1. Безоговорочная и окончательная победа "Талибана"* в войне с Соединенными Штатами – это важнейший глобально-политический прецедент, исторический по своему масштабу.
2. С этим согласны многие: 16 августа Эмануэль Макрон назвал события в Афганистане «историческим поворотом». 17 августа верховный комиссар Европейского Союза Жозеп Боррель заявил о готовности говорить с «Талибаном»*, потому что он «выиграл войну», и это еще недавно было совершенно невероятно по отношению к движению радикального исламизма, считающегося во всем Западном и Околозападном мире террористическим. О радушном приеме талибов в Москве я уже не говорю.
3. Насколько я понимаю, это первая, как минимум за последнее столетие, а то и за более долгий срок, победа над страной западного мира в долгой войне. Это большой стимул для сетевого исламского империализма.
4. "Талибан"* – это именно государство. Да, «полевое», «кочевое», «набеговое», конфедеративное, но государство, со своим названием и реальным опытом государственного строительства на основе норм шариата: Исламский Эмират Афганистан (1996–2001 годы) и Исламский эмират Вазиристан (с 2006 года территория захвачена у Пакистана).
5. "Талибан"* победил США именно в войне. Ни в очередном региональном конфликте, ни в символическо-демонстративной гибридной войне с просчитанным точечным ущербом в нужном месте, а в долгой кровопролитной позиционной войне с вполне традиционными целями – за политический контроль над конкретными территориями и за установление своей власти во всей стране. Это была война регулярной армии США и их союзников с фактически регулярными полевыми соединениями талибов, использующими партизанскую и террористическую тактику. По сути, на просторах афганских гор и нагорий шла масштабная партизанская позиционная война, в которой действия американских спецназоподобных подразделений мало чем отличались от действий полевых подразделений талибов.
6. В войне с талибами Западный мир (мир выдыхающегося, не раз переродившегося и все более гуманизирующегося евро-американского империализма) впервые серьезно, с глобальными последствиями проиграл новейшему исламскому сетевому империализму. После «талибанского урока» Западный мир с большой вероятностью существенно сократит, если вообще не прекратит контактные интервенции в незападные страны. И это хорошо с точки зрения западных же ценностей и интересов незападных государств. Хотя рискованно для Запада с точки зрения непрекращающейся битвы за место на планете.
7. Да, Соединенным Штатам не в первой проигрывать «развивающимся странам» в больших войнах - Корея, Вьетнам. Но геополитический ущерб от тех поражений был минимальным, поскольку обе страны не имели самостоятельных и самоценных для них геополитических проектов в отношении США, а были всецело вписаны в логику холодной войны, в той или иной степени на стороне СССР, не представляя для Америки угрозы вне своих национальных территорий. С Исламским же миром, в данном случае в лице "Талибана"* и Исламского эмирата Афганистана, все гораздо серьезнее и опаснее. У Исламского мира есть собственный имперский проект в отношении Запада, который в отличии от советского все в большей степени разворачивается непосредственно на территориях западных государств и талибанский казус может стать мощным катализатором всех форм исламизаций и исламского влияния внутри Западного мира.
8. Исламский мир существует как единая, но децентрализованная геополитическая сеть государственных, квази-государственных, межгосударственных, клиентельных, религиозных, племенных, протогражданских организованностей, распространяющихся по миру и распространяющих свое влияние таким же сетевым образом – в едином, но децентрализованном геополитическом порыве.
9. В Исламском мире есть только одно серьезное, но при необходимости преодолимое размежевание - между шиитами и суннитами. И еще одно не менее серьезное размежевание формируется у нас на глазах: естественное экономико-географическое разделение на городских и сельских мусульман стремительно приобретает политическое и более или менее современное социальное измерение, а с ними и системный социально-политический конфликт внутри еще недавно такого социально единого во вне Исламского мира, скрепленного, казалось бы на веки, естественными патриархальными и патерналистскими иерархиями. Мусульманские горожане для Запада (и женщины возможно даже больше, чем мужчины) – это своего рода «пятая колонна» внутри Исламского мира.
10. На самом деле, в войне с талибами АМЕРИКА ПРОИГРАЛА САМОЙ СЕБЕ: имея все возможные военные ресурсы для полного уничтожения/тотального запугивания/абсолютной деморализации противника, правительство Соединенных Штатов не воспользовалось своим многократным военным превосходством. Такова сила гуманистических ценностей в современном Западном мире. В результате завязнув в войне, США предпочли ее проиграть, как когда-то во Вьетнаме, но вероятно с более серьезными последствиями. И это при том, что имей талибы военные возможности американцев, и будь они так же уверены в том, что не получат симметричного ответа – они бы непременно воспользовались всеми этими возможностями. Такова сила «популяционных» ценностей в современном Исламском мире, явленная нам в том числе 11 сентября 2001 года.
