 24 февраля живется россиянке, которая учится во Франции, но зарабатывает в рублях и борется против дискриминации студентов с российским гражданством.
— Катя, как ты встретила новости 24 февраля?
— В глобальном плане для меня ничего не поменялось, рутина и скелет привычных занятий остались. В первые дни я поймала огромную порцию стресса из-за ежедневного думксроллинга. Не читать новости я не могла, но и читать было ужасно. К рутине добавились новые бытовые проблемы. Например, в первые дни мне пришлось снять с карты все имеющиеся деньги, попросить родных перевести мне, что возможно. И вдобавок я ходила с другими студентами снимать их деньги через мою карточку, потому что в феврале отключили SWIFT, карточки переставали работать.
— Как то, что случилось 24 февраля, отразилось на твоей жизни в первые дни спецоперации, какие изменения ты почувствовала?
— Психологически я испытала огромную нагрузку. Из-за ковида я и так переживала, что давно не видела семью и любимых людей, но после 24 февраля добавилась тревога за их жизни, благополучие, за свободу в том числе. Я стала плохо спать, ощущала постоянную боль в челюсти, спине и шее — организм реагировал на стресс. А так как я привыкла подавлять эмоции, то все это выходило мне психосоматикой.
— Какое из первых изменений было самым тяжелым?
— Блокировка карт российских банков. Мое пребывание во Франции целиком зависит от тех денег, что я зарабатываю в рублях. Раньше средств хватало, чтобы оплачивать жилье и еду. Сейчас, во-первых, курс вырос до космических отметок, а во-вторых, я не могу воспользоваться заработанными деньгами. Ни одна российская карточка сейчас не работает. Но это заставило меня заняться поисками более дешевого и близкого к кампусу жилья, что тоже должно обернуться расходами, так как во Франции это очень регламентированный процесс.
Позднее мои знакомые стали рассказывать, что им отказывают в открытии счетов во французских банках, а кому-то их даже блокируют — все из-за гражданства России. Это был первый раз, когда я столкнулась во Франции с дискриминацией. Это очень больно поразило меня, развенчивая очередной миф об этой стране.
— Как то, что происходит в Украине, отразилось на общественном настроении в твоей вузовской среде? С чем пришлось столкнуться?
— За исключением истории с французскими банками — я ни от кого ни разу за весь месяц не встретила недоброжелательного отношения.
Я одной из первых написала письмо ректору нашего вуза, в котором описала, с чем мы, студенты из России, столкнулись. Тогда еще стали появляться новости про якобы отчисление русских студентов из европейских вузов. Ректор лично ответил на все мои письма, опроверг эти новости. Он прямо сказал, что в университете мы можем чувствовать себя как дома. Еще он обратился к социальной службе вуза, чтобы нам предоставили материальную помощь.
Первые несколько недель одна из преподавательниц проводила сеансы коллективной терапии, это была ее инициатива. Мы до сих пор можем обратиться за психологической помощью и записаться на консультации к психологу. Мои однокурсники, просто знакомые по вузу и даже люди, которые узнают, что я русская, в первые дни спрашивали, что я обо всем происходящем думаю, сочувствовали, предлагали помощь.
— В соцсетях ты рассказывала о поддержке, которую получили студенты из России. Какая это была поддержка и от кого?
— Есть поддержка от университетов, как в моем вузе. Некоторые вузы предложили помощь сами — небольшую материальную помощь от социальной службы (около 500 евро), купоны на покупки в магазинах, сеансы у психолога. Нам рассказали о социальных магазинах, где цены ниже в несколько раз. Некоторые регионы, например, тот, где живу я — Прованс — Альпы — Лазурный берег, — сами предлагают дополнительную разовую материальную помощь.
Еще студентам написали многие русские, которые давно живут во Франции. Мы организовали чаты помощи, где можно найти волонтеров. В Эксе большое сообщество русских, недавно я ходила с ними на встречу. Там предлагают помощь, работу для студентов.
— Я знаю, что в твоем вузе собралась инициативная группа, которая хотела своими силами повлиять на решения властей, в частности, французского правительства. Что это за группа, что вы делаете?
