«Для Ники!», «Нике!», «Здоровья!», «Здоровья и сил!», «Поправляйтесь!», «Большому другу!», «Девочке на операцию», «В фонд поддержки собакенов», «У самого ньюф...», «Удачи вам!» – почти к каждому переводу приходит сообщение. Некоторые без слов, но я вижу знакомые имена. Очень много знакомых имен. Дорогих имен. Любимых. Надежных. И имен новых. Или очень заочно знакомых. И незнакомых совсем. Пока никак не получается осознать, как смогли столько разных людей объединиться для помощи собаке. Подключились ньюфисты и таксоводы, подключились друзья, театры – и мой, и Вовкин. Подключилась «рыжая семья» – ЛА. Подключились бывшие коллеги.
Я точно знаю, что с такой поддержкой все должно быть хорошо. И все будет хорошо. Об этом пишете вы. Об этом стараюсь думать и я. Но, видимо, где-то глубоко внутри спрятан страх. Как будто часовая бомба. Вчера в театре посреди дня случилась форменная истерика, хотя я, в общем, не так, чтобы истеричка, или плакса, или невменько. Не помню давно такого. Когда ты в какие-то минуты вдруг перестаешь владеть собой. Не только эмоциями, но и ногами. Не можешь встать. Сесть. Куда-то пойти. И руки выплясывают черт-те что. И зубы стучат о стакан. Спасибо, кто был рядом в этот момент. Не знаю, как выплыла. Или 12 таблеток валерьянки сработали. Или волшебная мандаринка от нашего режиссера. Или необходимость идти на планерку и заняться текущими проблемами.
Ника держится молодцом. Она не унывает. Она с готовностью обнимается. Лижет в нос. Она сама словно поддерживает тебя и не дает раскисать. Самочувствие стабильное. Побочных эффектов от приема назначенных до операции лекарств нет. Дважды в день аккуратно выходим на улицу до угла и домой.
Выезжаем в Казань. Прием в клинике назначен на 3 декабря, на 12:30. Готовимся.
Ненадолго съездила к маме. «В лес», как я это называю. Зашла к Младшему. А у него там гирлянды на веранде. Сижу. Смотрю на них. И думаю о том, что, если все пройдет хорошо, мы сможем вернуться к прежнему ритму жизни: пять дней в городе, два – у мамы. Где так любят бывать и гулять и Ника, и Мальвинка. Пока Нике, конечно, никуда нельзя. Полный покой. Но, быть может, все образуется. И с вашей помощью будут у девочки и прогулки на свежем воздухе, и прежняя хорошая здоровая жизнь на всех четырех лапах.
И еще несколько слов, которые я хочу написать отдельно. Я очень, безумно, просто бесконечно признательна за то, что никто, ни один человек не написал, что мы с Вовкой сошли с ума. Что мы психи и идиоты. Что «в Африке голодают дети». Что не собакам, а людям, нужно помогать и собирать средства. Быть может, многие так и подумали. Быть может, кто-то и покрутил у виска. Но даже если такие и есть, они нашли в себе силы промолчать. Я очень благодарна и за это. Найти в себе силы и не бить в больное место, не устраивать свар и ссор, не навязывать свое мнение и взгляды — я давно не помню такого. Обычно все бывает наоборот. Готовы вцепиться в горло по любому поводу. Это говорит о том, что вокруг каждого из нас – невероятное количество хороших людей. Людей с сердцем. С ясным умом. С чувством такта, в конце концов. Гораздо больше, чем троллей и сволочей. И надо бы их, конечно, ценить и любить. Потому что – есть за что. Правда.
Спасибо вам. Каждому. За то, что вы уже сделали для Ники и нас. И продолжаете делать.