11. Прямым текстом: американцы могли, но не использовали в войне с талибами тактическое ядерное оружие; тотальные ковровые бомбардировки хоть гор, хоть городов, хоть пустынь; не равняли с землей города и аулы, не брали в заложники их население; не применили много чего еще военного и очень эффективного с высокой поражающей способностью. Нам такое гуманное ведение войны кажется естественным, перечисленные военные ужасы даже не принято предполагать и, тем более, обсуждать. Но это не принято только в нашей картине мира, в нашей культуре. А есть и другие. В мире предостаточно политических движений, этнических и религиозных групп, даже государств, которые бы без сомнения все это применили в отношении своих врагов, будь у них такие возможности и уверенность в безнаказанности. То есть, в условиях цивилизационного разнообразия мы (люди Запада, где бы мы ни жили) одиноки в своем наднациональном гуманизме. Это одиночество делает наш гуманизм одновременно и источником великого всемирного блага, и источником нашей собственной слабости, а соответственно и конфликтов. Только реальная универсальность «хороших ценностей» делает их умиротворяющими и работающими во всех уголках планеты. В условиях отсутствия такой универсальности, различие ценностей, как всегда, предстает всего лишь одним из катализаторов ксенофобии и международных конфликтов.
12. Уже давно очевидно, что послевоенный проект универсального межгосударственного органа – ООН и универсальных правил государственного устройства – права человека - оказался утопией. Оказалось, что даже с самыми благими намерениями невозможно игнорировать фундаментальные цивилизационно-культурные различия между странами. И это несмотря на мощный параллельный процесс всеобщей глобализации. Глобализация заключается в том, что почти все политические субъекты планеты, независимо от рас и цивилизаций, и даже многие из радикалов согласны с тем, что народам нужна демократия, всеобщее избирательное право, выборы органов власти, свобода слова, свобода собраний и организаций, большинство даже согласны со свободой вероисповеданий, равенством полов (только представления о том, что такое пол разные) и т. п. Различия, иногда непримиримые, начинаются в понимании этих дефиниций в рамках национальных, этнических, религиозных и даже социальных мировоззренческих и культурных традиций.
Самый простой пример: во всех странах мира считают, что право на жизнь – главное право любого человека. Различия начинаются с того, кого в этом конкретном обществе считают человеком. Если человеческий зародыш – человек, значит аборт - это убийство. А если человеческий зародыш еще не человек, значит аборт - не убийство. Если убийца или педофил в этом обществе считается нечеловеком, недочеловеком, получеловеком, значит, возможна смертная казнь. Я уже не говорю об обществах, в которых настоящим человеком считают только единоверца, например. Или – все за свободу, но в любой стране свобода – это не вседозволенность. Любая свобода имеет ограничения и вот эти-то бесконечно различные представления об «естественных ограничениях» свободы и опрокинули Всеобщую декларацию прав человека. Оказалось мало всему миру согласиться, например, со свободой слова. Оказалось, что еще нужно договориться и об исключениях в отношении этой свободы, которые определяются историей, традиционной политической, бытовой, коммуникативной и прочей культурой стран, территорий, сообществ. Оказалось, что на практике нет никакой универсальной свободы слова. Зато вдруг оказалось, что есть потребность различных стран, культур и цивилизаций навязать миру свою модель «свободы слова» и прочих «свобод» - глобализация ведь, кто в ней победит, тот и молодец. И я не только о Западе, в эту же игру сегодня пытаются играть и Исламский мир, и Китай, и Россия.
13. Мы живем в уникальном мире: неимоверно сильные государства осознано, по гуманитарным соображениям проигрывают войны неимоверно слабым государствам. В результате слабые государства все в большей степени диктуют повестку сильным государствам. И понятно, что долго это продолжаться не может. Хтоническая логика национальных и прочих локальных интересов рано или поздно явит миру свой витальный фундаментализм из-под спуда гуманитарных ценностных ограничений. Если на это не решатся элиты западных стран – их к этому вынудит население. И что тогда будет? Думаю, - ничего хорошего для всех участников событий.
14. А что Россия? Ведь все это в значительной степени касается и наших взаимоотношений с исламским миром. Путинская Россия пока, как и все, погружена в тактику и действует в привычной колее: заигрывает с талибами, отвлекая их от своего мягкого среднеазиатского подбрюшья, в рамках все той же своей эпохальной геополитической переориентации с Запада на Восток в роли младшего брата для сетевого исламского и ползучего китайского неоимпериализмов. Наверное, это мудро, но меня тошнит от этой мудрости.
15. Внимание. «Хтоническая логика национальных и прочих локальных интересов рано или поздно явит миру свой витальный фундаментализм из-под спуда гуманитарных ценностных ограничений» - это проблема, ждущая своего решения, а не рецепт.