— Это не только группа студентов из моего университета. Еще летом перед приездом во Францию я познакомилась с другими студентами, которые поехали на учебу в этом году. Мы продолжаем общаться, среди самых неравнодушных мы организовали небольшое сообщество, ведем Twitter SOS étudiants russes, достучались до французских газет и телеканалов, отправляли письма в министерство образования и в администрацию президента.
Это движение направлено на борьбу за наши права во Франции. На то, чтобы студентов не дискриминировали, не отказывали им в открытии счетов в банках. Скоро наши визы будут подходить к концу, надо будет продлевать их, а это очень недешево, как и первая подача на визу. Для получения вида на жительство нужно иметь на счету около 7500 евро. Такие деньги есть далеко не у всех. У многих спонсорами выступают родители, которые присылали деньги ежемесячно, либо средства идут благодаря работе в России. Отрезанные от этих денег, мы не можем продлить визы. Это ставит под угрозу нашу дальнейшую учебу. Поэтому мы просим французское правительство смягчить условия для подачи досье на вид на жительство, чтобы продолжить нашу учебу.
— Сейчас, спустя месяц, какие новые вещи появились в твоей жизни россиянки-французской студентки, а с какими из старых пришлось расстаться?
— Больше экономлю, предстоит переезд и подача на ВНЖ. За последний месяц я ни разу не выбиралась в соседние города, от стресса хотелось только лежать, спать. Благо сейчас много учебы, скоро конец учебного года, и я засела за задания и работу. Это помогает не терять чувство реальности.
Я стала координировать других студентов в Эксе. Создала чаты в WhatsApp, помогаю информацией, модерирую чат для поиска работы няней — это одна из самых популярных студенческих подработок. Я и раньше делилась своими находками, как сэкономить, но теперь это стало актуальнее. Так я стала человеком-перекрестком для многих ребят. Cоединяю их с помощью информации.
Для себя я стала устраивать информационную диету: очистила каналы в мессенджерах, стараюсь читать новости дозированно. После первых недель стресса мне пришлось почти заставлять себя улыбнуться, порадоваться чему-то простому. Казалось, что у меня нет повода для радости.
— Что ты чувствуешь, понимая, что находишься далеко от России, — в то время как кто-то специально покидает Россию, уезжает за границу или мечтает об этом? Ты хотела бы в это время быть внутри страны?
— Я хотела уехать из России, наверное лет пять назад. Но еще за пару лет до переезда осознала, что не так уж мне и хочется уезжать. Я нашла то, что мне нравится в стране. Я смогла полюбить Москву, сохранить любовь к родному городу, у меня остались в России семья и любимый человек. Эти связи для меня очень важны, они подтверждают мою идентичность.
Раньше я размышляла, горжусь ли своей страной. Оказалось, что уехав, очень просто понять, чем я гордилась в России — людьми. Друзьями, родными, незнакомцами на улицах, журналистами независимых СМИ. Не испытываю тоски по березкам, но очень сильно скучаю по ощущению, что я в своей стране.
Я хотела бы быть в стране, но не ради себя, а ради моей мамы, сестры, бабушки, молодого человека Виталика. С другой стороны, мне хочется взять и увезти их всех подальше от той реальности, в которую окунулась Россия с закручивающимися гайками и внутренней пропагандой.
— Какие у тебя ближайшие планы в такой ситуации?
— Завершить учебный год, переехать, получить ВНЖ и увидеться с любимым. Учебный год закончится в конце апреля, переехать я планирую тогда же. На ВНЖ подам досье в середине мая-июне. Встреча с Виталиком пока неопределенная, очень надеюсь, что это случится летом. Довольно простые планы из области нормальной жизни.
— Ты хотела вернуться домой после окончания обучения и применять полученные за рубежом знания. Изменилось ли твое решение сейчас, когда есть мнения, что лучше не возвращаться в Россию до наступления определенных обстоятельств?
— Я хотела бы вернуться, такая возможность все еще есть. Но прежде я хочу получить образование во Франции. России, Украине, да и другим странам будут нужны урбанисты. Может быть, я найду урбанистическое бюро в России или присоединюсь к такому бюро в Европе. Мне бы хотелось участвовать в международных проектах. То, что я русская, скорее, мое преимущество в случае проектов с Россией. И я уверена, что такие проекты будут.
