Как я уже неоднократно писал, Волга перестала ею быть ровно в тот момент, когда начал реализовываться план ГОЭЛРО. Слов нет, практически дармовая электроэнергия, получаемая на Волжских ГЭС, по расчетам большевиков того стоила. Но в отдаленной перспективе оказалось, что их потомки — то есть мы все — платим за нее куда больше «себестоимости».
⠀
Итак, что собою сегодня представляет Волга — и чем россияне расплачиваются за ее новый статус? Волга сегодня — каскад ГЭС, который полностью исключает свободное движение воды от истоков к устью. Фактически река стала искусственным водоемом, в котором гидрологический режим зависит не от природных факторов, а от воли человека. Воля же эта такова, что вода от истока реки до ее впадения в Каспийское море проходит за год. В свое время, когда ГЭС еще не существовало, этот путь она проходила за месяц.
⠀
Площадь зеркала реки с вводом в строй каскада Волжских ГЭС, напротив, увеличилась — в несколько десятков раз. Колоссальное испарение с поверхности водохранилищ привело к изменению климата, причем ударило оно сильнее всего именно по Ярославской области, на территории которого частично расположено самое большое в каскаде Рыбинское водохранилище. Мало кто знает, но до того, как оно появилось, в Ярославской области вполне вызревала пшеница — и не только фуражная, а вполне себе хлебопекарная. А то с чего бы Рыбинск стал «хлебной столицей» России? На одном только перевалочном эффекте такого статуса не заработаешь.
⠀
И, естественно, пошли прахом все планы большевиков по выращиванию товарной рыбы в промышленных количествах. То есть рыбы-то поначалу стало действительно больше. Только касалось это «мусорных» видов вроде щуки, которую до переворота 1917 года за рыбу не держали даже в крестьянских домах. Кто в это не верит, может перечитать фундаментальный труд Леонида Сабанеева о рыбалке «Жизнь и ловля пресноводных рыб». Исчез налим, большая часть сиговых, а главное — проходные осетровые породы, которые в основном и были богатством великой русской реки. Из более или менее товарных видов остался только судак, который, впрочем, не везде безопасен. К примеру, под водой Рыбинского водохранилища остались многочисленные кладбища Мологи. Из-за чего большая часть этой рыбы в водохранилище поражена всевозможными паразитами. То же, кстати, касается щуки и леща.
⠀
Таким образом, к середине нашего века электроэнергия каскада волжских ГЭС станет обходиться нам очень недешево. В ПАО «Русгидро» об этом тоже задумались и предложили проект строительства сотен малых гидроэлектростанций на притоках Волги. Мощность их предварительно оценивается в 100 мегаватт. Это, конечно, даже рядом не стояло с одной только рыбинской ГЭС, которая выдает 366.2 мегаватт. Но для «стартапа», как сегодня говорят, проект интересный. Тем более, что он позволяет вырабатывать некоторое количество электроэнергии прямо по месту потребления, что решает вопросы с доставкой ее в отдаленные районы.
⠀
У «ТНС-энерго», к примеру, с этим такие сложности, что там всерьез рассматривают неимоверные альтернативы. К примеру, завоз в такие уголки региона большущих аккумуляторов — чтобы запитать потребителя недели на две. Cколько будут стоить эти перемещения, особенно по весенней и осенней распутице, в ТНС, наверное, пока не подсчитывали. А то огорчились бы еще больше. Вариант малой ГЭС в этом случае практически идеален. Особенно с учетом того, что малые ГЭС не требуют создания мощных водохранилищ, а зачастую даже не подразумевают полного перекрытия плотиной русла реки.
Есть, правда, нюанс… Очень напоминающий сюжетом сказку о тришкином кафтане. Для того, чтобы работала малая ГЭС, в притоке Волги должно иметься достаточно мощное течение. Причем — постоянное, иначе с выработкой электричества будут наблюдаться досадные перебои. Вот тут-то планы энергетического монстра упираются в досадную преграду, созданную им же. В системе каскадов скорость течения — величина переменная, причем меняется она не только по скорости, но и по знаку. Когда Волгу заперли на десяток плотин, скорость течения уменьшилась не только в ее основном русле, но и в притоках. Больше того, при определенных обстоятельствах вода в них может двигаться в… противоположную сторону: от устья к истоку. Если, допустим, из Рыбинского водохранилища идет активный сброс воды, а плотины Горьковского остаются закрытыми. Воде, естественно, некуда деваться — и она активно заполняет притоки. В такой ситуации нужно, получается, думать не про обычные мини-ГЭС, а про приливно-отливные сооружения. Которые, правда, и дороже, и в инженерном смысле — много сложнее.
⠀
При всем том, в самой идее есть здравое зерно. В той же Грузии малыми ГЭС вырабатывается чуть ли не четверть всей электроэнергии страны. Но для того, чтобы получить в этом проекте хотя бы запланированные 100 мегаватт для центральных регионов России, энергетикам придется существенно задуматься над возвращением Волге ее статуса великой реки. А это задача — и в экологическом, и в экономическом смысле — куда более трудная, чем само по себе строительство малых ГЭС.
