Настоящие суждения меня подвигли написать размышления, возникшие после ознакомления с одним из разделов программы партии «Яблоко».
Раздел «Историческая память»
"Сегодня ради сохранения исторической и культурной памяти наше общество должно решить целый ряд проблем, порожденных, прежде всего, политикой государства.
Среди основных вопросов, согласно программе партии: разрушение и утрата исторического и культурного наследия России, которое само по себе является „материальной“ „вещественной“ основой для памяти..."
Для развития диалога культур и народов на территории Российской Федерации, по мнению авторов программы, критически важно перейти от колониальной, «кремлецентричной» концепции истории, когда тот или иной народ появляется в учебнике лишь с момента присоединения к России, – к осознанию истории всех народов нашей страны как предыстории новой России, чтобы взращивать с помощью такого подхода чувство гражданской общности у людей на всей территории России.
По-моему, в этих двух абзацах программы «Яблока» заложено концептуальное противоречие.
Если "историю всех народов нашей страны" рассматривать в качестве "предыстории новой России", значит, не только лишать украинцев и белорусов (к примеру) места в "нашей предыстории", но и априори лишать другие народы, проживающие на территории современной России, права на независимое от нее развитие. В будущем.
Собственно, «Яблоко» и не признает колониального характера предыстории вхождения в состав Российской империи народов Поволжья, Сибири, Крайнего Севера. Рассматривает подобного рода концепции не иначе как посягательством на "материальную" и "вещественную" основу памяти. Мол, "культурное наследие". Несите свой крест "гражданской общности", и все тут.
Между тем возникающий спор имеет не только историческое значение. Но и политическое его преломление.
Поскольку, если послеоктябрьский период рассматривать в качестве отправной точки обрыва исторической преемственности, следует принять позицию «Яблока»: "Современная Россия является правопреемницей Российского государства до Октябрьского переворота 1917 года.
Большевистская диктатура остановила естественное историческое развитие нашей страны, на многие десятилетия оторвала Россию от общего для всей Европы пути развития цивилизации".
Напротив, если советский строй рассматривать в качестве культурно-исторической преемственности и эстафеты, мутирующей империи, то в преодолении этого наследия просматриваются иные политические цели и средства их достижения. По большому счету - следует отказ от наследства.
"Большевизм. Технология цели"
В 2004 году в одноименной статье, сопоставляя ход исторического развития на примере Европы и России в преломлении идей Льва Гумилева, я, в частности, резюмировал: «Постепенно, в силу природных условий, климата, ландшафта российская государственная машина, помимо внутренней пружины развития, испытывала на себе прямое и косвенное воздействие достижений (лавры лидера) „Христианского мира“.
Своими успехами западный сосед провоцировал Россию (участь догоняющего) на „петровские окна“, „столыпинский фасад“, „советскую архитектуру“, „ельцинскую кальку“. Оказывая тем самым восточному соседу (непреднамеренно) медвежью услугу.
А русский медведь и рад стараться. Личностный выбор жизненного пути ОН возвел в степень НАЦИИ. ЦЕЛЕполагающая деятельность, поиск смыслообразующей идеи – стали, таким образом, составными элементами нашего генокода, задающего способ и темп нашему движению.
Если Европа руководствовалась принципом: "Движение - все, цель - ничто" (по Бернштейну). И впрямь на кого, кроме как на себя, ей ориентироваться. Относительно кого и чего ЦЕЛЕустремляться?
То постановка Россией каких-либо целей – ее все. Движение в „ничто“, в „нечто“, в пустоту.
Одержимая судьбоносной целью идея, как правило, отодвигала на второй план средства ее воплощения (способ, технологию движения), подчиняя себе, революционизируя эти средства (да и цель).
Оттого всякий раз в итоге результаты оказывались обратными желаемым. Вместо окна - пролом, за фасадом - погром, в перспективе - тупик...»
"Мы все еще в национал-большевизме"
Проблему соотношения «до» и «после» октябрьского периода истории России в одноименной статье рассматривал и Юрий Афанасьев.
«В этой статье делается попытка определить общее и особенное в нашей российской советскости и постсоветскости. А исходя из этого, ответить на вопрос: это один и тот же, продолжающийся после 1917 года, общественно-политический строй, или же это принципиально разные, разделенные между собой 1991 годом, общественные образования?
Но выявление и определение наиболее важных сущностных черт и характеристик этих общественных образований со всей неотвратимостью показывает, что их самые глубинные, базовые и, конечном счете, всеопределяющие черты и характеристики и к советскости, и к постсоветскости имеют лишь опосредованное отношение.
Потому что они, эти их наиболее важные черты и особенности, общими являются и для нашей российской, еще досоветской общественности.
В связи с этим опять встает вопрос: в какой мере сама наша советскость, как и все наше сегодня, определяются нашим же историческим прошлым?
И, более обобщенно, насколько человек и общество зависят от предшествующего социокультурного опыта?
Зависят не в плане банального детерминизма, подразделяемого на экономический, географический и т. д. А в плане наличествующих в нашем обществе и в каждом из нас пришедших из самых отдаленных времен и навсегда вошедших в наши сегодняшние исторически транслируемые структуры ментальности, религиозности, социальности.
И наконец, вопрос о самом типе русской исторической динамики, о ее общем векторе, о ее направленности.
И опять же, не в смысле хорошо известного нам прогрессизма, а в смысле наличия или отсутствия в общественном устройстве способности к саморазвитию.
И, соответственно, способности и особенностям его воспроизводства, то есть к его жизнеспособности».
Статья Юрия Николаевича, откуда я привел длинную цитату, больше частью исследует взаимозависимость сталинизма и путинизма.
Однако. Если на его взгляд, "эти режимы по существу - более чем сопоставимы, их с полным на то основанием надлежит воспринимать как естественное, генетическое продолжение одного другим".
То, на мой взгляд, на сущностном уровне послеоктябрьский период в истории России есть продолжение и порождение периода дооктябрьского.
"Перетекающая в современность испорченность", говоря словами Афанасьева, «всего советского (российского) социума как некоей совокупной субстанции. Не власти только и не только населения, не поголовно всего населения и не буквально каждого представителя власти, а именно всего власте-населения в их органической нерасчлененности и взаимообусловленности на основе их рукотворной обращенности в природное зверство».
