24 февраля — один из самых черных дней в постсоветской истории России

24 февраля утром жена вышла из ванной, как всегда, на кухню. Я готовил завтрак.

— Украину бомбят, — буркнул я в ответ на «доброе утро».
— Что за... Ты шутишь что ли?

Так началось 24 февраля. Один из самых черных в постсоветской истории России. Я повез дочь в школу, сына в сад, жену на работу, вернулся обратно и сел работать сам. Самый обычный день. В Новгороде он еще и солнечный, весенний.

Работалось, впрочем, крайне хреново. Я не склонен к истерикам или глубокому унынию. Могу вспылить, но всю ярость, злость и обиду чаще всего мне удается гасить. А потом кажется, что все это неважно и не стоит моих эмоций. В таких условиях я и работал. Какое-то время мониторил соцсети, какое-то время тупил и вообще ни о чем старался не думать.

Моя страна начала военную спецоперацию в 40-миллионном соседе, с которым нас объединяют общая история, язык и религия (для тех, кто верит, это важно). До этого смешно, глупо и топорно несколько дней военные пенсионеры пытались соорудить нечто похожее на casus belli.

День заканчивался, и к вечеру как-то начала накрывать тревога. Сейчас многие чувствуют свою ответственность за происходящее, даже если ни разу не голосовали за Путина и за партии, которые сейчас заседают в Госдуме. Я не хочу делить эту ответственность с российским руководством. Я против происходящего. Но так или иначе все мы понесем ответственность рано или поздно. Мы еще не можем осознать, какой она будет, но уже знаем, что живем в новой реальности, будучи представителями России. И расхлебывать это будем долго.

Да — миру.