Завершается 2021 год. Едва ли не худший за 30 лет для российской оппозиции. Хотя это, наверное, странное определение — начиная с 2014 года любой год для оппозиции становится худшим, чем предыдущий.
Под занавес 2021 года, 14 декабря Государственная дума приняла закон о публичной власти. Это стало очередной вехой на пути превращения России из федеративного государства в унитарное. И если в государствах, площадь которых существенно меньше России, это хоть как-то оправданно, то представить крупнейшее по площади государство мира унитарным я не могу.
Закон «обнулил» сроки глав регионов (или, если официально, «высших должностных лиц субъектов Федерации»), вслед за президентскими. К слову, ограничения в два срока (за всю жизнь) для губернаторов закон тоже ввел. Да и выборы стали фикцией. Теперь президент может уволить любого главу региона – лишь бы повод нашелся. А поводы наша власть находить умеет – вспомните хотя бы Сергея Левченко или Сергея Фургала.
«Да, но ведь должны быть основания» — с надеждой спросите вы. И надежда у вас сразу пропадет: конкретных оснований в законе нет. А стало быть, и увольнять можно хоть за что.
Главы регионов становятся прямыми подчиненными президента – и этому вторит и риторика нового закона. В нем даже терминология частично заимствована из Трудового кодекса. Например, в новый закон перекочевала «триада дисциплинарных взысканий» — замечание (в законе о публичной власти именуется предупреждением, но суть от этого не поменялась), выговор, увольнение. Да, вы все верно поняли – это то, что теперь может делать президент по отношению к главам регионов. И даже отрешение может быть примерено после предупреждения – так же, как и увольнение является в Трудовом кодексе крайней мерой дисциплинарного взыскания, которое нельзя применять раньше других мер.
Схожие механизмы влияния президент получит и на региональные парламенты. Можно признать закон, не соответствующим федеральному законодательству. В этом случае региональному парламенту дается три месяца на исправление, по истечении которых президент вправе распустить его. Этакая альтернатива муниципальному фильтру в тех регионах, где его нет, и дополнение – там, где есть.
Раньше у глав регионов была возможность пойти в суды, где была хотя бы теоретическая возможность обжаловать свою отставку. Сейчас такой возможности нет даже в теории – президент может уволить судей любого суда уровнем выше суда субъекта. То есть и Верховного – а именно туда нужно обращаться главе региона для оспаривания своего снятия.
Законодательная власть теперь подчинена исполнительной, что вообще противоречит Конституции. Во-первых, источником власти является народ, а именно его избранники составляют законодательную власть. Во-вторых, подчинения одной ветви власти другой не должно быть в принципе.
Наконец, право законодательной инициативы приобретают прокуроры. Я не припомню ни одного случая, чтобы из инициативы предоставить больше прав силовикам в России получалось что-то хорошее.
Впрочем, самим губернаторам тоже дадут отыграться – на муниципальной власти. Их полномочия в отношении глав муниципалитетов, предусмотренные новым законом, фактически полностью дублируют полномочия президента в отношении их самих.
Закон приравнивает депутатов к государственным служащим – конечно же, по старой доброй традиции, в плане ограничений, а не преимуществ. Зарплаты у региональных и муниципальных депутатов – всех, а не некоторых – не появится. К слову, именно муниципальный уровень – единственный, куда смогли избраться представители несистемной оппозиции в России.
Но в этом ли проблема? Нет. В статье 12 Конституции РФ говорится: «Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти». Норма перекочевала и в 131 Федеральный закон (статья 34, пункт 4). И тот факт, что органы местного самоуправления были «исключены» из вертикали власти, долго не давал покоя Кремлю. Так и появилась «единая система публичной власти» — вначале в Конституции, а теперь и в федеральных законах.
И само по себе местное самоуправление в России появилось не в результате низовой самоорганизации населения на определенной территории, а спущено сверху. И именно в местном самоуправлении проявляется глокализм – слово-оксюморон, построенное из слов «глобальный» и «локальный».
Если до 2020 года власть хотя бы пыталась создавать видимость разделения властей, то теперь это не требуется. Если раньше механизмы влияния Москвы на регионы хоть как-то скрывались, то теперь их откровенно закрепляют в Основном законе государства. Если раньше власть хотя бы создавала видимость политического плюрализма, то сейчас идет ва-банк и громит оппозицию.
Так что принятие закона было вполне логичным. А значит, нормы закона о местном самоуправлении скоро окончательно перейдут в разряд декларативных.
А на фото матрешка. Символ России. Теперь, видимо, еще и политический. Ибо наша система публичной власти именно ее и напоминает.
