В прошлых постах этого цикла я рассказывал о статусе свидетеля. К сожалению, он не гарантирует вам неприкосновенность жилища, что уж говорить о статусе подозреваемого. Про обыск можно сказать очень много, так что я даже теряюсь, где тут важное, а где не очень. В любом случае ничто не мешает всем желающим задать вопросы, а мне — выложить еще один пост про обыск.
Чаще всего обыски проходят в жилых помещениях, неприкосновенность которых охраняется Конституцией. Никто не может ограничить конституционное право без решения суда. Но только не в этом мире. Здесь можно сначала провести обыск, а потом пойти в суд за разрешением. Это логично, но такие суды почему-то не подразумевают присутствие того, чье жилище обыскали. Вас просто не уведомят о заседании, если вы и ваш адвокат не займетесь этим вопросом специально. Но это будет уже после обыска.
А до обыска вас не предупредят, что к вам приедут, чтобы вы не уничтожили улики и все такое. В зависимости от ожиданий сотрудников Центра по борьбе с инакомыслием вас могут либо задержать неожиданно и отвести в жилище, либо позвонить в звонок, когда кто-то будет находиться внутри. Обыск без обыскиваемого тоже не редкость, и это печально, потому что таким образом людей лишают права давать пояснения. Например, у моего подельника дома стояла аэропоническая установка. Рядом стояли пакеты с разными удобрениями для приготовления питательных смесей, предназначенных для распыления на корни растущих в установке растений. Из 20–30 наименований сотрудники изъяли только азотное удобрение, т. к. оно может быть использовано как компонент взрывного устройства. Неважно, что он-то использовал его для другого и это было очевидно, важно, что его на обыске не было и он не смог указать на эти обстоятельства в протоколе.
Меня задержали рано утром у подъезда, забрали связку ключей и повели обратно в квартиру на обыск. По своей неопытности я не фиксировал происходящее ни до обыска, ни во время, ни после него. Я просто не знал, что так можно. На примере этого обыска я расскажу, как бывает и как надо себя вести.
К сожалению, мы живем в такое время, когда с обыском могут прийти даже к ни в чем не виновным людям. Когда принимали моих подельников, я не думал, что мне может грозить обыск, поскольку меня с ними ничего не связывало. Когда обыски начались у свидетелей, я подумал только о том, что если ко мне и придут, то могут забрать компьютер с огромным количеством отснятого для фильма материала и недоработанного музла. Вещи могут не отдавать годами, а значит, нужно сделать резервную копию. Я залил все в облачное хранилище, ссылку на которое сохранил на рабочем столе другого компьютера. Подробнее об этих компьютерах я расскажу в следующем посте.
Забрав у меня связку ключей, сотрудники отсоединили от нее ключи от машины и отдали их сотруднику с дефектом речи. Я видел процесс передачи ключей, но не понимал, что это может значить. Дефект речи в подъезд со всеми не зашел, и я забыл о его существовании до тех пор, пока он не пришел в середине обыска и не вернул мне ключи. Позже в моей машине были обнаружены гранаты, попавшие туда во время обыска квартиры. Дефект речи расписался в протоколе обыска как участник следственного действия, хоть и пропустил его первую половину. Таким образом обеспечив себе липовое алиби: если кто-нибудь увидел, как он подбрасывает в машину гранаты или это попало бы на камеры видеонаблюдения, то он вне подозрений, так как якобы был в это время в квартире.
Таким образом, я должен был потребовать держать ключи на видном месте и не проводить с ними никаких манипуляций, в противном случае вносить все действия в протокол. То же самое касается телефона и сумки. Когда Дефект и специалист пришли в середине обыска, я должен был внести это обстоятельство в протокол, как и то, что Дефект вручил мне ключи от машины, отсоединенные до обыска от связки (связка пролежала на видном месте с того момента, когда открыли дверь квартиры, и до того, как все ушли обыскивать тачку. Адвокат заметил бы, что происходит что-то совсем неладное, а я вот не заметил). Все мои замечания должны были подтверждать адвокат и понятые, но права позвать адвоката мне никто не предоставил (телефоны забрали, звонить было не с чего, сообщить близким, что мне нужен адвокат ни с моего, ни со своего телефона не дали). Что же касается понятых, то это были студентки юрфака, которым за участие в следственных действиях ставят автоматом зачеты, практику и т. д., точнее, не за само участие, а за «правильное» поведение. Естественно, никаких замечаний они не внесли, а на суде сказали, что на обыске были только следователь и оперативник (на самом деле сотрудников там было шесть-восемь человек и об этом стоило написать в замечаниях на протокол). По идее перед обыском нужно было внести замечания в протокол: понятые хорошо знакомы с сотрудниками, прошу пригласить случайных людей или соседей по дому. Если не пригласили, то написать и об этом.
Такое поведение сразу приведет всех к нервозу, и они начнут палиться, ошибаться и, вполне возможно, откажутся от плана о подбросе всяких запрещенных штук.
Уверен, что ничего не подбросили в квартиру только потому, что внутри кто-то был. Сотрудники зашли первыми и могли принести все что угодно. Это тоже нужно отмечать в протоколе. К моему подельнику вообще пошли на обыск только через несколько часов после задержания. Ключи все это время были у них. Его мама убиралась в нише на кухне, когда он уже был задержан, и ниша была почти пустой. На обыске в этой нише «нашли» огромную бомбу, то есть появилась она там после задержания. Только неясно, когда именно, ведь в квартиру перед обыском зашли сначала сотрудники с сумками, а через семь минут мой подельник, его мама, понятые и остальные сотрудники. Этот факт в протоколе не зафиксирован, об этом сообщил суду понятой, а мой подельник это подтвердил. Возможно, этого хватит в нормальных условиях, чтобы признать процедуру обыска нарушенной, но нам не хватало. В любом случае внести замечания лишним не будет.
